— А что ждет дочь? — упрямо спросила я, смягчив вопрос улыбкой. — Выдадим замуж за старого богача, чтобы она ни в чем не нуждалась? И что будет со мной, если не смогу родить сына?
— Я возьму вторую жену, — спокойно ответил дикарь. — Буду брать в жены женщин до тех пор, пока одна из вас не родит мне сына.
Угу, здоровья на всех не хватит, столько жен навещать ночами! Уж не знаю, как эти второстепенные, а я буду настаивать на том, чтобы быть единственной! Или так, или сбегу куда-нибудь далеко!
— Вы не ответили про дочь.
— Ты еще не родила, а уже интересуешься ее судьбой, — внезапно улыбнулся северянин. — Ты будешь хорошей матерью. В награду за это сможешь выбирать ей мужа вместе со мной.
Я кивнула, мысленно прикидывая, сколько времени уйдет на то, чтобы перевоспитать этого варвара. А возможно ли это вообще?
— А что нужно сделать, чтобы быть твоей единственной женой?
— Родить сына, — как само собой разумеющееся ответил Джаррак. Я кивнула, огляделась по сторонам и сделала мысленную зарубку старательно молиться, чтобы первенцем оказался именно сын, иначе будет не очень приятно. Соперниц я в доме не потерплю, так что их там и не будет.
Надо же, только познакомилась с мужем, а уже его ревную. Интересно, это так действует древняя магия, связавшая нас после подписания брачного договора? Или что-то иное?
До храма Ярриса пришлось идти около пары часов, поднимаясь вверх по серпантину. Я всем своим видом старалась показать, что меня совершенно не задели слова о второй жене. Есть время убедить Джаррака в том, что одна счастливая жена лучше десяти несчастных. Никакой гарем не подарит столько любви и ласки, сколько может дать Единственная женщина. Раз уж довелось жить с дикарями, буду нести свет в массы.
Храм представлял собой… Пещеру. Обычную пустую пещеру внушительного размера, где прямо на голом полу сидел мужчина с длинной жидкой и седой бородой. Мы с Князем вошли первыми, он сел напротив старика, и я последовала его примеру, заслужив поощрительный кивок от местного духовника.
— Как ниточка следует за иголкой, так и жена следует за мужем, — наставительно произнес храмовник. — Здесь тысячелетия назад зародилась жизнь. Здесь волчица Аана стала женой Ярриса. Здесь понесла она и родила на свет троих сыновей, которые взяли в жены человеческих женщин и стали отцами Великого Хельрисса.
Я удивленно воззрилась на рассказчика. То есть волчица понесла от бога, который вообще не имеет плоти, родила трех волчат, те женились на человеческих девушках и их общие дети стали народом Хельрисса?
— С того дня нерушима связь, что образуется в стенах Святого Храма. Так станьте же единым целым!
Джаррак протянул мне кубок с вязкой жидкостью, судя по запаху, с кровью. Я медленно вдохнула и выдохнула, задержала дыхание и выпила до дна.
— Жены едва ли способны сделать глоток волчьей крови, — улыбнувшись, погладил старик бороду. — Сильна. Родит наследника всем на зависть, отцу на гордость, себе на радость.
Глаза духовника полыхнули желтым, он подался вперед, вглядываясь мне в глаза, будто читал словно открытую книгу. Все грехи, все тайные мысли вытащил наружу одним взглядом. Меня бросило в холод, но тут же обдало жаром. Джаррак протянул руку. Снова. И повел куда-то вглубь пещеры, где была установлена ширма, незаметная в тени.
Дикарь отодвинул расписанную преграду, усадил меня на белую шкуру и установил тонкую деревянную стену обратно, усаживаясь напротив. А жар все никак не проходил…
— Джаррак? А что происходит?
— Ты жена мне, — как будто это все объясняет, ответил дикарь и спокойно и обстоятельно стал меня раздевать. Я постаралась не паниковать. Не думаю, что кто-то придет на помощь, если я начну визжать и просить о спасении. Только опозорю супруга. Только навлеку на себя неприятие новых знакомых.
Сначала Вальрас снял с моих волос платок, пропустил рыжие пряди сквозь пальцы и вдохнул их запах. В этот момент он напомнил мне животное.
"Постарайтесь отнестись ко всем традициям с уважением и пониманием. Нам важно, чтобы народ принял вас в качестве княгини."
Я расслабилась и закрыла глаза. Он предупредил, пусть и не прямым текстом. Дал понять, что это традиция. Попросил понять их и следовать безукоризненно, чтобы мне потом легче жилось на новом месте.
За ширмой начались песнопения, восхваляющие Ярриса. А здесь… Здесь происходило нечто непонятное и совершенно неприемлемое.
Платье с меня сняли так же аккуратно, отложили в сторону, а меня опрокинули на шерсть. Должно было стать холодно, но не стало. Жар зрел где-то у солнечного сплетения и тугими волнами расходился по телу.
Колючий поцелуй в шею, нежный укус за мочку уха и утробное внутреннее рычание дикого зверя, которого держат, не выпуская на волю. Почему-то именно осознание того, что у Джаррака все под контролем, заставило меня расслабиться и довериться ему, колючему, рычащему и дикому.
Когда осталась совсем нагой перед полностью одетым мужчиной, жар захлестнул с головой. Я совершенно перестала понимать, что происходит. Чувствовала урывками.
Вот обнаженной кожи касается горячее тело супруга. Вспышка боли. Головокружение. Еще одна вспышка боли, которая приходит вместе с волной удовольствия. Мужская рука, закрывающая мне рот.
Кажется, я кричала. А потом потеряла сознание.
* * *
В себя пришла, лежа в кровати. Как в нее попала — тайна, покрытая мраком. Низ живота болел, как при женском недомогании. Во рту — Великая Пустыня.
Разлепив веки, осмотрелась. Комната не моя, вообще незнакомая. Значит, свадьба и прекрасная брачная ночь не приснились. Радоваться или горевать?
Так и не решив, аккуратно села, дотянулась до графина воды, стоящего на тумбочке у кровати, и выпила сразу почти половину. Мысли немного прояснились.
Итак, факт первый: я замужем. Факт второй: я женщина. Факт третий: плохо помню первую брачную ночь. Если не задумываться о том, как все могло бы быть, все три обстоятельства скорее положительные, чем отрицательные. Замужем? Значит больше не одинока! Есть кому защитить и приласкать. Женщина? Так это вообще прекрасно! Сколько можно в девках ходить? Не помню, как, собственно, стала этой самой женщиной? Так и слава Матее! Все знакомые леди в один голос твердят, что первый раз — жутко и больно. А у меня воспоминания очень даже ничего. Приятные даже и горячие.
Поставила графин на законное месте, спустила голые ноги на теплую шкуру и только потом осознала, что спала обнаженной. Сглотнула вязкую слюну, добежала до кресла и завернулась в явно мужской халат — слишком большой, да и пах он… Моим дикарем!
Вспомнились звериные глаза напротив и жесткое: "Повтори!"
А вот это уже не в пещере было, кажется.
Я растерла ладонями лицо, стараясь проснуться и вспомнить.
Точно не в пещере, а здесь в этой кровати. Меня помыли, вытерли насухо и принесли в кровать, после чего я попросила Джаррака дать мне поспать. А он велел повторить его имя. Поспать мне дали. После наступления рассвета…
