«Барлог не отдаст. Моя игрушка» — заурчал он басовито. «Плохая игрушка, кусачая. Барлог накажет. Давно хотел…»
На цыпочках журналист ретировался к краю лужайки, трясущимися руками достал переговорник, кое-как нажал кнопку съёмки.
Вжух! Чёрная «игрушка» полетела в небо. Со свистом рухнула, но пёс не дал ей упасть, отбив хвостом. Потом ещё и ещё… Взмывали ошмётки травы, из-под мощных лап, как из-под копыт, летели комья земли. На драгоценном ошейнике и на когтях чудесного зверя плясали отблески фонариков. Наконец очаровательное чудовище угомонилось.
Презрительно фыркнув, задрало лапу — и пустило на потрёпанное «яблоко» струю. От которой игрушка, явно из прочного металла, раз уж выдержала минувшую трёпку, зашипела, распалась на куски, да так и осела в кашицу, смешавшись с землёй.
«Ой», — сказал пёс виновато, только сейчас заметив, что он не один. «Не говорите хозяйке, а? Нехорошо писать на травке, для этого есть кусты, я знаю. Но я забыл. Я умнею, правда, но только память у меня пока маленькая. Вы хороший? Вы не скажете хозяйке?»
Тедди Тед не знал, плакать ему или смеяться.
— Я никому не скажу. Да мне никто и не поверит.
«Значит, мы друзья». Пес подтрусил к нему, уселся рядом. То ли он раньше казался слишком большим, то ли ужался в размерах, но башка его сейчас оказалась на уровне головы сидящего журналиста. Протянул лапу. Отложив на траву переговорник, репортёр послушно пожал собачью конечность, тяжёлую, заросшую густой тёплой шерстью… Настоящую. Назвался, чувствуя себя круглым идиотом:
— Тедди Тед.
«А я Барлог. Очень… как это?»
— Приятно! — завершили они в один голос.
«Как хорошо иметь друга», — признался новый приятель. «Может, хоть вы расскажете, что такое веники и почему я всё время их кому-то должен?»
Глава 22
— Знаешь, я даже зла на него не держу. Мне его, пожалуй…
— Жалко? — вздохнула Варвара, ероша Кристоферу волосы. Тот в последнее время пристрастился расслабляться, растянувшись на траве и положив голову Настоящей Женщине на колени.
Лёгкий ветер прогнал от берега озёрную туманную дымку, тронул рябью гладко-шёлковую водную поверхность, зашелестел листвой… После нелёгкого испытания для нервов пятый герцог Авиларский, сославшись на предписание врачей, умыкнул любимую сюда, на остров, в тишину и покой с шумного бала, сразу после ужина, не оставаясь на карнавальную часть и не соблазнившись фейерверком. Он бы сделал это и раньше, но… не мог лишить свою милую гурманку. К тому же, помнил о её задумке в Старом городе. Не каждый день увидишь и попробуешь дворцовую кухню, оценишь не только блюда, но и способ подачи, оформление банкета, а тут — живое наглядное пособие! Конечно, десяток столиков в будущем кафе — это не тысячная орава гостей, но кто сказал, что посетителям крохотного ресторанчика требуется меньше внимания, чем королевским гостям?
— Жалко? Нет, это не совсем подходящее слово. Пожалуй, я ему в чём-то сочувствую. Со-переживаю, это так…
…Да ещё не терпелось узнать, о чём там беседуют Эрих Мария и воскресший Йорек. Впрочем, не воскресший, а «поднятый», как любезно пояснил дон Теймур, удаляясь на допрос, ибо, добавил, разговорить лича без помощи Тёмного мага невозможно. И уточнил: новообращённого лича, который всего несколько дней как обрёл активное посмертие, но не контроль над собой и собственными силами, а значит — полностью ведом тем, кто, собственно, его и поднял, и подчинил.
Такова уж специфика этих существ. Его нельзя сравнивать с магическим даром живого. Врождённые способности просыпаются не сразу: магическая матрица спит, дожидаясь, когда носитель подрастёт и окрепнет телом и разумом. Только лет с двенадцати проклюнутся первые ростки дара, и можно будет начать обучение с малого, с простейших приёмов. А вот на новорожденного… или правильней сказать — новоподнятого, новообращённого лича обрушивается весь его потенциал, данный при жизни. Энергетика у лича уже иной природы, не человеческой, и обуздывать собственную Силу он пока не умеет. Оттого-то в поднимающих заклятьях изначально вложена формула подчинения. Пока Хозяин не поймёт, что срок пришёл — он будет держать лича, как раба, на коротком поводке. А то и на цепи.
Но это всё решаемо, с улыбкой доброго дядюшки успокоил Кристофера дон Теймур. Некромант более высокого уровня всегда сможет перехватить чужой «поводок». А суольский резидент, решившийся на роль Хозяина, некромант не от рождения, просто упорный ремесленник, освоивший науку Тёмных магов хоть и неплохо, но не настолько, чтобы тягаться с ним, дель Торресом, Архимагом…
В полном очумении Крис тогда успел ещё спросить: а откуда он знает про уровень резидента? «Драгоценный мой дон, — снисходительно отозвался Глава Тёмных. — Уверен: вы сами, как превосходный знаток мобилей и… Как это у вас называется? Гонщик? Так вот: наверняка определите с первого взгляда, по манере езды, кто находится за рулём: профессионал или новичок. Так и здесь… Наша сегодняшняя добыча — грубо сработанная дилетантская поделка; максимум того, что может выжать из себя человек, хоть и маг, но не рождённый с даром Мораны. Уж поверьте мне на слово».
Крис проникся.
И, кажется, уже тогда впервые в его сердце шевельнулась жалость к тому, кого он считал когда-то обычным шалопутом-повесой, не слишком далёкого ума, беспечным ловцом удовольствий… Одним словом, про таких часто говорят: маленькая собачка — до старости щенок. Ни добродетельная жена — кстати, умница, прелестная женщина и отнюдь не ханжа — ни двое подрастающих отпрысков не сделали капитана Йорека солиднее и серьёзней: он порхал по жизни этаким беззаботным полуэльфом. Хоть в последнее время несколько отяжелевшим, что, впрочем, в глазах дам света и полусвета расценивалось как всего лишь «возмужание».
А когда герцог узнал, что Йорек ему брат, хоть и сводный…
Не просто же так, от доброты душевной, он отписал Эстер при разводе солидную компенсацию. Сия сумма предназначалась для достойного содержания его будущего племянника. Как-никак, родная кровь, и оставлять её без поддержки не хотелось.
— Я вот думаю в последнее время… Если наши дети и впрямь родятся крылатыми — наверное, я буду жутко им завидовать. Ни один «Единорог» не заменит полноценного полёта, настоящего полёта, понимаешь? Одно дело — мчаться в железной коробке, и совсем другое — собственным телом рассекать облака…
— Мокрые, — подтрунила Варвара, ёрзая и поправляя под собой подложенный камзол Криса.
— Чувствовать упругий ветер…
— Ага. Ледяной. Бр-р-р…
— Любоваться землёй, распахивающим горизонтом…
Пауза.
— Барб? Ты что молчишь, а?
Она фыркнула.
— Я, наверное, слишком практична, но мне спокойней любоваться, когда между землёй и мной надёжное днище мобиля. И эта ваша техномагическая подушка безопасности. Ну, извини, Крис, женщины только на романтическом ужине легки и воздушны, а когда попадаешь в небеса на самом деле — становишься куда приземлённее. Вот каламбурчик, да?
