Кажется, она влюблялась в этот город.
Впрочем, чувство к Артису постучалось в ее сердце давно. О, да, немыслимо давно, почти десять дней назад, страшно представить, вечность, когда Реджинальд Роу впервые провел ее по ночным улицам, по рассветной набережной. И вот — созрело, оформилось и прочно обосновалось в одном из уголков того органа, который медиками признается ограниченным в размерах, но на самом деле вмещает бездну чувств и привязанностей, не вытесняя, но дополняя предыдущие.
Ей не нужно было вчитываться в названия, расписанные завитушечными или строгими готичными буквицами на табличках угловых домов. Как женщина предусмотрительная, привыкшая обдумывать свои шаги хотя бы на несколько дней вперед, она давно запаслась информацией. Откуда? Да не смешите мои подковы, как сказал бы один небезызвестный конь[1]; как это — откуда, если ежедневно, а дай ему волю — и еженощно торчал бы в библиотеке мальчик Гарри Грос, Мастер Иллюзий и Собиратель Архивов, помешанный на сборе новых знаний? Рина ничуть не помешала ему в работе, напротив, подтолкнула к новому усовершенствованию; и теперь в библиотеке, доставшейся в наследство от Аугусто Мурхоха, бессменно дежурила Совунья, единственная пока овеществленная иллюзия, созданная не в привычном Гарри облике хвостатого лемура, а почтенной совушкой, снабженной, по настоянию Регины, очками — для солидности и позитива. Сия мудрая птица была назначена путеводителем по книжному лабиринту, в котором без посторонней помощи можно было и потеряться; живой картотекой, справочником, цитатником, а также собирателем новостей из ежедневной газеты, до сих пор, оказывается, магически-автоматически присылаемой в дом покойного мага, поскольку распоряжения на отмену подписки никто не давал.
От Совуньи-то Регина и узнала, что есть в разделе справочной литературы путеводитель по Артису с красочными иллюстрациями и описаниями, который можно читать вдоль и поперек, как исторический роман. И список учреждений разного типа, равно как мастерских, артефакторных, лабораторий по созданию магических ингредиентов. И свод правил для практикующих магов, с указанием предельно допустимых уровней применяемой Силы. И многое, многое другое, доступное для понимания и уж, несомненно, нужное в изучении нового мира.
Но что немаловажно — среди этого кладезя ценных сведений оказался список жителей Артиса, привязанный к ежемесячному магическому обновлению данных. Заглянув туда из чистого любопытства, Регина не удержалась от вполне объяснимого поступка: поискала себя. Хоть, разумеется, понимала ничтожность шансов… Но, к великому изумлению, нашла!
«Литинских Регина Брониславовна. Улица Книжников, 26».
Сперва она нервно рассмеялась: да как же так, она ведь поселилась здесь совсем недавно, да и не на той улице! И вдруг до нее дошло: это адрес другой Регины. Ее предшественницы.
И с тех пор некое намерение прочно засело у нее в подкорке.
Именно поэтому, руководствуясь тайным желанием, она миновала несколько чудесных улиц не спонтанно, повинуясь воле случая, а следуя заранее избранному маршруту. Чтобы, наконец, выйдя на очередную набережную, не остолбенеть при виде углового дома под номером двадцать шесть, небольшого, аккуратного, всего на два окна шириной, но вознесенного на три этажа с мансардой: пусть не вылитая Башня, но что-то неуловимо общее… И от этого сходства вдруг сжалось сердце.
Еще тогда, очнувшись, отойдя от ночного кошмара, спаявшего ее с другим «я», она поняла, что больше не таит на свою предшественницу ни зла, ни обиды. Невозможно сердиться на человека, которого оттащила от края пропасти, особенно, когда вдруг понимаешь, что этот человек — частица тебя самой. После той ночи у Регины осталось стойкое ощущение точки, поставленной в финале… Жизни? Нет, не похоже. Она сама собиралась жить и здравствовать долго, насколько позволит госпожа Судьба; да и та, что осталась на больничной койке, судя по всему, вытряхнет из головы дурные мысли о смерти. Но вот точка в их возможной связи проставлена раз и навсегда. Железобетонная. Их пути больше не пересекутся. Спроси сейчас: почему ты в этом уверена? Регина не ответила бы внятно; есть вещи, настолько очевидные, что не требуют доказательств. Их просто принимаешь.
