— Годится. Выдержит.
— Но и я, в свою очередь, хотел бы уберечь членов своего Ордена от возможных… — начал было Ангел; но хозяин храма не дал ему договорить.
— Да пусть убираются подобру-поздорову. Ты согласился на выкупной бой, значит формальности в порядке. Только не вздумай сбегать в астрал, как в прошлые разы!
— Я не сбегал! — возмутился Ангел. — Это был тактический ход!
— Ну да, как же… — снисходительно огрызнулось божество.
— Минуту, уважаемые!
Последний возглас прозвучал из-за плеча Регины, и так неожиданно, что та аж подскочила на месте. Но тут же сдавленно охнула, потянувшись к ноге.
— Я, конечно, понимаю, почтеннейший и многоуважаемый Ану-бис, ваше желание поскорее от нас избавиться и немного размяться, но имейте в виду…
Говорил, присев рядом с ней на корточки, светловолосый парень лет двадцати, которого, Регина готова была поклясться, еще секунду назад здесь не было. Но главное — она завертела головой — белое полосатое чудо куда-то подевалось. А ведь только что она слышала его дыхание!
— У этой лейди серьезно повреждена ступня, и ощущается след магического воздействия, — продолжал молодой незнакомец. — Негативного, злонамеренного воздействия, это я вам, как эксперт, говорю, и готов присягнуть. К тому же… — Он кинул взгляд на опухшую щеку Регины. — Рукоприкладство налицо и на лице, а это, мало того, что травма, так еще и прямое оскорбление. Лейди имеет право на компенсацию. И… лечение, разумеется, — добавил с упреком.
Голубые, с берилловой зеленью глаза, смотрели вместе с тем дерзко и весело.
Ану-бисс досадливо поморщился. На шакальей морде его гримаса смотрелась гротескно-выразительно.
— Ну, хорошо, имеет-имеет, — буркнул он. — Получайте.
Откуда-то с потолка, вклинившись между Региной и парнем, рухнул тяжелый, судя по стуку об пол, кожаный мешочек, выразительно звякнувший. Нежданный заступник одобрительно хмыкнул.
— Другое дело…
Подхватил мешочек, сунул куда-то за пазуху.
— Доставлю вас на место — верну, лейди, не тащить же вам самой такую тяжесть. Поднимайтесь-ка, уходим; а то увлекутся, затопчут…
Ничего не понимая, она позволила помочь ей подняться. Изготовилась болезненно охнуть… и неверяще уставилась на левую ногу. Не болело. Не хрустело. Ни-че-го… Поспешно ощупала лицо. Опухоль на щеке куда-то подевалась.
— Бегом-бегом-бегом…
Парень ухватил ее за руку и потащил к выходу.
Спиной Регина чувствовала тяжелый взгляд Сурового Ангела. Не выдержав, оглянулась… и едва не вскрикнула. Ей на миг показалось, что там, у колонны, со сверкающим мечом в руке, со сложенными за спиной крыльями стоит… Игорь! Но нет, мгновенье — и наваждение рассеялось. Да, безусловно, сходство было. Как между обычным человеком и его улучшенной копией, нарастившей мускулы, прибавившей в росте сантиметров двадцать, посмуглевшей и отточившей черты лица до совершенства.
И во взгляде его, к тому же, светилась откровенная неприязнь к ней, спасенной.
— Я… не понимаю, — бормотала она на ходу, позволяя все же тянуть себя к выходу. — Не понимаю ничего. Он за меня… Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Ну, хоть кто-нибудь!
Под ногами шаткими мостками качнулись выбитые Ангелом храмовые двери.
Перед густой завесой тумана Регина затормозила. Нырять в эту абсолютно непроницаемую тень отчего-то не хотелось.
— Вечно Эрн перестарается с маскировкой, — с досадой бросил молодой человек, поняв, по-видимому, ее колебания. — Да ты не бойся, это самый обычный портал, только стилизованный под видение местных верующих. Чтобы, значит, выглядеть, как посланцы богов, а не как какие-то технократы, оскверняющие храм новомодными переходами… И не трясись, как овечий хвост, ты же сама видела: мы из него выпали живые и здоровые, и с тобой тоже ничего не случится. Держись за меня, и все будет хорошо.
Боже ж ты мой, как давно ей никто этого не говорил! «Держись за меня!» «Все будет хорошо!»
Она вцепилась в подставленное плечо сильнее, чем, должно быть, удерживали ее местные охранники. Как в последнюю надежду. Как в спасение. Истово. Веря.
— А как же…
Спохватившись, Регина оглянулась, уставилась на могучие силуэты — один крылатый, другой с шакальей головой, кружащие друг напротив друга, разминающиеся перед схваткой — и торопливо поискала глазами полосатое чудовище.
— А где тигр? — спросила торопливо. — Он что, не с нами?
Парень мягко увлек ее за собой.
— Ты что, не поняла? Это ж я и есть. Ты и впрямь не Регина, я-то сразу учуял по запаху…
— Как это — «не Регина»! — ошеломленно забормотала она. — Я Регина! Я и есть… Я не понимаю ничего, не понимаю, да объясни же…
И заткнулась, в очередной раз потеряв дар речи.
Они оказались в небольшом проулочке какого-то… так и хотелось сказать — средневекового — городка, узком, тесном, растопырь руки — и коснешься старых стен. Однако булыжная мостовая под ногами сверкала в свете луны, как начищенная, камушек к камушку, между ней и хорошо сохранившейся отмосткой тянулись декоративные водосточные канавки, сейчас сухие. Закрытые ставни на окнах обоих этажей радовали глаз добротностью и ухоженностью… Но откуда здесь вообще взялся этот город? С просторной площадью и фонтаном, проглядывающими из-за арки — входа в проулок, с кажущимися игрушечными, но вполне настоящими домами в стиле старой Праги или Парижа времен Генриха Валуа…
— Не узнаешь? — с непонятной радостью спросил ее спутник. — Правда, не узнаешь?
Она лишь вяло качнула головой.
— Это Артис, — пояснил он с гордостью. — Столица Объединенного Королевства Джордена и Ларры, двух материков. А вон там, на противоположной стороне, куда мы сейчас пойдем — там резиденция нашего Ордена Равновесия, призванного следить за балансом магических сил в нашем мире.
— Ордена? — слабеющим голосом уточнила Регина.
— Ага. Равновесия.
— А ты, значит, тигр? Белый, в полоску?
— Ну да. Оборотень. Здесь таких, как я, много.
— Ясно. Чего ж тут непонятного, — пробормотала Регина. Вцепившись в рукав светлой кожаной куртки незнакомца, уткнулась головой в его надежную грудь, чувствуя, что ноги не держат. — Что-то мне нехорошо…
Глава 7
Уровень культуры мужчины определяется его отношением к женщине
Максим Горький
— …А надо было сразу сообразить, что все это добром не кончится. И вообще — что ничего не закончилось. Сбежала, прыгнула в поезд и успокоилась, дура… — пожаловалась самой себе Регина. Но как-то замедленно, словно сквозь сон.
И очнулась.
Мозг, паршивец этакий, даже в отключке не переставал мандражировать, оказывается. И с первыми же словами выплеснул все, что было на уме. Предатель.
