Но если эта несчастная уверится, что её беде можно помочь… Как знать, не лягут ли дороги Судьбы немного иначе?
…А эфенди учил: не отказывай в помощи даже врагу — если так велит твоё сердце. Она тогда ещё удивлялась: помогать — и врагу? А потом вдруг подумала: что, если бы перед ней лежал, истекая кровью, Хромец? Как бы то ни было, она бы не смогла отвернуться и уйти, даже от убийцы своего отца. Или он недостаточно сделал ей плохого, оттого и шевельнулась бы жалость в её сердце?
С невольным участием глядя на Бесс, она вспоминала и Айлин, подругу и наставницу, и её позднюю беременность и неимоверное счастье в глазах. И Марджину, воительницу, чей характер заметно смягчился, когда она носила детей под сердцем. И пожилую купчиху, которой — в сорок пять-то лет! — удалось после долгого леченья у самого Аслан-бея родить здорового крепыша, и то, как они с мужем кланялись в ноги великому лекарю и благодарили, говоря, что жизней своих за него не пожалеют.
Нет, она не откажет, и не положит в протянутую руку камень вместо хлеба. Просто будет надеяться, что возможное доброе дело как-то изменит к лучшему судьбы двух женщин, полюбивших одного мужчину… Ведь всякое может случиться по воле Всевышнего.
Бездумно она потянула травинку из-под ног, и та выскочила из полого стебля, блеснув гладкой сердцевиной. Девушка потянула ещё одну, и ещё… Пальцы, не привыкшие оставаться без дела, пригладили пушистую метёлочку мятлика, свили две травинки вместе, присоединили к ним третью… Спустя какое-то время Ирис поняла, что плетёт незамысловатый травяной браслет.
Занимаясь этим нехитрым действом, она так и чувствовала взгляд королевы, следящий за ней с болезненно-жадным вниманием. Но не прерывалась, превращая плетение в ритуал, помогающий думать. Найти нужный выход. Наверняка их было несколько, эфенди говорил, что даже для безнадёжных случаев всегда найдётся по крайней мере два решения…
Эфенди.
А ведь он рассказывал ей, кстати, о болезни короля Вильяма. Вспомнить бы об этом получше…
Она прикрыла глаза и словно наяву услышала знакомый голос:
— В попытках излечиться и подарить, наконец, миру наследника, король трижды менял состав лейб-медиков, чем, несомненно, нанёс немалый урон медицине своей страны. Ты же знаешь, джаным, как порой монархи расправляются с теми, кто обещает исцеление, но оказываются не в силах помочь… Слишком непосильная задача для европейских докторусов, почти ничего не знающих о природе крови и пренебрегающих новейшими достижениями человеческого ума, такими, как увеличительные стёкла, например… Если их обточить особым способом и сделать линзы — двояковыпуклые или двояковогнутые, можно с помощью комбинаций получить совершенно разные оптические приборы, позволяющие разглядеть как планеты, так и крошечные вещества, из которых состоит кровь человека. Порой от того, в порядке ли эти крошки, зависит здоровье, а то и сама жизнь человека. Подозреваю, что король Вильям страдает от заболевания крови, которое влияет на семя и делает его нежизнеспособным. Впрочем, даже если бы он это знал — не в обычае мужчин считать несостоятельным себя: проще свалить вину на якобы бездетность женщины. А заодно под этим предлогом избавиться от надоевшей супруги… Люди, подобные Вильяму, всегда найдут виновных.
Ирис открыла глаза.
Кажется, она знала, что делать.
Болезнь крови, о которой говорил эфенди, не передавалась по наследству. Она могла быть следствием заболевания костного мозга, вызвана возрастными изменениями… и ещё несколькими причинами, которые сейчас не были столь важны. Главное — болезнь не наследственная.
— А кто вам сказал о проклятье, Ваше Величество?
Бесс встрепенулась.
— Это…
Густо покраснела.
— Мне бы не хотелось называть его имени; да и что оно вам даст?
— Возможно, ничего, вы правы. В таком случае, спрошу иначе: Ваше Величество, а информацию о проклятье вы получили не от того ли самого человека, который оказывал на вас давление, осознанно или неосознанно? Если это и в самом деле он — то теперь, заподозрив его в неискренности, можете ли вы верить и прошлым его словам?
Королева негодующе вспыхнула… и вновь побледнела.
— Вы… полагаете?..
Ирис прищурилась, переходя на особое зрение.
Обычное изучение ауры проходило для пациента безболезненно и неощутимо. На этом плане легко, даже без тактильного контакта, обнаруживались заболевания, приобретённые естественным путём — простудные, подхваченные от насекомых и животных или от заразного больного. Но вот серьёзная проверка, затрагивающая глубинные слои ауры с целью выявления возможных посылов, сглазов, проклятий — случайных или наведённых — та приносила порой довольно неприятные ощущения, как пациенту, так и целителю, который в виде аурного эха мог на себе прочувствовать тяжесть порчи.
Бесс ёжилась, однажды даже невольно передёрнула лопатками… но и только.
— Я вижу на вас сильную материнскую защиту, — наконец заговорила Ирис. — Ваша покойная мать, должно быть, очень вас любила, и даже перед смертью посылала вам благословения. Они хранят вас до сих пор. Похоже, вы были на редкость крепким ребёнком, да и в отрочестве не болели, несмотря на недоедание. И… Ваше Величество, простите за нескромный вопрос, но сейчас я просто целитель… Лунные циклы у вас, скорее всего, без сбоев, так?
— Абсолютно, — подтвердила Елизавета. — День в день. Вы же понимаете, из-за множества официальных приёмов мне приходится вести учёт этим периодам.
— И протекают они безболезненно, без осложнений. Так?
— Совершенно.
— Потому что совершенно и ваше женское строение: оно без изъянов, каких-либо опухолей и недоразвитостей. Но что самое главное — вы здоровы не только на физическом плане. Я не вижу никакого проклятья.
Руки королевы, во время диалога безжалостно теребившие платок, вдруг задрожали. С силой сжав кулаки, она спросила глухо:
— Насколько это верно?
— Я, конечно, ещё молода и не слишком опытна, — тактично отвечала Ирис. — Но родовые проклятья различить могу. Они ни чета любовным приворотам, которые хитроумно прячутся в лабиринтах души; порой их обнаруживают только профессионалы, Мастера, такие, как мой покойный муж и учитель. Родовые проклятья обычно на виду, они как клеймо, как позорная метка… Ни в коем случае я не хочу опорочить того, кто принёс вам дурную весть: возможно, Тюдоров и впрямь прокляли когда-то. Но или сила заклятья со временем ослабла, или материнская любовь оказалась сильнее. Перед лицом смерти многие маги, даже невыявленные, становятся намного сильнее: возможно, королева Анна всеми силами души боролась за ваше будущее счастье. И защитила своё дитя даже после смерти.
— Но как…
Бесс провела ладонью по лицу, словно снимая пелену с глаз.
— Вы совершенно точно всё рассказали о моём здоровье, но я… Нет, не то, чтобы не доверяю… Как я могу проверить? О, простите…
