— Я на удержании.
— Вешай трубу, или я тебя первой завалю.
Дана показала ему телефон, чтобы он видел экран, и разъединилась.
По ту сторону двери ничего не происходило. Минни и Силлабус даже не пытались войти.
Конечно, у Минни был пистолет. И еще пятеро заложников, которых спасти было важнее, чем несчастных засранцев в морозилке. В теории Барри и остальные были защищены. И время, которое Минни могла потратить на открытие двери и выстрел Итану в голову, лучше было потратить на то, чтобы застать оставшихся нападавших врасплох.
Барри до конца понимал эту логику, хоть и было ощущение, что их бросили.
Даже если не считать шестилетнего ребенка и семидесятилетнего старика, в морозилке было три здоровых человека, которые могли скрутить Итана. Да, у того был невероятно большой нож, но не самурайский же меч. Если, конечно, они не выстроятся и не закинут головы назад, чтобы удобнее было перерезать глотки, Итан должен был проиграть это сражение.
— Всех не убьешь, — произнес Барри.
— Ну не знаю, — сказал Итан. — Думаю, справлюсь. Хочешь проверить? Ты этого хочешь? Знаешь, что в ноже хорошо? У него пули не кончаются, так что я весь день могу пырять. Весь день пыряю, всю ночь пыряю… всех убиваю, пока нож не сломаю.
Итан снова взмахнул ножом, проведя Z в воздухе.
— Это что, Зорро, что ли? — спросил Барри.
— Я это у тебя на груди сделаю. Вырежу поглубже. Тут холодно, так что твои кишки будут дымиться, пока выпадают из живота.
Барри взял поднос с ближайшего стеллажа. Пальцы до боли обожгло холодом, но он попытался скрыть это. Стряхнул мороженое мясо на пол, затем передал поднос Дане, а сам взял другой.
— Чего это ты делаешь? — спросил Итан со слегка дрогнувшей улыбкой.
— Не твое собачье дело, — сказал ему Барри. Должно было прозвучать смело, но Барри не чувствовал себя смелым, поэтому запнулся.
— Думаешь, ваши щиты остановят меня? — спросил Итан.
— Возможно.
Барри протянул поднос Ванессе.
— Ваши дружки уже сдохли. Ты в курсе, да?
— Ничего такого не знаю.
— Ага, сдохли. Или подыхают. И, возможно, медленно.
— Они нам не друзья. Мы просто вместе были заперты в морозилке. Мы не строили никаких долгосрочных отношений.
Барри передал поднос Тревору.
Благоприятная возможность для Итана устроить дикую поножовщину все ускользала и ускользала. Если уж он не решился напасть, когда они были более беззащитными, то был велик шанс, что он не сделает это и теперь.
— Ну и что ты задумал? — спросил Итан. — Нападете на меня сразу впятером?
— Звучит разумно.
— Перестанет звучать, когда я пырну кого-нибудь. Может, даже пацана. Хочешь, чтобы это было на твоей совести?
— Пацану мы не разрешили бы участвовать. Так что это будет на твоей совести, правда не похоже, что она у тебя есть.
— Хорошо, прежде чем вы, рыцари в блестящих доспехах, броситесь разоружать дракона, не против, если я вам кое-что покажу?
— Валяй, — сказал Барри.
— Это то, что у нас в бизнесе зовется планом Б.
Он расстегнул молнию куртки и развел полы в стороны.
— Убедись, что свет падает прямо на меня, — сказал Итан Дане. — Ага, вот так. Все хорошенько рассмотрели? Все поняли, что здесь происходит?
— Поняли, — произнес Барри.
— Точно? Не надо вкратце разъяснить?
Барри покачал головой.
— Не надо.
— Хочу убедиться, что мелкий пацан понимает. Эй, пацан, это называется «взрывчатка». Она взрывается. Я могу это сделать, когда захочу, с помощью вот этого маленького ручного детонатора. Это означает, что, если вы попрете на меня с этими дебильными подносами, я смогу всех завалить.
Итан принялся тыкать ножом.
— Я могу завалить тебя, тебя, тебя, тебя и, да-да-да, тебя. Может, еще кого-нибудь убьет, когда дверь морозилки вылетит и ударит по нему. Кто знает, да?
— А разве смыслом этого нападения не было не использовать оружие и взрывчатку? — спросил Барри. — Если Чад нас правильно проинформировал, дословно задумывалось передать послание, что вы можете убивать людей без пушек и бомб. Почему тогда у Чада был пистолет и зачем ты повесил себе на грудь взрывчатку?
— Для самоубийства.
— Это и Чад сказал, но я на это не куплюсь.
— Ножом себя убить сложно, — сказал Итан. — Ты, конечно, можешь всадить его себе в глотку, но если струхнешь, то воткнешь неглубоко и будешь умирать медленной, мучительной смертью. С пистолетом все проще. Вставил его себе в рот, нажал на курок — и готово.
— Все равно получается, что вы передаете довольно бестолковое послание.
— Нет. Либерасты не отнимут наши пушки, потому что люди вышибут им их собственные мозги. Но это не играет большой роли. Люди были бы счастливы, если бы мы застрелились. Они бы решили, что этим конкретным пушкам нашли хорошее применение.
— Вы бы могли использовать капсулы с цианистым калием или что-то вроде.
— В капсулах с цианистым калием нет драматизма.
— Ну вы могли бы задохнуться как-нибудь подраматичней.
— Ты прикалываешься надо мной?
— Нет, — сказал Барри.
Он и сам удивлялся тому, как разговаривает с Итаном. Видимо, он перепугался до того, что потерял способность оценивать свои действия.
— Нет, не прикалываюсь. Но скольких людей ты лично убил сегодня?
Итан нахмурился.
— Не твоего ума дело.
— Ни одного, верно?
— Ты пытаешься меня взбесить? Серьезно?
— Нет, это не насмешка, честно. Я просто пытаюсь доказать, что до настоящего момента ваш план порубить кучу людей в этом продуктовом магазине не достиг того успеха, на который вы, должно быть, рассчитывали. Следовательно, подрыв шести человек в морозилке привлечет гораздо больше внимания, чем все остальное, что вы сегодня сделали. Вот о чем будут говорить люди, а не о вашем послании обществу.
— Именно поэтому это план Б, а не план А.
— Зачем вообще его было придумывать? Зачем тащить пушки и взрывчатку, если вы пытаетесь обратить внимание именно на то, что вы не используете пушки и взрывчатку?
— Если бы на мне не было жилета со взрывчаткой, вы бы уже напали на меня со своими дурацкими подносами. Мне нужен был запасной план.
— Ощущается недостаток приверженности делу.
— Ты и понятия не имеешь об уровне моей приверженности делу. Но ты это узнаешь. Подойди.
— Нет.
