— Неужели? — удивился он, склонив голову на бок. Пластика у него изменилась, моторика, невербалика. Вошел дракон в образ. — Я думал, вы меня искренне ненавидите и раздражаетесь.
— И это тоже. Но вы так неординарно отвечали и так ловко отбивали мои выпады, что до сих пор приятно вспомнить.
— О, я всегда говорил, что доброта и вежливость скучны, — усмехнулся король. — И вы это подтвердили.
— Да, все хорошие девочки любят плохих мальчиков, ничего нового. Грубость кажется решительностью, драчливость умением постоять за себя, а наглость — желанием идти вперед, не смотря ни на что.
— Но вам ведь не нравилось, когда так делал Эйнор.
— Он перегибал палку, — со вздохом призналась я. — Любого отъявленного грубияна хочется приручить. Чтобы с тобой был нежен, как ни с кем другим. Например, как дракон, по имени Тень.
Он сел на край кровати и потянулся к пуговицам камзола. Теперь мне было не стыдно за то, что считала короля-куклу безумно привлекательным. Тень сделал его таким.
— Специально? — спросила я, продолжая мысль вслух. — Ты специально нарастил ему мышцы или Кастор сам был воплощением мужского совершенства?
— Нет, он постарел и начал полнеть. Я первое время гонялся за достоверностью, но потом не смог удержаться от маленьких преобразований. Убрал живот, расправил плечи, добавил волос на макушку. Если можно лепить собственное тело, как будто оно из глины, то почему нет?
— Хорошо получилось, — улыбнулась я, помогая Эйнору снять рубашку. — Из книги образец взял?
— Из анатомического альбома, — рассмеялся дракон. — Два рисунка. Скелет человека и мышечная система.
Очень развитая мышечная система. Не «бугры» и «банки» современных культуристов, а спокойная сила древнегреческих Аполлонов. Я положила ладонь на грудь короля и тихо сказала:
— Но ведь он не настоящий. Зачем ты все-таки пытался уговорить меня на близость в первую брачную ночь, когда мог прийти в истинном облике, и все бы получилось само собой?
— Чешуя, — в десятый раз озвучил причину дракон и добавил: — Я не слишком хорошо чувствую твои прикосновения сквозь нее, что-то мешает. А если слиться с Эйнором полностью, то я ощущаю кончиками пальцев бархат твоей кожи так остро, словно веду по ней языком. Каждый оттенок удовольствия, каждый твой отклик. Я и сейчас теряю голову, хотя нас разделяет половина дворца.
Нервные окончания. На ладонях оживленного Эйнора их в несколько раз больше, чем на чешуе. Эта мысль показалась важной, но все, что я успела сделать — просто запомнить ее.
— Я хочу подарить тебе ласку, не обрывая контакта с куклой, — тихо сказал он. — Не думая, что я не идеален. Что со мной что-то не так. Ты ведь знаешь, что Эйнор — это я. Для тебя ничего не изменится, а я буду спокоен.
Уверен в себе, свободен от комплексов, прилипших к нему вместе с чешуей. Я могла отказаться, как раньше, и выставить его за дверь, а могла решиться на эксперимент. Поддержать мужа в том, чего ему хотелось больше всего. Представить на одну ночь, что чешуи нет, и никогда не было. Я сомневалась, что он доведет дело до близости. Скорее всего, бросит Эйнора, как после поцелуев в парке, и придет в спальню сам. Но сейчас я должна уступить. Если мы вместе, то целиком и без остатка. Даже если это кажется безумием. Я закрыла глаза и поцеловала дракона.
Глава 10. Эксперименты
Тепло марионетки по сравнению с прохладой чешуи казалось обжигающим. Я провела ладонями по плечам короля и поняла, о чем говорил дракон. Мне тоже не хватало этого, как я не пыталась убедить себя в обратном. Совершенное мужское тело с сердцем и мозгами моего мужа. Теперь я заводилась от любой мелочи. Аромата мяты, грубоватых ласк и знакомого нетерпения. Дракон не снимал, а срывал с меня сорочку, сбросил подушки на пол.
— Ложись, — приказал он, — я хочу тебя видеть.
Туман уже стелился по углам комнаты, наш мир стал меньше, уютнее, свободнее. Я лежала на тонком покрывале и не чувствовала стыда, когда дракон, увлеченно и с оттенком любопытства обводил кончиками пальцем мою грудь, касался сосков. Такие нежные и легкие прикосновения как никогда дразнили и будоражили. Эйнор исчез, Тени не стало. Тот, кого я ощущала рядом с собой, и был настоящим драконом.
— Ты прекрасна, — говорил он мне, как слепой скульптор своему творению. Он изучал каждый изгиб моего тела. Я разогревалась от ласк, плавилась под ладонями. Жар волнами растекался по плечам, животу, бедрам. Аромат мяты стал острее. Я узнала влажное прикосновение язык на шее, потом на груди. Дракон тоже не ведал стыда. Куда-то исчезла вся стеснительность. Я вздрогнула, почувствовав, что он целует мой живот, спускается ниже.
«Нет» — так и не сказала я. Хотела оттолкнуть, но только сжала в кулаках покрывало. Моя очередь открываться и позволять мужу делать то, о чем с другим мужчиной даже думать не могла. Я не выдержала и застонала, когда он проник в меня языком. Сжимала ноги, рвалась вверх, прочь от невероятной ласки, от самого острого удовольствия.
— Нет! — теперь уже вслух. На одной протяжной ноте одновременно со взрывом. Ярким, болезненным. Жар вышел вместе с криком и остался на коже испариной. Я потянула дракона за плечи к себе. На мгновение он замер, понимая, что я хочу поцеловать, но я не дала нам обоим передумать. Самое сладкое безумие всегда рождается от страсти. Я запуталась пальцами в волосах Эйнора, забыла о деревянных нюансах между нами и половине дворца. Я собиралась подарить мужу такое же наслаждение, какое он подарил мне, но пока только руками.
— Ты, правда, все чувствуешь? — хрипло спросила я и потянулась к штанам. Мужское достоинство или то, что его заменяло, ощущалось под тканью каменной твердостью. Большой такой. Как у дракона.
— Да, — ответил он. — Все, все.
— Хорошо.
Я снова закрыла глаза и обернула фантазию на пользу нам обоим. Дракон отзывался на ласку, тянул воздух сквозь стиснутые зубы. А потом накрыл мои пальцы своими и сжал крепче. Его взрыв звучал тихим стоном. Ощущения были настолько реальными, что я почувствовала несколько горячих капель на тыльной стороне ладони. Тень ничего не делал наполовину. Эйнор получился настолько живым, насколько это вообще возможно.
Спать в обнимку с деревянным королем было все равно, что с плюшевой игрушкой. Под утро мне это показалось даже забавным. Большой, мягкий, теплый. Тень то бросал контроль, то снова возвращался, чтобы прошептать мне какие-нибудь ласковые глупости. Ненормальное у нас вышло счастье. Совершенно невменяемое.
Зато все были довольны. Я видела, как улыбались украдкой две служанки, прибывшие, чтобы помочь нам умыться и одеться. Эйнор смотрел на них хмуро, но королевская строгость сейчас никого не пугала. Я прикидывала в уме, за сколько секунд радостная новость разлетится по дворцу: за пять или за десять? Их Величества помирились и приступили к своим непосредственным обязанностям. Делали наследника.
— Прикажете наполнить ванну? — спросила одна из девушек.
