Варвара Пална, хоть и весьма эрудированная женщина, знаниями в минералогии не блистала, но ей почудилось, что она узнаёт целые клумбы из родохрозита — удивительного слоистого минерала, образующего настоящие нежно-розовые каменные бутоны.
Под сводом зависли рои светляков — но не обычных, тусклых жучков, а ярких, как рождественские лампочки. Негромко гудя, словно пчёлы, они неторопливо перемещались вдоль потолка, и тени, сдвигающиеся при этом в пейзаже, оживляли каменные растения, создавая иллюзию их трепетания на ветру.
Хорошо, что Варя не успела разуться. Даже сквозь подошвы сапожек пробирал холод от мозаичного пола галереи. Но то ли от быстрой ходьбы, то ли оттого, что вскоре они перешли в другие хоромы, стужа перестала беспокоить Варвару. Возможно, здесь и впрямь было теплее, хоть она не заметила ни печки, ни камина. Однако от стен, не скрываемых коврами, и впрямь пошла ощутимая горячая волна, и Тео, к удивлению Варвары, с облегчением вздохнула.
Рептилии не любят холода, отчего-то вспомнила Варя. Потому-то её проводница и спешила проскочить галерею, не дав ничего рассмотреть толком.
Они пересекли зал с высоким сводчатым потолком — уже настоящим, расписанным всякими Сиринами, Гамаюнами и Алконостами, с отполированным гранитным полом и абсолютно пустой. И упёрлись в большие двери, обитые позолоченными пластинами.
— Ну, вот, тебе и открывать, — непонятно сказала женщина-змея. — Ты же тут хозяйка!
— Это ещё почему? — озалачилась Варвара. Никак не удавалось ей сохранить должное почтение к незнакомке — то ли из чувства протеста, что до сих пор ничего толком не разъяснили, то ли мстя за пережитый однажды лесьничный страх. Да и укушенное когда-то запястье, знаете ли, прощать не хотелось.
Женщина закатила глаза.
— О, Великие Демиурги… Потому что ты наследница этого места. Дальний потомок здешних хозяев. Уж в каком колене — потом сама подсчитаешь, мне неинтересно, одно могу сказать: твои предки покинули родное гнездо лет триста пятьдесят тому назад. Не просто так, конечно сорвались, была тому причина. Горы тут старые, но раз в тысячелетье их потряхивает. Вот и тогда: засыпало несколько пещер, и твои пра-пра… и так далее, едва успели выскочить, пока выход не обрушился. Впрочем, не отвлекайся. Приложи руку — и Врата откликнутся.
Варвара сумрачно глянула на неё. Терпеть не могла отрывочные пояснения, из которых ну никак невозможно было сложить целостной картины… Но сдержалась. Вот дойдут они до неведомой ей цели, и тогда она вцепится в эту подозрительную особу, как клещ. И не отстанет, пока всё не вытянет!
Словно прочитав её мысли, Тео усмехнулась — и кивнула на створки.
Помедлив, Варвара взялась за дверное кольцо — тяжёлое, дужку которого с трудом обхватывала женская рука. И… постучалась, как хорошо воспитанная девочка.
Три удара в золотую пластину отозвались весёлым звоном. Крякнув, массивные двери, сдвинуть каждую из которых понадобилось бы двоим здоровым мужикам, дрогнули. Варвара чуть отступила — и они распахнулись.
— Что и требовалось доказать, — кивнула женщина-змея.
И вновь проскользнула вперёд.
— Да ты проходи, не бойся, ничего тут страшного нет. Я здесь уже была; правда, пришлось брать Врата штурмом, а тебя они послушались с первого раза. Так что тест на ДНК, как у вас землян, говорят, ты прошла. Не зря я в прошлый раз заметила в тебе интересные гены…
Она говорила что-то ещё, но Варвара не слушала, жадно оглядываясь.