Не увидь она в свое время Башню — она бы выбрала для жительства именно этот домик. Все-таки вкусы с нынешней земной Региной у них одинаковы…
Помедлив и помня о возможных охранных заклинаниях, она толкнула калитку. Защитное плетение на той было, как, впрочем, и на входной двери дома, но… отреагировало одинаково, сбросив «замки» и отключив тревожные сигналы. Дом «узнал» хозяйку. И от этого стало нехорошо на душе, будто она — ловкая воровка, удачно примерившая чужую личину.
Здесь тоже на первом этаже оказалась кухня-столовая. И первое, что бросилось в глаза — неубранная с чайного стола посуда: очевидно, хозяйка не морочила себе голову с бытовыми заклинаниями, или же система Дома не была доведена до такого совершенства, как у Мурхоха. Но свою любимую «питерскую» чашку из Ломоносовского фарфора, не помытую, с засохшей кофейной гущей на дне, Регина узнала сразу.
В один миг, вытесненные досадой, прошли всякое стеснение и неловкость. Что бы ни происходило — она-то, Регина Литинских, никогда не позволяла себе сбежать из дому, не сполоснув хотя бы посуду! Фу! Но тотчас ей стало стыдно. Могла. В тот недолгий период запоздалого «подросткового» бунта, когда плевать хотела на чистоту и порядок в доме, вымещая на обстановке и посуде зло за родительскую муштру. Вот тогда она позволяла себе быть изрядным поросенком… Черт. Что-то ей это…
Регина потерла лоб.
… напоминает.
Вздохнув, она вгляделась в пространство.
Кухонные-то чары присутствовали, но примитивненькие, совсем уж простые. Подправив их на свой, уже привычный лад, Регина отправила посуду в мойку, настроила на последующую сушку и расстановку по полкам и прошла дальше.
Поскольку Башни здесь не было, второй этаж помимо спальни занимала крошечная гостиная. Там Регину здорово напугал ее же портрет: ей вдруг показалось, что она опять превратилась в девчонку-подростка и глядит на себя из зеркала. Но, поняв свою ошибку, она успокоилась.
Отчего-то ей ничего не хотелось здесь трогать. Рина лишь убедилась после беглого осмотра: вот они, все пропажи из ее земной квартиры — книги, часть фотоальбомов, музыкальный центр, любимые безделушки-сувениры, привезенные из поездок… В гардеробной нашлись платья и шубка. В шкатулку, судя по всему, для драгоценностей, Рина даже заглядывать не стала. Вернулась в гостиную, хотела было присесть в кресло, но передумала. Все здесь было не ее. Чужое.
Потому что та, которую она оттолкнула от пропасти, больше не была ею. Пока они сосуществовали в одном теле, Регина еще чувствовала некое родство, но здесь и сейчас, в этом доме, стало ясно окончательно: земной двойник не просто умер и воскрес. Он словно отпочковался.
Рина шагнула к небольшому выступу в простенке между книжным шкафом и входной дверью. Да, она не ошиблась, опознав на панели следы маскировочного плетения: здесь оказалось нечто вроде домашнего сейфа. В единственной тощей папке нашелся документ, удостоверяющий личность ее, как иномирного жителя и подтверждавший гражданство объединенного королевства Джордена… Вот, пожалуй, все, что ей пригодится. Остальное… Она подумает. Раз уж здешняя хозяйка ходила между мирами, то кому-нибудь не составит труда перенести все добро назад, в земную квартиру. Появляться на Земле лично Регина пока опасалась. Кто знает, как отреагирует на ее появление родной мир? Не нарушит ли она его равновесие?
