Ведана и Мара любили эксперименты, да. Я тоже увлекалась магией разного рода, включая запрещенную. Мы вместе читали о смертельных проклятиях, вместе пробовали простенькие некрообряды. Но никогда не обращались к жертвенной магии. Никогда не допускали возможность отнять жизнь у другой ведьмы. То, что происходило с подругами, было похоже на помешательство, безумие в самом пугающем его виде!
Я бросила взгляд на свои расчеты и выведенное быстрым почерком в уголке единственное слово: "проклятье".
Отмела мысли о подругах одним решительным усилием. Среди книг, которые принес ректор были и запрещенные к прочтению. В большинстве своем именно они меня и интересовали. Я судорожно начала искать в стопке книг ту, что даже не привлекла мое внимание изначально. Нашла!
"Проклятья высшего порядка". Это была тоненькая книжка страниц на пятьдесят. Автор неизвестен, но тема больше подходила для изучения ведьмами, поэтому, увидев женский почерк, я совершенно не удивилась. Зато была слегка шокирована, когда начала читать.
"Проклятья высшего порядка считаются неснимаемыми. Действительно же для большинства из них нам не удалось найти какое-либо противоядие или обратное заклятие. По подобному признаку мы и классифицируем предмет нашего изучения.
Проклятья высшего порядка первого уровня:
Таэр-нессе ронарн шии — единственное существующее на данный момент проклятье, вызывающее у жертвы приступы жестокости. Накладывается один раз и на всю жизнь. Единственный способ деактивации: обращение к страху проклятого.
Виде фиршх-ене — проклятье, вызывающее острое желание стать первым во всем. Не путать с зельем повышенных амбиций! Зелье легко обнаружить и обезвредить. Проклятье — почти невозможно. Почти, потому что способ все-таки есть. Формула: етш-ене виде. Произносить должен сам проклятый, осознавая последствия."
Дальше были трудноснимаемые проклятия. То есть первый уровень — это ерунда. Второй — ну, придется попотеть. Третий — снять можно, но мы не знаем как. Проклятье четвертого уровня было только одно.
"Жиам шесе-аауро" — "мертвая любовь". Неснимаемое проклятье. Единственное магическое средство заставить человека полюбить кого-то. Имеет схожие черты с приворотами некромантов (неограниченное время действия, последующая эмоциональная привязка и связь с жертвой до самой ее смерти). Накладывается в момент серьезного ослабления организма жертвы (на грани жизни и смерти)."
Я перечитала последнюю страницу еще раз. В памяти всплыла формула, которую использовала я. "Жиам аруо" — созвучно, но не дословно. Может ли это быть проклятье? И откуда я его знала? Я ведь была уверена, что это формула обычного приворота. "Люби до смерти" — если переводить дословно. Почти все приворотные зелья заговаривались подобным образом. Просто обычно имелась в виду "смерть" действия приворота.
Я со стоном уронила голову на сложенные на столе руки. Поглоти меня Пекло!
Неснимаемое проклятие. Единственное несмертельное, которое снять невозможно! Никак! Вообще! Абсолютно!
Так, отодвинуть эмоции!
Я подтащила поближе листки с расчетами, вчитываясь в ровные строки, вглядываясь в схемы.
Базис — яд. Именно это позволило ослабить организм инквизитора. Но яд не мог привести к смерти, так как доза была очень маленькой. Значит, при активации обряда произошло что-то, что усугубило действие смертельной основы зелья.
По сути, я теперь понимала, что приворот состоял из трех составляющих. Зелье, которое ослабило Аринского. Обряд, который привязал души убиенных к татуировкам жертв ведьминской изобретательности. И собственно проклятие, которое привязало ректора ко мне. Соответственно, чтобы снять проклятие, нужно разобраться с действием яда, потому что без катализатора оно бы так не сработало.
И я пошла к ректору. Наплевать, что на час позже, чем задумывалось. Все равно, что была злая и потрепанная.
Шла пешком. Почему не на метле полетела — черт знает. Вот только замерзла, пока до академии дошла, как собака.
Каково же было мое удивление и разочарование, когда в кабинете ректора, по словам леди Хонор, не оказалось.
— А где он, если не у себя в кабинете? — начиная злиться, спросила я.
— Вероятно, в своей комнате. — Доброжелательно ответила секретарь, выключая настольную лампу и собираясь также покинуть рабочее место.
— Могу я узнать номер комнаты?
— Седьмая, кажется. Но, я думаю, вам лучше подождать, когда лорд Аринский сможет принять вас в своем кабинете.
Я кивнула, но пошла к преподавательскому общежитию. Стало интересно, почему герцог, у которого наверняка есть свой дом в столице, живет здесь, на территории академии. Неужели, его устраивают эти условия, учитывая, что привык он точно к совершенно другой обстановке?
На холод, будучи занятой собственными мыслями, не обращала никакого внимания.
В общежитие вошла без проблем, что и было странно. То есть студентам друг к другу ходить нельзя, а к преподавателям — пожалуйста?
Комендант, слабенький и старенький маг, усмехнулся в седую бороду, встретив меня.
— К ректору? — дождался, пока я кивну, и пропустил. — Седьмая комната. Не видел еще таких молоденьких, много вас таких?
— Нет, это большая редкость. — Гордо улыбнулась я.
Да, ведьмы в Круге обычно старше раза в три. И это — одна из самых больших заслуг нашего Круга. Комендант еще раз странно усмехнулся.
Откуда, интересно, ректор узнал, что я приду? Хотя я сама сказала, что есть новости, вот он и предупредил коменданта.
Найти седьмую комнату было не трудно. Я вежливо постучала, чувствуя себя не в своей тарелке. И вот, спрашивается, где логика? Ворваться в мужское общежитие студентов, выбив при этом окно и напугав бедных соседей — мне не стыдно. А прийти в общежитие, где живут преподаватели как женского так и мужского пола, куда меня, к слову, без вопросов пустили — так хочется побыстрее разделаться с делами и уйти. Почему-то казалось, что соседи Аринского, увидев меня, подумают совсем не то. Впрочем, они совершенно точно подумают не то. И если мне нет никакого дела до того, что они на мой счет думают, то у герцога могут возникнуть серьезные проблемы. Как с преподавателями, так и с Его Величеством. Одно дело ведьма — трофей или "возмещение" морального ущерба, совсем другое — ведьма-студентка. Это определено доставит кучу неприятностей Аринскому.
Когда ректор открыл дверь, я уже была настолько взвинчена, что влетела в его комнату, не дожидаясь разрешения или тем более приглашения.
— Элинь, я просил не принимать ее облик вне комнаты. — Недовольно нахмурился лорд, рассматривая меня с какой-то странной брезгливостью. И не то чтобы меня сильно волновало отношение инквизитора к скромной ведьминской персоне, но обида кольнула, затаившись где-то в районе груди.
— Лорд Аринский, — Удивленно посмотрела я на ректора. — Вы в порядке?