И здесь всё сохранилось в духе старины, словно замерев на те самые пресловутые триста лет с гаком… А если прикинуть, что обустраивалось это место не год и не два, и прослужило отчим домом для несколько поколений… предков? Сказать откровенно, особого благоговенья она пока не прочувствовала, разве что жуть иногда цеплялась за сердце. Да и то из-за предчувствия чего-то нехорошего, раскрытия какой-то тайны, да как бы не постыдной и страшной, а иначе из-за чего её пра-прадедам и пра-прабабкам прятаться от белого света?
Здесь, по всей вероятности, было что-то вроде тронного зала. Кресло, отливающее позолотой и установленное на небольшом возвышении, очень уж напоминало трон. Тянулись вдоль стен широкие лавки — и более никакой мебели не наблюдалось. Во всех четырёх углах зала торчали «пирамидки» из бердышей и алебард, а на огромном, во всю стену, ковре, красовалась богатая коллекция оружия.
Триста пятьдесят лет, говоришь?
Варвара скептически глянула вслед непрошенной спутнице.
Но тогда бы твой хвост… шлейф, голубушка, тут такие бы вензеля в пыли выписывал! Этой пыли за неделю в любом хозяйстве столько собирается — хоть узоры на рисуй, а уж за три века-то…
И кто зажёг светильники вдоль стен и под потолком?
Припустив вслед за Скарапеей — так она мысленно перекрестила новую знакомую — Варя сделала удивительное открытие. В широком коридоре, уводящем их к очередным дверям, лампы зажигались сами по мере приближения людей. Разумеется, ни о каких сенсорах речи не велось — они как-то плохо сочетались с горящим и малость чадящим маслом. Скорее всего, здесь до сих пор исправно работала бытовая магия, вроде Илларийской. Она-то, наверное, и порядок поддерживала, и освежала воздух, и смахивала пыль. Да и дерево как-то консервировало, иначе, за столько-то времени, вся мебель потускнела бы и потрескалась, а то и прогнила.
Перед ними открылась большая столовая; или как там она называлась в семнадцатом веке — трапезная? Столы покрыты несколькими скатертями — превосходно сохранившимися, чему Варя уже не удивлялась. Из-под белой, верхней, скатерти проглядывала кумачовая, ещё ниже — узорчатая. Но что поразило Варвару в самое сердце — так это серебряные солонки и перечницы, сосуды с уксусом и желтеющим маслом, узкогорлые кувшинчики, из которых до сих пор пахло пряностями, и брошенная на краю стола большая двузубая вилка, прихваченная рушником. Видимо, здесь только начали накрывать к трапезе, когда почувствовали подземные толчки и спешно бежали.
В женской опочивальне, куда они заглянули, царил беспорядок. На полу так и остались лежать несколько платков, рукавичек, каких-то игрушек… С бортика колыбели свешивались оборванные бусины; дюжина цветных камушков, соскользнув однажды с суровой нити, до сих пор россыпью украшала пол. Повинуясь безотчётному порыву, Варя собрала их все, до одного, и вместе с основной нитью сунула в шкатулку.
Потом нанижет.
В конце концов… память от предков. Будет её детям ниточка-приветствие из далёких веков.
Оглядела спальню — уютную, напоминавшую о женщине, что спала здесь когда-то на пуховых перинах, под расшитым одеялом, перебирала наряды в сундуке, всё ещё поджидающем с открытой крышкой, на которую небрежно отшвырнули шёлковые и атласные платки… Ну да, во время спасения не до красоты, лучше прихватить что-то потеплее: дитя закутать, да и самой прикрыться.
— Гляди-ка, засмотрелась, — с мягкой усмешкой напомнила о себе Скарапея. — Пойдём, успеешь оглядеться. Вход-то сюда так и не откопали, никто не побеспокоит, так что есть у тебя теперь тихое убежище на случай, если от мужчины своего надумаешь спрятаться.
