Мимо проехал автобус. Даже не притормозив, он чихнул выхлопными газами. Ди закашлялась и замедлила шаг. Куда теперь? Зачем? И… Что будет с Пашей?
Воображение тут же заменило попугая на брата. Брата, который верит только чертежам. Но четкие линии и цифры не спасут придурка-идиота-слабоумного. Его спасет лишь тот, кто слышит. А Ди, родная сестра, вместо того, чтобы заставить его уехать, обиделась и ушла.
Нет, она не боец. Она — трусиха.
Трусиха сняла сандалии и помчалась обратно, молясь, чтобы дом ограничился попугаем. Она неслась по заросшим участкам, по каменистой дороге, по раскаленной земле и не чувствовала боли.
Из-за полосы заброшенных зданий выглянул двухэтажный монстр. Ди вломилась в гостиную и выдохнула: Паша, как и десять минут назад, сидел напротив телевизора. Сейчас — выключенного.
Живой!
Ди упала на колени и обняла брата.
— Ты в порядке? Извини, ладно? Ты должен меня извинить… Господи, я так долго копила на этот фотоаппарат!..
Она тараторила и тараторила, но Паша не реагировал. Паша смотрел выключенный телевизор.
* * *
Перед тем, как заглянуть в кухню к брату, Ди долго пялилась в зеркало и внушала себе: «Я сильная. Я — боец». Прошел месяц с того дня, как Паша и дом побеседовали. Ди отвезла брата к родителям. Тот почти не разговаривал, постоянно дергался и чего-то ждал. Отец записал Пашу на прием к психологу. Первое время ничего не менялось, но спустя пару недель Паша ожил. Нет, он так и не признался, что случилось. Он просто притворился прежним.
— Привет.
Ди проскользнула в кухню и приземлилась на старенький табурет. Паша выронил недоеденный бутерброд и тут же ринулся собирать крошки. Испугался?..
— Привет, — буркнул он и плюхнулся обратно.
— Извини, что давно не проведывала. Кое-что произошло.
— Что же?
— Нашей дачи больше нет.
Горькое «больше нет» подействовало на Пашу, как пощечина. Раз — он отвернулся к стене. Два — задышал, часто-часто.
— Ты позволила этим вандалам поджечь наш дом?
— Если бы я не позволила, дом бы поджог нас. И вообще, его уже ремонтируют.
— Не сходи с ума!
— А сам? — не выдержала Ди. — Что твой любимый дом с тобой сделал?
Еще пощечина. Паша сдавил чашку с чаем так, что она едва не треснула.
— Ни-че-го.
— Ты был придурком, а сейчас ты придурок вдвойне. — Ди взглянула на Пашу, как в тот день он взглянул на нее. — Прости.
— За что?
— Я бросила универ и устроилась на работу к вандалам.
Глава 13
Анна
ПОСЛЕ
— Темыч! Те-е-е-мыч! — зову я, а у самой сердце скоро улетит воздушным шариком.
Кроме вас там никого не было.
Эта фраза не дает мне покоя второй день. Я должна проверить, иначе не только Вячеслав, но и я сама исчезну.
Темыч играет в коридоре с любимым кроликом. Ерзает по полу, ноги скрещивает, как настоящий йог. Заматывает игрушку в ковер. Илона и Павел копошатся в рядах картошки, постояльцы давно на море. Мне никто не помешает.
— Чего тебе?
Темыч не поднимает глаз, но у меня — мурашки по спине. Я словлю этого мальчишку. Словлю и расщеплю на буквы.
— А… зачем вам камеры во дворе?
— У нас везде они. Защита от монстров. Весело же! Я люблю за всеми следить, но мама ругает.
— Следить — твоя любимая игра?
— Почти.
Я хочу уточнить, какое развлечение ему нравится больше, но прикусываю язык. Темычу нельзя задавать лишних вопросов, если не мечтаешь превратиться в плюшевого друга.
— А где ты обычно играешь в слежку?
— На втором этаже. Там мониторов куча. Напротив твоей комнаты.
Темыч продолжает пеленать кролика в ковер, да так рьяно, что игрушки уже и не видно.
— Зачем ты его закутываешь?
— Прячу от монстров.
Я выдавливаю улыбку.
— О… Ну тогда удачи.
Темыч не обращает на меня внимания и вряд ли запомнил, о чем я спрашивала. Он живет в выдуманном мире, а выдуманный мир чересчур мал для двоих.
Взлетев по лестнице, я добираюсь до заветной двери и отчаянно ловлю каждый звук.
Илона на огороде.
Павел — тоже.
Постояльцы наслаждаются морем.
Умоляю, удобряйте картошку вечно. Умоляю, не выходите из воды.
В кармане звенят ключи. Я одолжила их, когда заглядывала утром к Илоне поболтать о йоге.
Ладно, если быть точнее — украла. Благо, у Градинаровых три экземпляра, и они не заметили.
Я ищу нужный ключ и пробую вставить в замок. Не то, не то, не то…
Вытираю со лба пот. Закусываю губу — до крови.
Если я не успокоюсь, сойду с ума. Если не просмотрю записи, сойду с ума. Если на видео не будет Вячеслава, я сошла с ума уже давно.
Щелчок.
Маленький облезший ключ с легкостью провернулся.
Я проскальзываю в тесную каморку и иду к столу. На поверхность давит стекло, а под ним — тонны фотографий и открыток. Поздравления с днем рождения, грамоты, черно-белые снимки Илоны и щуплого паренька с доской для серфинга… Волны бьют их в спины, а они хохочут и обнимаются.
Поосторожнее с мечтами, девочка.
Странный совет от того, кто сам не очень-то осторожничает.
Я приземляюсь на шатающуюся табуретку. Слабо гудит системный блок, монитор выключен. Меня не покидает ощущение, будто я — мишень. Один неверный шаг, и game over. Без второго шанса, без сохранения.
Я вывожу компьютер из режима сна. Этот умник тут же просит пароль. Илона и Павел не смахивают на хакеров, и я экспериментирую с простейшим вариантом — с годом рождения.
Спустя попыток восемь компьютер все же оживает.
Я свожу лопатки до боли и кликаю на диск «D». Щелкаю на позавчерашнюю запись, перематываю. Еще немного. Еще.
Из открытой форточки доносятся приглушенные голоса Градинаровых.
Тот кадр я нахожу сразу. Илона подвязывает помидоры, к забору льнет раскидистая вишня, а возле дерева топчусь я. Одна.
Или…
Я щурюсь. Что, если Вячеслав за деревом? Что, если это совпадение? Я ведь нормальная?
Нет, вздор. Вячеслав за вишней.
Я вновь и вновь воспроизвожу этот момент. Ничего необычного, если не считать моих галлюцинаций. Я подскакиваю, но, обернувшись, замираю. В комнату вваливается Темыч со своим замученным кроликом.
