Пресса гудела, подобно растревоженному пчелиному улью, обсуждая изрядно побледневшую, но сохраняющую спокойствие герцогиню, энтузиазм сборной Мазарини, напоминаюшей борзых, готовых сорваться с поводков, их ощетинившихся соперников…
Алекса Розенблюма привели к присяге.
Поклявшись, как и положено, быть непредвзятым и независимым в своих оценках, сообщать правду, только правду и ничего кроме правды, молодой врач, которому, несмотря на звания и регалии, не было ещё и тридцати, едва сняв руку со Священной Книги, обратился к Суду:
— Ценьоры Высокий суд, Ваша честь, ценьон председатель…
— Мессер, — негромко подсказал ему местный секретарь.
— Мессер Кардалионе, позвольте внести уточнение в процедуру. Прошу простить, мне некогда было готовиться…
Пресса сделала стойку.
Председатель снисходительно кивнул.
— Ваша честь, я правильно понимаю, что основной моей задачей в рамках данного процесса является подтверждение или отрицание будущего отцовства?
— Совершенно верно, — подтвердил Председатель.
— В таком случае, помимо обследования будущей матери, мне необходимо просканировать ауру потенциального отца. Поскольку, если будущий ребёнок — маг, я должен сравнить его матрицу с возможной отцовской. Логично?
— М-м-м…
Пожилой председатель задумался, склонив голову в традиционном завитом парике. И обратился к герцогу:
— Истец Ремардини, вам понятно требование эксперта? Суду, разумеется, известно, что члены королевского семейства имеют право на сохранение в секретности уровня и профиля собственной магии; тем не менее, если мы сегодня хотим получить прямой ответ на интересующий вопрос — вы должны пойти навстречу суду и дать согласие на сканирование своей ауры и на оглашение результатов.
Герцог нахмурился.
Потёр лоб.
— Мессер Кардалионе…
Несмотря на внушительные размеры Малого Зала, его голос, в меру усиленный акустическими амулетами, хорошо слышали даже в самых отдалённых уголках.
— Мессер! — тотчас поднялся с места и его адвокат. — Безусловно, его светлость не видит причин уклоняться от обследования, тем более что это в его интересах. Единственное условие, на котором настаивает защита — магическое ограничение права доступа к протоколам, в которых будет зафиксирован результат. При устном же оглашении заключения — уважаемый эксперт должен ограничиться сравнительными степенями и возможными косвенными сопоставлениями, не указывая напрямую параметры, о которых не следует знать непосвящённым.
Председатель кивнул.
— Суд это условие устраивает. Что скажете, господин эксперт?
— Вполне, — буркнул Алекс. — Косвенно и в сравнении — могу. Было бы с чем сравнивать…
— В таком случае, с кого вы начнёте?
Сощурившись, доктор окинул цепким взглядом сперва Эстер, затем герцога.
— Боюсь, этикет придётся нарушить. Дама пойдёт второй. Исследуя возможную матрицу, мне к тому времени нужно знать, на какие параметры обращать внимание особо.
Председатель глянул выразительно:
— Господа адвокаты?
Обе команды пошушукались — и выразили согласие.
— Господин эксперт? Вы готовы?
— Минуту! — Доктор протестующе выставил вперёд руку. — Мне нужно время на изучение кабинета и оборудования, с которым придётся работать. Если понадобится — послать за своим. Вы же понимаете…
— О да, у вас, у медиков, своя специфика. Что ж, принимая во внимание нестандартные условия, в которых мы все сегодня оказались, ваша просьба учитывается. Мы ждём от вас сигнала о начале работы. Проводите ценьора Розенблюма в наши лаборатории, господа!
Целый корпус Дворца Правосудия был отведён под царство судебно-медицинской экспертизы и напичкан лучшим и наисовременнейшим оборудованием, медицинским, техническим и магическим. На создании этого миниатюрного храма науки и дознания настоял в своё время сам мессер Кардалионе, не любивший, как уже упоминалось, проволочек и затягиваний. Да к тому же, подобная независимая экспертиза на месте полностью исключала возможные подлоги или подтасовки.
Мазарини в ожидании доктора что-то набрасывал в рабочий блокнот. Кристофер с досадой в очередной раз глянул на часы, когда в его кармане затрясся переговорник.
«Уверен?» — спрашивал Эрих Мария, прекрасно осведомленный о повышенной слышимости в судебном зале после открытия заседаний.
«Абсолютно», — коротко ответил Крис.
Напряжение чуть отпустило. Похоже, без поддержки и страховки его не оставят.
Ждать пришлось недолго. Не прошло и четверти часа, как доктор Алекс доложил о готовности приступить к делу. И под обстрелом множества взглядов, в сопровождении охранников — как и положено в здании суда, чтобы ненароком не забрести, куда не нужно — а также двух судейских-секретарей в качестве независимых свидетелей, герцог отбыл.
Герцогиня Авиларская, по общему наблюдению, заметно нервничала, дожидаясь своей очереди. Но когда в зал вернулся эксперт в сопровождении свидетелей, изрядно чем-то потрясённых — побледнела настолько, что даже пигментные пятна на какое-то время исчезли. Бросила на адвоката затравленный взгляд. Тот, хмурясь, покусывал губу. О чём-то спросил… Эстер качнула головой. Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, распрямила спину — и пошла. Тотчас, кстати, взятая в кольцо очередными охранниками, что позитива ей не прибавило.
Мазарини поспешил к бледным, как полотно, «свидетелям».
— Но позвольте, а где же сам герцог?
— Од… девает… ся, — с запинкой произнёс один из секретарей, пытаясь поправить галстук, будто тот его душил. — Сей…час прибудет…
Адвокат отшатнулся.
— Вы что, просили его…? — Выразительно поднял бровь.
— Д-д-доктор попросил… — заметно стуча зубами, ответил второй. — Ипостась… Не… не с-с-спрашивайте лучше…
— А-а, — понятливо протянул адвокат. На лице у него явственно обозначилось: «Вот дурни!»
Скорее всего, на свидетелей экспертизы охрана сразу наложила заклятье неразглашения. И говорить обо всём, произошедшем у них на глазах, они могли лишь общими фразами, не более. Покачав головой, королевский защитник вернулся на место.
Дождавшись возвращения подопечного, бросил:
— Похоже, ты напугал их до полусмерти. Это было необходимо?
— Барлогов доктор… — тихо ругнулся Крис. — Всё никак не мог прощупать несколько линий спектра. Говорит: основные, ведущие… без них никак… Пришлось трансформироваться, сперва частично, потом полностью. Сам знаешь, зрелище не для слабонервных.
Мазарини хмыкнул, но не удержался от вопроса:
— А доктор-то? До сих пор заикается, наверное, как эти слабаки?
