Лика не выдержала первой. С усилием оторвавшись от его губ, она взяла Тима за руку и потянула на кровать.
— Пожалуйста, — выдохнула она чуть слышно. Это прозвучало, как тихий стон. — Я больше не могу ждать… Сейчас.
Он не мог ослушаться. Да и не хотел.
Кровать чуть скрипнула под тяжестью опустившихся на нее двух тел.
— Нет, — покачала Лика головой, заметив, что в руке у него появилась упаковка презервативов. — Не надо. Просто иди ко мне… вот так.
— Ты уверена? — хрипло спросил он.
— Доверься мне, — отозвалась Лика. — Я хочу чувствовать тебя — всего…
И он едва не потерял рассудок от этой просьбы, высказанной прерывающимся возбужденным шепотом.
___________________________
* Строки из песни "Cry To Me" (1961) американского соул-певца и композитора Соломона Берка (Solomon Burke), вошедшая в официальный саундтрек культового фильма "Грязные танцы" (1987).
** Строки из стихотворения Бориса Пастернака "Осень".
Часть 13
Мумбаи
Это был весьма странный, хоть и очень вкусный, ужин. Странный по своей атмосфере и невысказанным эмоциям, которые так и витали над столом, изредка сталкиваясь в перекрестных взглядах всех трапезничающих. Из-за этого у Анюты не получалось насладиться едой на полную катушку.
Она не сразу запомнила названия всех блюд, которыми ее угощали. "Бириани" походил на плов — рассыпчатые длинные рисинки, приготовленные с мясом, луком и ароматными специями. Есть его нужно было непременно вместе с "райтой" — неким подобием овощной окрошки на кефире. "Корма" представляла из себя мясо с подливкой, острое и невероятно вкусное. Кебабы напоминали котлеты. Были еще сабджи, панир, роти… А на десерт подали какие-то невиданные сладости и фрукты — манго, папайю, личи. Анюта даже почувствовала себя неловко — это ведь из-за нее так расстарались хозяюшки, едва ли каждый день у них бывает такой королевский стол.
Аман тараторил без умолку, забрасывая Анюту вопросами, но, к счастью, практически не оставлял ей пауз для ответа, так что ей не приходилось особо напрягаться. Его, похоже, совершенно не удивило присутствие иностранки в собственном доме — во всяком случае, он поздоровался с ней совершенно спокойно, почти буднично, словно они были знакомы сто лет и виделись ежедневно. Анюта обратила внимание, что Алию буквально перекосило при его появлении: она даже прошипела себе под нос что-то вроде: "Явился…"
* * *
Другие члены семьи тоже выглядели не слишком счастливыми, даже какими-то скованными в присутствии младшенького. Впрочем, Анюта позже догадалась: скорее всего, они боялись, что он отчебучит что-нибудь непотребное в ее присутствии. Их очень заботило мнение, которое сложится у иностранной гостьи об их семействе. Наверное, хотели произвести хорошее впечатление…
Анюта с интересом наблюдала, как по-разному смотрят на Амана все присутствующие. Мать и старшая сестра взирали на него с плохо скрываемым беспокойством, смутной тревогой и в то же время заботой и нежностью. Старший брат изредка бросал на него раздраженные взгляды. Невестка исподтишка следила за ним, словно пытаясь в чем-то уличить или поймать. Отец косился на младшего сына с привычным усталым разочарованием.
— Очень вкусно, апи, * — сказал Аман, с аппетитом уплетая уже вторую порцию бириани. Суфия зарделась от этих слов.
— Почему сразу "апи"? — вскинулась мать. — Может, это я готовила!
— Твою руку я всегда узнаю, мам, — он поднял глаза и улыбнулся. — Например, такие кебабы, как ты, не готовит больше никто в Бомбее… Уж поверь мне, я сравнивал. Даже в лучших ресторанах и подавно не так вкусно.
— Вот ходишь по всяким ресторанам и кафе… — мать растроганно захлопала глазами, пытаясь скрыть подступившие слезы. — А самая-то лучшая еда все равно — домашняя. Посмотри на себя, как ты похудел… Питаешься у себя на съемках чем попало, дома никогда не завтракаешь, и даже на ужин приезжаешь редко…
— Ничего, девушкам нравятся подтянутые мужчины, а не увальни с брюшком. Правда, бхаби? — он нахально подмигнул жене Имрана, и та буквально зашлась от возмущения.
— Попридержи язык, — подчеркнуто спокойно сказал старший брат, с преувеличенным вниманием глядя в свою тарелку.
Ого, подумала Анюта, что-то у них тут произошло или происходит… Скандалы, интриги, расследования! Похоже, кроме матери да Суфии, никто здесь с Аманом не церемонился. Правда, шестилетний племянник взирал на дядю с восторгом, периодически трепетно и благоговейно поглаживая татуировки на его руках, но этот мальчишка вообще был готов обнять и любить весь мир: бабушку с дедушкой, родителей, дядюшку и тетушку — и даже ее, незнакомую русскую тетку…
После ужина Аман снова засобирался уходить. Мать выглядела заметно расстроенной — очевидно, она искренне надеялась, что хотя бы этот вечер сынуля проведет в кругу семьи. Отец что-то негромко выговаривал ему, Анюта старалась не демонстрировать своего интереса и не прислушиваться, хотя и так понимала на хинди всего несколько слов. Ей было не по себе. У этих людей своя жизнь, свои заботы, свои проблемы… Что она здесь делает и зачем?.. Не пришей кобыле хвост. Ей даже не позволили помочь убрать со стола и помыть посуду. Ну и что прикажете ей делать? Сидеть и тупо улыбаться? А может, под шумок свалить в свою комнату? Не будет ли это выглядеть демонстративно-невежливым? Быть может, домочадцы желают с ней бесед по душам…
— Ну, хоть вы ему скажите, Анья, — видимо, совсем отчаявшись повлиять на Амана, мать прибегла к крайнему средству. — Заставьте его остаться! Разве можно так наплевательски относиться к собственной семье? К родному дому? Он же сюда только ночевать приезжает.
— И то не всегда, — ехидно вставила Алия. — Есть и более важные дела. Клубы, друзья… девушки.
Анюта растерялась. Как ей полагалось отреагировать на это? Не думает же тетя Фариха, в самом деле, что гостья вот прямо так, на голубом глазу, начнет раздавать советы совершенно чужому для нее человеку?
Она поймала взгляд Амана — а тот вдруг улыбнулся ей с искренним сочувствием, словно понимая, в какое неудобное положение ее поставили. Анюте стало немного легче.
— А может быть, Анья, вы желаете прогуляться со мной? — спросил он внезапно. Анюта даже не сразу сообразила, о чем он говорит.
Что? — непонимающе уточнила она.
— Бьюсь об заклад, вы еще толком не видели города! Ночной Бомбей прекрасен, уверяю вас! Давайте прокатимся с ветерком на моем железном коне, а?
В комнате на мгновение воцарилась тишина. Первым опомнился дядя Али.
— Да ты что, с ума сошел, бесстыдник? — прорычал он сквозь зубы. — Что ты такое предлагаешь? Хоть бы постеснялся… Тащишь нашу гостью поздним вечером неизвестно куда… А она, между прочим, замужняя женщина, мать троих детей…
— Я с удовольствием!!!
