— Или автоматика какая-нибудь, — сказал Тревор.
— Да. «Какая-нибудь автоматика» — на самом деле, объяснение еще лучше. Надеюсь, так и есть, а не психопаты.
Барри стал чувствовать легкое головокружение. Он встряхнулся.
— Я понимаю, конечно: уважение к мертвым и все такое, но нам необходимо одолжить немного одежды, чтобы мы тут не истекли кровью.
Одежда Итана подходила лучше всего, но она вся пропиталась кровью. Одежда Чада осталась чистой, если не считать кровь у воротника.
— Я тебе помогу, — предложил Тревор, когда Барри пошел к стеллажу, где лежал труп Чада.
Пока Ванесса скользила пальцем по экрану мобильника, а Дана истекала кровью на полу, они без особых усилий стащили тело Психа № 1 со стеллажа. Барри стало стыдно из-за того, как мало он занимался ручным трудом в те моменты своей жизни, когда не был ранен в бок, а рука не была порезана битой бутылкой.
Раздевать Чада было затруднительно, потому что руки уже двигались с трудом. Тогда Барри поднял нож и разрезал рубашку. Как только он это сделал, Ванесса доложила:
— Они сделали это!
— Серьезно? — спросил Барри.
— Всех! Нет, почти всех. Минни и Силлабус. Они ворвались в основную часть магазина и застрелили одного из нападавших! Фоток нет, но написано, что они застрелили его в горло. Они выбрались и захватили с собой четверых или пятерых заложников.
— На удивление хорошая новость, — произнес Тревор.
— Ага, — сказал Барри. — Великолепно! Даже не верится!
Ванесса нахмурилась.
— Ты хочешь обломать нам нашу радость, да? — спросил Тревор.
— Один нападавший, парень с топором, все еще в магазине. И с ним все еще беременная женщина.
Барри вздохнул.
— Ну, если бы я был в его положении, я бы тоже оставил беременную женщину. Респект ему и уважуха за такой удачный выбор.
Барри слегка перегнул с шуткой, поэтому предпочел прокашляться. Он не мог сказать, кашлял ли он кровью или нет, пока не увидел сгустки на руке.
— Это значит, что мы можем выходить? Для нее, конечно, все ужасно, но он, по факту, не в состоянии нас остановить, правильно? Конечно, если мы сможем открыть дверь.
— Он прямо за дверью.
— Хм. Но мы все еще можем… — Барри замолк.
Блин. Конечно, приятно было думать, что дверь просто заклинило, а не кто-то запер ее, и что морозилка включилась обратно сама по себе, в автоматическом режиме, но нет: если снаружи был психопат с беременной заложницей, глупо было надеяться, будто все остальное — совпадение.
— Мы это наверняка знаем? — спросил Барри.
— Он выложил селфи с ней.
— Ты прикалываешься?
Она показала телефон. Там была плохенькая смазанная фотография ухмыляющегося отморозка, держащего мясницкий топор у шеи блондинки.
— Это наш парень с топором? — спросил Барри.
— Ага. Гэри Плэнтон.
— Как можно твитить и держать заложника?
— Твитить одной рукой несложно. Возможно, он убедительно разъяснил ей, что не стоит пытаться что-то делать, пока он держит топор у ее шеи.
Барри сообразил, что его отвлекли от поставленной задачи. Он скомкал рубашку Чада, затем прижал ее к худшей из двух ран Даны, заставив женщину вздрогнуть.
— Прижимай как можно крепче, — сказал он. — Сейчас еще одну принесу.
Дана кивнула.
— Он не может так продолжать, — сказал Барри. — Возможно, если ты в банке и у тебя пулемет и комната, набитая заложниками, тогда, конечно, ты можешь что-то ловить, но ведь не удастся держать топор у шеи беременной так, чтобы тебя не подстрелили.
— Не знаю, — сказал Тревор. — Неважно, как хорошо копы справляются с таким безобразием, если их снайперы промахнутся и беременная умрет, их репутация рухнет ниже плинтуса.
— Их репутация рухнет ниже плинтуса, если они ничего не сделают и он убьет ее.
— Это тоже плохо, но хуже, если она умрет вследствие их прямых действий. Не завидую тому придурку, которому придется объяснять это по телефону.
— Так что, в принципе, он мог бы держать ее там и просто ждать, когда мы замерзнем насмерть. Чтобы увеличить число жертв, щелкнув одним-единственным выключателем.
— Может, он это и намеревается сделать, — произнес Тревор. — Либерасты уж точно не запретят морозильные камеры.
— Знаешь, за чем я пошел в магазин сегодня? — спросил Барри. — За авокадо. Один гребаный авокадо для одного гребаного сэндвича. Я сдохну из-за авокадо.
— Бывают причины и похуже.
Вместо того чтобы стянуть штаны Чада, Барри разрезал их по шву. Когда все закончится, возможно, где-нибудь в интернете появится заголовок типа «Душевнобольной заложник уличен в сексуальных забавах с мертвым захватчиком», но он собирался волноваться по этому поводу позже.
Барри скомкал одну штанину и прижал ее к другой ране Даны. Он подумал, что это похоже на кислородные маски в самолетах, когда ты должен надеть свою прежде, чем помогать другим, и что ему стоило сначала позаботиться о своих ранениях, чтобы не умереть, помогая Дане. А еще он подумал, есть ли на самом деле в самолетах кислородные маски. Кто узнает, если их там нет? Трупы, разбросанные вокруг места крушения, точно не скажут.
Сосредоточиться становилось тяжелее.
— Ты молодец, — сказал он Дане.
— Спасибо.
— Серьезно, я впечатлен.
Он был не против стать ее группой поддержки. Это помогало не думать о собственных ужасных ранах.
Дана закашлялась, и на ее губах появилось несколько капель крови.
— Себя залатай, — сказала она ему.
Барри обернул остатки штанов Чада вокруг пояса, сделав простой узел и затянув его покрепче. Это было жалкое подобие перевязки, но, раз уж их заперли в морозилке, а не в аптеке, это было лучшее, что он мог сделать.
— Нам нужно больше одежды, — сказал Тревор.
Срезать одежду с миссис Андерсон казалось более непочтительным, чем с ее мужа, так что, хоть они и вытащили сначала ее тело, чтобы добраться до трупа мистера Андерсона, они решили, что усилие того стоило.
— Холодно там? — спросила Ванесса.
— Что?
— Он опубликовал твит. «Холодно там?»
— Вот гад!
— Это такой садюжный штришочек, чтобы вывести из равновесия, — произнес Тревор.
— Притормози, — обратилась Ванесса к Барри. — Ты ранен. Тебе не стоит поднимать тяжести. Давай-ка я.
Барри освободил ей место. Он хотел сказать: «Теперь ты вот так решила?» — но причины быть враждебным, когда она наконец предложила помощь, не было.
