Смех смехом, а когда Варвара поняла, что новый Генеральный замкнул всё на себе — и производство, и инвестиции, и сырьевиков, и платежи — ей стало очень даже невесело.
— Варвара Пална, да как же так? — шёпотом делилась с ней Татьяна, заместитель. И нервно оглядывалась. Служба безопасности, тоже обновлённая, начала с того, что поменяла в офисе все телефонные аппараты, и теперь, похоже, многие всерьёз опасались прослушки. — Нас всю жизнь приучали, все директора, к тому, чтобы мы сами думали. Сами знаете, сколько раз бывало: Главный в отъезде — а у нас всё, как часы, работает. Потому что каждый на месте и решает, и отвечает. А сейчас что? Он и присутствует, вроде, а дело стоит… Да какое там — рушится! А уж когда уезжает — ни платежей, ни контрактов не подписать, ни чек на наличку, ужас, ужас…
Со скорбью в душе и на лице Варвара слушала все эти излияния, просматривая заодно почту, и ловила себя на мысли: разве можно уходить в такое время? Как она всё это бросит, как? На растерзание кому?
— Ничего, Танюш, прорвёмся. Погоди, дай оглядеться, подумать: разрулим как-нибудь. Пятерых Генеральных пережили, и ничего.
И вдруг почувствовала, как закипает. Какого чёрта! Опять приспосабливаться? Она ж не хамелеон, в конце концов, под каждого мимикрировать!
И график этот ужасный… Попробуй, уйди теперь сразу после пяти.
И, говорят, каждый второй сотрудник узнаёт от нового начальства, что недостаточно загружен.
А оно ей это нужно? В очередной раз подлаживаться, прогибаться, утаскивать ноутбук домой, сидеть до полуночной слепоты…
Спокойно, Варвара, спокойно.
— Ладно, Таня, ты только не раскисай.
Протянула расстроенной заместительше пачку бумажных платочков.
— Пойду знакомиться, что ли. Поглядим, что там за монстр…
И мысленно порадовалась, что выглядит сегодня, как никогда, элегантно. И довольно удачно уложила новую стрижку.
Приёмная удивила её полным отсутствием цветов и двух фикусов, невесть куда подевавшихся, сменой штор на строгие жалюзи, а главное — новой хозяйкой за столом с селектором и факсом. Сухопарая особа неопределённого возраста — пожалуй, всё же за пятьдесят, но очень моложавая — в костюме с иголочки, с булавкой-бабочкой, посверкивающей одиноким синем камнем на лацкане пиджака, вопросительно изогнула бровь, выразительно показала Варваре глазами на десяток сотрудников, томящихся в очереди на приём… и записала на десять часов двадцать пять минут.
Это при том, что ранее главному бухгалтеру разрешалось заходить ко всем Генеральным вне очереди.
Варвара пожала плечами, попросила сообщить, если будут какие-то поправки, и удалилась к себе. Благо, приёмная располагалась через две двери от её кабинета, прибежать недолго. А рассиживать без дела, когда надо хотя бы разгрести текучку, она не могла себе позволить.
Уже уходя из приёмной, она обернулась на щёлканье замка в открывающейся двери.
Небольшого роста подтянутый, крепкого спортивного сложения мужчина лет тридцати выглянул из кабинета, сунул секретарше кипу бумаг, перехваченных держателем — какую-то мешанину чеков и квитанций — и напористо распорядился оформить ему авансовый отчёт. Быстро оглядел приёмную. Перехватив взгляд напряжённо сощуренных тёмных глаз азиатского разреза, уловив волну негатива и агрессии, так и прущую от этого человека, Варвара поняла вдруг и окончательно: они не сработаются.
Так бывает. И правило «первого впечатления» редко подводит. Вот чувствуешь всем нутром, всеми потрохами — не твой это человек. Соприкоснётесь — и полетят искры, отнюдь не любовные.
Вернувшись к себе, она написала заявление об уходе. И обозначила дату — ровно через месяц. В конце концов, с её должности в три дня не уходят: нужно завершить текучку, подобрать и сдать дела, архивы, провести инвентаризацию счетов… Месяц она как-нибудь продержится в этом новом бешеном режиме.
Но верно говорят, что человек предполагает, а Бог располагает.
Едва взглянув на неё, даже не предложив присесть, новый Генеральный сухо и сжато объявил, что в её услугах компания больше не нуждается. Вопрос согласован с собственниками. В три дня она должна сдать дела специалисту, который сегодня приезжает.
Возможно, он ожидал истерики и разборок. Поэтому на монголоидном лице его отразилась легчайшая растерянность, когда Варвара, пожав плечами, выложила ему на стол заявление.
— Смените дату ухода на своё усмотрение, Артур Артурович, — сказала, сохраняя видимое равнодушие. «Не нуждается», надо ж так выразиться! Формулировка, конечно, обидная, но ничего, переживём… — Три дня так три. И три оклада при досрочном расторжении трудового соглашения, будьте любезны, плюс компенсацию. Всё в рамках договора.
— В курсе, — буркнул Генеральный. — Не вы первая…
Хорошо ещё, не на «ты»…
Усилием воли Варвара вызвала из памяти картинку вечернего кафе, поджидающие её стены старого дома, и невесело усмехнулась.
Вот уж действительно — нет худа без добра!
Немного потерпеть — и больше она эту физиономию не увидит. Похоже, неприязнь у них взаимная.
Через пять минут она утешала ревущую Татьяну, которая, всхлипывая, повторяла: «Уйду я тоже! Уйду!» Никуда ты не уйдёшь. У тебя ипотека, Танечка, да кредит за машину, недавно взятый. А у девчонок в бухгалтерии — у кого займы, у кого родители-инсультники на руках… Всего хватает. Это хорошо, что ей самой есть куда податься. Иначе бы она не сидела так спокойно.
Но что-то будто толкнуло и наложило печать на язык — и о своём обретённом счастье и планах на будущее она никому здесь не призналась. Нечего людям душу травить.
Вот уж действительно, два разных мира…
Однако домой в этот день она возвращалась с тяжёлым сердцем.
Давило то, что её так легко выкинули. Это уж, безусловно, обидно. Ладно, была бы свистушка, новенькая — тогда понятно, но безупречные десять лет работы что-нибудь, да стоят.
Выбешивало, с каким сочувствием поглядывал, не пряча глаза, её преемник, толковый мужик, опытный, чувствуется, знающий… Вот с ним бы они, без шуток, сработались бы. В конце дня, приняв последнюю папку, он выдал: «А ведь вы — профессионал, Варвара Павловна. Поверьте, мне очень жаль, что так получается. Что, если я уговорю Артура оставить вас в команде?»
Ну уж, нет. Два медведя в одной берлоге не уживутся.
Она вежливо отказалась, подумав, что, не будь даже Илларии и Криса — не согласилась бы ни за что. Не сойдутся они с Генеральным, однозначно.
И скребло на душе от того, как легко и быстро успокоилась Татьяна, прознав, что должность заместителя остаётся при ней, что сокращения в бухгалтерии, конечно, будут, зато и деньжат им подкинут… «Чему радуешься, дурочка? Накинут тысяч пять, а выжмут на все сто, не волнуйся. Ты просто здесь недавно, а я эту систему хорошо знаю».
Даже по лестнице она еле поднималась. Словно тяжесть дня разом легла на плечи, прижимая к перилам и стреножа.
