Поэтому следовала она за Тео…тиканой почти спокойно. Кино так кино. Разберёмся.
И лишь однажды вздрогнула и замедлила шаг. А сердце так и сжалось.
Что галерея, что коридоры, да и сами жилые комнаты — создавали почти полную иллюзию обычного человеческого жилища. В спальне хозяйки даже имелись, как сейчас их назвали бы, фальш-окна, искусно задрапированные, а стены украшала дивная роспись по штукатурке. Щедро делились теплом печи-голландки, выложенные сине-белыми изразцами, а заодно и полы, под плитами которых, как подозревала Варя, наверняка проходили воздуховоды по принципу римских, с подачей тёплого воздуха, поскольку сквозь тонкую подошву весенних сапожек явственно ощущался их нагрев, как ранее, на галерее — холод. Но вот из одного бокового коридора потянуло подвальной сыростью и нежилым духом. Неосвещённый туннель зиял в проломе стены, как червоточина, недобрый, мрачный… От него в основную галерею протянулся язык крупного щебня и земляной осыпи, напоминая о трагедии, свершившейся когда-то. Здесь Варя невольно остановилась.
— Там… был кто-нибудь? — спросила в спину удаляющейся Змеи.
— Двое слуг, побежали под шумок грабить казну. Мародёры, по-вашему. Их не очень-то и жалко… Они потом и в посмертье не преуспели, наказанные за попытку воровства при жизни, хоть своей кончиной искупили часть вины. Ничего, отработали в следующих рождениях. Жертвы только здесь, в остальных засыпанных пещерах никого, там, в основном, кладовые да хранилища. Они тебе без надобности, а вот казну потом, как освоишься, откопай, только сперва найди хорошего волхва-горнознатца, без него не суйся. Лучше всего поискать таких мастеров у русичей, к ним выход через Гайю; но это я тебе потом подробнее обскажу. Не забудь же: откопай казну, там хорошие артефакты, особенно полезны для крылатых. Время у тебя есть.
Варя аж головой потрясла. И украдкой приложила руку к животу. Крылатые? Да ладно выдумывать-то… И вспомнила про «хвостики», которые, по словам врача, должны вроде отпасть если не сейчас, то недели через две.
Вот тут у неё реально закружилась голова.
Словно почувствовав её состояние, Скарапея метнулась, подставила плечо, прислонила Варвару к стене.
— Ну, ну… Что, всего слишком много на тебя свалилось? Погоди…
Как она сумела вытащить из шкатулки колье, не открывая, Варя не поняла. Прабабкино ожерелье словно просочилось сквозь стенки, а затем само обвилось вокруг её шеи холодным обручем и даже застегнулось. Камни потеплели, в голове тотчас прояснилось. И снизошло спокойствие
— Вот так, — пробормотала Тео. — Всё забываю, какие вы, люди, квёлые; ты же просто человек с примесью Горынычевой крови… Ничего, начнут дети развиваться, пойдёт обмен через пуповину — глядишь, тебе от них что-нибудь перепадёт. Как ты, лучше? Пошли-пошли, а то мы уже к началу запаздываем, а я не хочу упустить такое шоу. Зрелище обещает быть фееричным.
«Хвостики…» — тупо думала Варвара, поспевая следом и не в силах расстаться с навязчивой мыслью. «Хвостики… А ну, как они не отвалятся, да ещё и крылышки начнут прорезываться? Маленькие мои, лапушки, деточки! Мама вас всегда будет обожать, любыми, но только вот никак нельзя нам на УЗИ ходить: ещё, чего доброго, примут за какую-то аномалию, изучать начнут… Нет-нет, надо срочно искать врача в Илларии. Такого, который ничему не удивится. Решено. Разведут Криса или нет — а мне нужно туда, к нему».
Возглас Скарапеи вывел её из задумчивости.
— А вот и половина хозяина.
