Книга Никому не скажем, страница 4. Автор книги Юлия Резник

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Никому не скажем»

Cтраница 4

— Есть международники, группа один-один, а? — кричит, сложив руки рупором, невысокий темноволосый парень. К нему тут же подтягиваются несколько ребят, подхожу и я.

— Всем привет. Я — Ник Бестужев. У нас пара в двести восьмой. Алиев, Прохоров, Яковлева и… — переводит взгляд на меня.

— Кошелев.

Уверенно пожимаю руку и вопросительно вздергиваю бровь, в ответ на изучающий взгляд парня. Я — стопроцентный лидер. Этот, вижу, тоже. Ну, ничего, братан, придется потесниться. Будто читая мои мысли, Ник ухмыляется и кивает головой:

— Погнали. Нам туда. Все уже начинается.

Закидываю рюкзак на плечо и тащусь за Бестужевым вслед. А тот не замолкает ни на секунду. Его вводная лекция довольно проста и сводится к тому, кто и кем в нашей группе приходится. Сам Бестужев — внук министра иностранных дел и вроде как старший в этой странной иерархии. Шамиль Алиев — сын известного борца — в общем, грязь под ногами. Нет, Ник этого не произносит вслух, но это отчетливо читается между строк. Лерка Яковлева — дочка номера двенадцать Форбса, Прохоров — тут не надо и объяснять. Дальше по мелочи — сынок нашего посла в Италии, внучка известного театрального режиссера и, совсем уж ничего примечательного — задроты, дорогу которым на наш жирный факультет выстелили мозги, а не связи.

Проходим в просторную аудиторию, где нас ждет первая лекция по социологии, рассаживаемся кто куда. Я устраиваюсь поближе к выходу. Терпеть не могу галерку. Рядом падает Ник.

— Будем держаться вместе, — улыбается он.

— Можно.

В ожидании, пока древний как мир препод разложит свои конспекты, оглядываюсь по сторонам и на секунду нелепо открываю рот, не в силах поверить тому, что вижу.

— А это кто?

— Эта? Черная? — кривит губы Ник, проследив за моим взглядом. — Да никто. Пустое место. Сча… — Ник сверяется со списком. — Если я ничего не путаю, то это Евангелина Гонсалес, прикинь, имечко?

— Иностранка?

— Да наша она. Эти долбаные тестирования развязали руки всяким нищебродным задротам. Нас понудили иметь дело с плебеями.

— Это называется — равные условия для поступления.

— Дерьмо, вот как это называется, — ржет Бестужев, и резко меняя тему, замечает: — Ты лучше к Лерке приглядись.

Из неосвоенных только она. Недавно рассталась с Костей Лемовым. Есть шанс. Крутая телка. Я бы и сам ее оприходовал…

Криво улыбаюсь, хотя мне совсем не смешно. В принципе, я понимал, что, скорее всего, будет именно так. И никуда не деться от этих понтов и своеобразной иерархии. Мне-то что с этим дерьмом делать? Я не хочу выглядеть белой вороной. Но не уверен, что готов вести себя, как надменный мудак, лишь бы соответствовать установленным кем-то правилам. С меня хватает правил, навязанных мне отцом.

Невольно взгляд возвращается к Еве. Наблюдать за ней гораздо интереснее, чем за профом, лекция которого, кажется, тянется невозможно долго. Пытаюсь себя убедить, что дальше будет получше, но выходит не очень. Говоря откровенно, манал я эти международные отношения, как и все остальное. Будь на то моя воля — я бы связал свою жизнь с программированием. Вот, что мне нравится на самом деле. Проблема в том, что это никого не волнует. В нашей семье все рождаются либо дипломаты, либо военные. Точка. И у меня не хватает силенок на то, чтобы просто озвучить отцу, что хочу другого. Потому, что больше всего на свете я боюсь его разочаровать.

Стискиваю зубы и вновь возвращаюсь взглядом к Еве. Она кажется полностью сосредоточенной на лекции. А я вновь завожусь, глядя, как в задумчивости она покусывает кончик ручки.

У Бестужева тренькает новенький айфон. Совсем дебил, почему не на беззвучном? Профессор хмурится, делает ему замечание, а Ник делает вид, что проникся. Но как только препод отворачивается, вновь достает смарт.

— О, Карась пишет. Иван Карасев… Ну, ты, наверное, знаешь. Зовет нас на гулянку по случаю первого учебного дня.

В пятницу.

— Не уверен, что выберусь, — пожимаю плечами.

— Ты че? Надо быть обязательно. От таких приглашений не отказываются, Никит.

— Кит, — поправляю я.

— Что?

— Говорю, называй меня Кит. Так привычней.

— Да без проблем. Ты, главное, подтягивайся. Он дома устраивает тусу. Должно быть весело.

Киваю. И снова невольно кошусь на Еву. Она магнитом притягивает мой взгляд весь день, где бы мы ни были. Даже в столовке безошибочно ее нахожу. Хотя там толпа — дай боже. Она сидит за столом в углу и ест, очевидно, принесенный с собой бутерброд, и несмотря на то, что все другие столики забиты просто до отказа, рядом с ней не садится никто. Будто она прокаженная, или… я не знаю. Но отчего-то бешусь. Расплачиваюсь за свой заказ и, не дожидаясь Ника, иду прямо к ней. Опускаю поднос на стол, так резко, что она вздрагивает, а мой чай выплескивается на новенькую клеенку.

— Не занято?

— Н-нет…

Только я устраиваюсь с ней рядом, как перед нами материализуется Бестужев.

— Там свободный стол, — кивает куда-то вглубь зала.

— Да нормально. Нас и здесь неплохо кормят.

— Кит!

— Ник!

— Ну, смотри, как знаешь, — фыркает Бестужев и уходит.

Глава 3

Ева. Настоящее.

Это правда смешно. Знаю, потом придут совершенно другие чувства… Может быть, очень скоро придут, но… пока мне весело. Я и смеюсь, как уже давно не смеялась.

— Я сказал что-то смешное? — цедит Кит. И от этого мой смех обрывается, но еще некоторое время звенит под потолком.

— Очень.

Качаю головой и, несмотря на то, что отчаянно трушу, стараюсь держаться уверенно. Не зря же я столько работала над собой.

Никита отставляет чашку и встает со своего стула. А у меня приподнимаются тонкие волоски на теле. Он — магнит.

Чертов магнит, который притягивает их… и меня. И ведь ничего… абсолютно ничего не меняется, сколько бы ни прошло времени. Он — болезнь, которой я болею уже очень долго. Неизлечимая, изматывающая душу болезнь.

— Помнится, раньше я вызывал у тебя совсем другие чувства.

— Раньше… Тут ты действительно прав.

Отхожу от него ровно в тот миг, как он протягивает руку, чтобы меня коснуться. К счастью, мое движение выглядит естественно. И это хорошо. Не хочу, чтобы он подумал, будто имеет какую-то власть над моими чувствами.

— Ты же знаешь, что мне достаточно двух минут, чтобы показать тебе, как ты ошибаешься.

Мое дыхание прерывается. Потому что Кит прав. Он столько раз мне это доказывал… Чувствую, как жаркий румянец заливает щеки, и радуюсь тому, что из-за смуглого цвета кожи могу об этом не волноваться. Тело меня не выдаст.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация