Идею подхватили. На различных танатодромах планеты возникла мода на униформу. Японцы остановились на черном цвете, американцы решили взять фиолетовый, а англичане – красный. Фотографы были в восторге: наконец-то их снимки стали производить заслуженное впечатление.
Совершенно логично, что вслед за костюмами появились нашивки. На нашей эмблеме был запечатлен феникс, пересекающий кольца бушующего пламени.
Каждому танатодрому – свою религиозно-культурную специализацию. Африканцы отправлялись в церемониальных покровах под гром тамтамов. В качестве эмблемы у них были слоны, гепарды и попугаи. Жители Ямайки предпочитали рэггей и марихуану. Русские уважали православные песнопения и водку. Перуанцы жевали листья коки и вылетали под чарующие мелодии свирелей. На их эмблемах красовалась посмертная маска Великого Инки.
На международных чемпионов заводились скаковые книги. У каждого имелся свой фаворит. Пари можно было запросто заключить через лондонских букмекеров. Кто первым пересечет вторую коматозную стену? На испанца (эмблема с головой быка) ставили двенадцать к одному против американца (эмблема с головой орла). Свидетельства о пузырях воспоминаний накапливались, разнообразные и удивительные. Тираж «Танатонавта-любителя» взмывал вверх, как стрела, выпущенная из лука.
В своем магазине мать с братом организовали продажу пусковых кресел («Сделано в «Бют-Шомон») и «ракетоносителей» (для них я синтезировал формулу плацебо, причинявшую меньше вреда печени и почкам), а также комбинезонов с датчиками. Деньги лились потоком.
Танатонавтика не просто захватывала мир, она становилась более комфортабельной, более практичной, более точной. Благодаря креслу в защитном пузыре и новому костюму тот свет казался доступным всем и каждому.
135. Кельтская мифология
Согласно кельтской мифологии посвященные богине Дана племена туата из земли Даннан совершали набеги на северные острова Мира, чтобы овладеть Ирландией. Они также сражались с Фоморами, одноглазыми и однорукими богами-демонами. Тем пришлось спасаться в глубинах озер, расщелин, колодцев. Они жили в нижнем мире, параллельном пространстве, называемом Си («покой») или же Тир-на-ног («земля юных»). Оттуда они помогали людям распространяться по странам. Придя к одной друиде за советом, они дали ей четыре магических талисмана: котел Дагда, бесконечно насыщавший тех, кто из него питался; копье Луг, убивавшее врага даже при простом прикосновении; меч Нуада, делавший неуязвимым своего владельца; и, наконец, камень Фаль, который «криком» подтверждал королевскую сущность тех, кто вставал на него.
Отрывок из работы Фрэнсиса Разорбака «Эта неизвестная смерть»
136. Вторая коматозная стена
Несмотря на учащавшиеся попытки, Мох-2 оставался непокоренным. Сукуми Юка, дзенский монах, сумел все же его коснуться и утверждал, что разглядел за стеной красные сполохи, которые, по его словам, «напоминали гейш». Довольно странное выражение для человека, посвятившего себя духовности! Он отказался дать какие-либо уточнения, добавив только, причем неоднократно, что хотел бы как можно скорее вернуться, чтобы встретиться с ними вновь.
Большего ему рассказать было не суждено. Второй полет стал последним. Когда товарищи решили отключить монаха от машины, то увидели его бездыханно лежащим в луже спермы, а тело было изогнуто словно в любовном объятии.
Это сообщение было сохранено в строжайшем секрете. Если люди вообразят себе, что в смерти находятся вечные сексуальные наслаждения, танатонавтика вызовет взрыв самоубийств планетарного масштаба!
Все ждали нового разведчика. И дождались. После первого же полета он сообщил нам более точные свидетельства. Это был индийский йог Раджив Бинту. То, что ему пришлось пережить, он описал в книге, не замедлившей стать международным бестселлером («Ближе к концу», издательство «Новый Континент»).
Раджив Бинту, как и Феликс, стал жертвой «звездной болезни». Он больше не мог сосредоточиться на своих духовных способностях. Для взлета он стал пользоваться галлюциногенными травами и ничего не помнил по возвращении.
К великому несчастью, парижскому танатодрому не довелось принять у себя Раджива Бинту. Его группа, в течение сорока пяти минут тщетно пытавшаяся вернуть разведчика к жизни, была вынуждена признать потерю его души. Телесная оболочка Раджива была передана в Смитсоновский институт в Вашингтоне, где она и по сей день тщательно хранится в формалине.
Нам пришлось довольствоваться стихами, которых немало было в его книге, чтобы красным эротическим цветом обозначить зону за Мохом-2.
Выдержка из книги «Ближе к концу»:
«О мир, стоящий в тупике перед второй коматозной стеной!
Жемчужины радости, словно пестики лилий,
Возвещают эрекцию танатонавтики!
Каждый полет станет любовным оргазмом.
Завоевание смерти позволит написать продолжение к Камасутре.
Эта книга – лишь первая глава пространства наслаждений,
Сто томов которых сулит нам смерть.
О мир, стоящий в тупике перед тем светом!
Наши души заканчивают свой путь в пьянящем экстазе.
Это же так естественно, раз мы рождаемся в царстве боли!»
Тремя месяцами позже список погибших значительно удлинился. Все религии рекрутировали монахов-танатонавтов и приносили их на алтарь познания того света. Все ради удовлетворения гордыни. Для доказательства того, что именно их толкование мира было единственно правдивым. Все средства были хороши, чтобы окружить взлеты церемониями, требовавшимися для ответственного религиозного деяния.
Какое же деяние можно считать самым религиозным, раз взлет был всего лишь приближением к загробному миру?
Танатонавтика вошла в фазу «монументального мистицизма», когда пуски осуществлялись из монастыря Сердца Христова или с пирамиды Хеопса. Что до нас, то все наши сведения о земле за Мохом-2 ограничивались тем, что она «красная и полна наслаждений».
Стефания не могла уже больше терпеть. Пора, пора туда отправляться.
Множество медитаций, упражнений по управлению дыханием и частотой сердечных сокращений. И наконец, 27 августа, в семнадцать часов, благодаря неустанной работе и железной воле она этого добилась.
Издавая неконтролируемые всхлипы, вся красная и трепещущая, залитая потом, Стефания очнулась в пусковом кресле.
– О-ох! – воскликнула она, все еще в невероятном возбуждении.
Когда Рауль наклонился поближе, чтобы лучше услышать ее рассказ, она ухватила его за шею и впилась губами прямо в рот. Мой друг не очень сильно сопротивлялся, хотя в аквамариновом взоре Амандины бушевал темный вихрь.
– Давай рассказывай, – распорядился Рауль, с трудом приходя в себя.
– Ва-ва-ва! – промямлила она. – Это сказочно! После второй стены – там секс, наслаждение, радость, там йети – «снежный человек», великая римская оргия. Это такой перепихон, просто супер!
