Гулкий вздох прошел по храму.
— Гр-р-р роур р-р-рык Сет-дур-р-ракир-р-р, — с чувством выразился хорошо поставленный громоподобный голос.
«Как же вы мне надоели, бестолковые слуги Сета… А не пойти бы вам…» Далее шло нечто непереводимое, очевидно, из специфичного жреческого лексикона. «Сколько раз повторять: мне не нужны ваши жертвы!»
И в это же время двери Храма озарились пробившимся с наружной стороны сиянием и рухнули. В образовавшийся проем, затопленный нестерпимо ярким светом, шагнул Ангел с огненным мечом.
Глава 6
Всякий, кто употребляет выражение: «легче, чем отнять конфету у ребенка», никогда не пробовал отнять конфету у ребенка.
Роберт Асприн. «Еще один великолепный МИФ»
Брызжа золотисто-голубыми, как от аргонной сварки, искрами, с отчетливым шорохом свернулись за спиной Ангела крылья, вобрав в себя невообразимое сияние. Однако фигура в белых одеждах продолжала источать мистический свет, разве что нимба над головой не хватало. Да роскошных золотых кудрей ниже плеч, уж для полного сходства с иконописным образом… От той колонны, к которой успела отползти Регина, оказалось возможным разглядеть, что Ангел-то — коротко и стильно стрижен, явно не «под горшок», что движения его, хоть и неторопливы, но четки, выверены и изящны, а шаг скользящ, как у хищника…
— Стража Ордена Равновесия, — холодно сообщил присутствующим Регинин… Спаситель? О да, разумеется, спаситель! Иначе как объяснить перекошенные рожи жрецов во главе с милахой Барнумом, левую половину физиономии которого, к тому же, украшал изрядный синячище? Местные обитатели явно не ожидали вторжения, как такового, а уж посланца от какого-то там Ордена… судя по всему — пользующегося достаточно широкими полномочиями — и подавно. Эх, им только что обломали такое жертвоприношение!
Но Регина была не в претензии. Напротив, если бы не травмированная нога — она бы уже бросилась в объятья белого рыцаря, защитника плененных дам и потенциальных жертв. Да вот пока не могла. Впрочем, ее и без того заметили.
Лезвие пылающего меча, словно лазерная указка, шевельнулось; луч света, расширившийся конусообразно, отыскал ее, скорчившуюся у подножья колонны. И как-то сразу стало неуютно. Она почувствовала себя нелепой, смешной, в этом пальто с чужого плеча, в промокшей от пота одежде, с растрепанными волосами, лишившимися нескольких заколок… С чего это она вообще решила, что это спаситель? Может, у него просто разборки с местными боссами, а она сейчас возьми, да и попадись под горячую руку?
— Мы забираем ее, — коротко сказал Ангел. И шагнул вперед. А вслед за ним бесшумно, но внушительно проскользнул в храм…
У Регины вдруг перехватило дыхание.
Огромный бенгальский тигр — или лигр, очень уж показался велик, причем не только со страху — шел, вроде бы, не спеша, но, как и Ангел, каким-то образом умудрился в два шага покрыть расстояние, отделявшее их от Регины. Она так и замерла, не в силах отвести взгляд от голубых берилловых глаз, от клыкастой пасти, от огромной белой башки, украшенной темно-коричневыми полосами. Не торопясь, зверь уселся рядом с ней и снисходительно глянул сверху вниз. Голова его возвышалась где-то, кажется, в поднебесье. Но вот он повел носом… и на его красивой морде отразилось искреннее изумление. Склонившись, опалив своим дыханием и вовсе забывшую, как дышать, жертву жреческого произвола, он принялся обнюхивать волосы, плечи, одежду…
— Бу-ту-бут! — неожиданно шустро возмутился Барнум, или как его там. — Бу Ану-биис бу-бу, е! Бу…
«Вы не можете ее забрать! Эта жертва… Эта ведьма наша! Она нам должна, а раз не может расплатиться — будет отдана Ану-бису!»
— Это наша ведьма, — парировал Ангел. — Принесшая присягу Его Величеству Алану и Ордену Равновесия. Она под защитой Его Величества и Ордена. А вам, служителям неразрешенного к действию храма, придется ответить за произвол по закону Королевства.
Тут взорвались криками все аборигены:
— Бу! е, кар-ный бу-бу! Ни Ану, бу-бу-бутта!
«Невозможно! Она не ваша! Неужели вы сами не видите разницу? Она оскорбила Ану-бисса воровством, но отказывается вернуть украденное, и теперь нам ничего не остается, как принести ее в жертву!»
— Тш-ш-ш! Ану-ш-ш-ш шо-ша-рах! О, т-ш-ша-ра-рах!
«Иначе он разгневается, и гнев его сотрет с лица Арта все живое!»
— Р-р-ры! е! Ра-ры-грыз е! Хряп е!
«Повелители, позвольте нам вывести этих шакалов, оскорбляющих ваш взор, вон! Мы быстро!»
— Гр-р-рм! — Вклинился в беседу до сей поры молчавший громоподобный глас, исходящий, кажется, изо всех уголков зала. — Тр-рах вах та-ра-рам дым! — И, подумав, добавил с досадой: — е-о-о-о-о…
Почему-то перевода этой выразительной тирады не последовало.
Невольно отвлекшись на содержательный диалог, решающий ее судьбу, Регина скосила глаза на застывшего неподвижно Сурового Ангела (как мысленно его окрестила), на беснующихся жрецов… и вдруг почувствовала прикосновение чего-то теплого, мягкого и пушистого к щеке. И заорала бы, если бы не сперло дыхание. Белый тигр осторожно потерся щекой о ее щеку, припечатав голову Регины к колонне. И… подмигнул. Затем величаво уселся…
Мать моя женщина, в ошеломлении подумала Регина. Да ежели я сейчас встану… Он же мне на макушку запросто плюнет!
Полосато-белое чудовище вдруг смешно хрюкнуло, как от смеха, и поспешно прикрыло пасть лапой.
Тем временем за спинами жрецов происходили какие-то подвижки. Дальняя от входа стена, естественно, сплошь задымленная курильницами, вдруг треснула, половинки ее разъехались в стороны, и с той стороны, полной черноты и звезд, шагнула в образовавшийся проем огромная фигура почти обнаженного гиганта с шакальей головой.
— Сколько раз повторять вам, слуги Сета, что надо уважать законы той страны, в которой вы построили храм! И в их присутствии беседовать на их языке! Невежи! Пустоголовые!
Посохом ткнул в сторону Ангела:
— Ты, посланец Главного мага Арта! Я согласен вернуть вам эту смертную, но цену ты знаешь. Ничто и никто не может покинуть мой храм без выкупа.
— Бур-бу! — восторженно вякнул Барнум, но под тяжелым взглядом своего божества рухнул ниц. Его подельники уже валялись на полу, изображая экстаз и полное раболепие.
Суровый Ангел отсалютовал мечом.
— Я знаю цену. И готов сразиться — не женщины этой ради, но во имя справедливости. Но битва наша будет великой, и случайные жертвы при этом нам ни к чему.
— Согласен.
Ану-бисс фыркнул струйками огня. Там, где пламя коснулось пола, мрамор пошел трещинами… и осел, провалился. Команда жрецов безропотно, лишь прикрывая в священном ужасе головы руками, попрыгала в образовавшийся колодец. Поцокав когтями ноги со звериной ступней по сомкнувшемуся над служителями полу, вновь девственно чистому, божество довольно кивнуло.