Они шагнули за очередные высокие двери, обитые металлом. Теперь-то Варя понимала, что золото на створках было сусальным, покрывающим крепкие железные пластины. Поставлена там магическая защита или нет — двери сами по себе в состоянии удержать приличный вес, случись что со сводом; пожалуй, прижавшись к ним, можно спрятаться в широком проёме от осыпи при малых толчках… Теперь-то Варвара с уважением поглядывала на толстые опорные колонны в жилых и нежилых комнатах, на массивные балки потолочных перекрытий. И проникалась невольным уважением к тем, кто за несколько веков умудрился сделать эти подземные хоромы уютным и надёжным домом.
Да, надёжным. Сумей они откопать вход — жили бы здесь ещё долго и счастливо. Ведь за это время, по словам Богини, горную твердь не тряхнуло ни разу.
— Ты полюбуйся… — Теотикана в восхищении повела рукой вокруг. — Хоть я в ваших исторических особенностях разбираюсь слабо, мне всё же кажется, что предок твой был для своего времени личностью образованнейшей и прогрессивной. Не думаю, что у тогдашних бояр да дворян водились кабинеты для работы; разве что у немногих, да ещё у… как там его? — царя-батюшки. А тут — всё для торжества интеллекта.
К удивлению Варвары, уже приглядевшейся к патриархальным палатам, хозяйский кабинет был выдержан в европейском стиле. Ну да, дух Позднего Средневековья сохранился, но обширные стеллажи с прогибающимися от фолиантов полками, изящные кресла — не резные, цельнодеревянные, но обитые цветастыми тканями, и обширный письменный стол с развёрнутой картой небесного свода и брошенной тут же астролябией, и глобус, в котором запросто поместится, скорчившись, взрослый человек — всё это скорее напоминало обитель европейца-учёного, а не логово мифического существа, похитителя дев и якобы разорителя земель русских.
Покрутив модель земного шара — Варвара с немалым изумлением обнаружила на ней, помимо Австралии и Антарктиды, ещё один материк между Африкой и Южной Америкой — Теотикана последовательно прикоснулась к нескольким точкам на северном полюсе. Точно цифровой код набрала. И тогда объёмистый шар с рельефными рисунками на боках, превратившись сперва в гладкий матовый, а затем в зеркальный, побелел, засветился…
— Хорошо, — с удовлетворением сказала Белая Богиня. — Надо же, сколько лет прошло, а магия всё работает! Ай да братец; он, похоже, славно оделил своими дарами здешнего хозяина… Ну, что же ты стоишь? Присаживайся! Я ведь обещала кино?
Кресло почти четырёхсотлетней давности с готовностью приняло в свои объятья, и даже словно бы прогнулось удобнее под гостьей. Та почтительно погладила подлокотник. Сидеть на мебели, старше тебя раз в десять, было немного неловко. Словно вот-вот примчится сердитая бабулька-вахтёрша или дежурная по залу и завопит: «Вы что себе позволяете, гражданочка? Ишь, плюхнулись тут на экспонат!»
В шаре тем временем возникла картинка — и впрямь, почти как в кино, только по краям окружностей изображение словно оплывало. «Показывал» бок сферы, непосредственно обращённый к женщинам.
И тотчас тишина, нарушаемая до этого лишь шагами да голосами гостий, взорвалась взбудораженным говором, стрёкотом, характерным для кинокамер, а главное — шумами большого города: гудками мобилей, треньканьем трамваев, даже гудением небольшого пароходика, проплывавшего по каналу на заднем плане. А на передний план высунулась довольная физиономия мужчины неопределённого возраста, чрезвычайно похожего на Блудодея: такие же шальные развесёлые глаза, такая же дикая брутальная бородка, и даже улыбка чем-то смахивала… На плечах самозванца болталось нечто потрёпанное, отдалённо напоминающее то ли клубный пиджак, то ли смокинг, но явно и то, и другое знавало лучшие времена, контрастируя с белоснежной, без единого пятнышка, рубашкой корреспондента. Да, корреспондента, ибо в руке этот чудик сжимал нечто, чрезвычайно напоминавшее микрофон.
