Моряк перестает хохотать и тут же открывает глаза. Резкий переход от гипнотического сна к враждебной реальности вызывает у него боль в затылке. Гипноз, как и подводное погружение, требует поэтапного уменьшения давления. Он узнает Исидора, подхватывает свои ботинки и убегает, толкая нескольких загипнотизированных зрителей, которые также плохо реагируют на грубое пробуждение.
Паскаль Феншэ повышает голос, чтобы перекрыть это нарушение:
– Продолжайте смотреть фильм, не обращая внимания на посторонние звуки, которые вы слышите.
Умберто уже почти добежал до выхода, но Бержерак преграждает ему дорогу. Моряк бежит в другую сторону. Там его останавливает Лукреция. Остается третий выход: туалет. Лукреция, Исидор и Жером Бержерак бегут следом за ним. Через десять секунд они все оказываются во дворе, заставленном мусорными ящиками. Умберто прячется за грейдером и вынимает револьвер. Раздается выстрел.
Издалека миллиардер кричит:
– План два! План два!
– Что, уже план два? – спрашивает молодая женщина.
– Послушайте, Лукреция, об этом надо спрашивать не меня; с моими-то провалами в памяти я уже забыл, что есть план номер один.
Лукреция тоже вынимает револьвер и, целясь в Умберто Росси, отвечает:
– Я думала о причинах ваших провалов в памяти. Полагаю, их вызывает ваш мозг в целях защиты. Вы так чувствительны, что никуда бы не годились, если бы помнили обо всем плохом, что происходит. Вмире или в вашей жизни. Вам необходимо забывать ужасы прошлого и настоящего. Таким образом, ваш мозг выбрал добровольную амнезию.
– Поговорим об этом позже, – произносит Катценберг.
Умберто убегает. Они бросаются за ним. Он снова стреляет, и они прячутся за угол. Умберто устремляется в проулок. Он расталкивает прохожих, укрывается за мусорным баком и прицеливается. Жером Бержерак бежит к нему, не переставая кричать:
– План два! План два!
– Это проблема несдержанных людей, – ворчит Исидор. – Он был непомерен в своем эпикурействе, а сейчас, если хотите знать мое мнение, готов стать безрассудным сорви-головой.
И действительно, миллиардер забывает об осторожности, и Росси выпускает в него 7,65-миллиметровую пулю, задето плечо.
– Я ранен, – восклицает Жером, выражая одновременно удивление и радость.
– Хватит терять время, – отрезает Исидор.
Он огибает бак и вонзает моряку в область почек горлышко пивной бутылки.
– Игра проиграна. Руки вверх... Умберто.
Журналист надевает на него наручники, которые были у него в кармане.
– На помощь! – кричит Жером Бержерак.
Молодая журналистка подбегает к нему.
– Ради вас, Лукреция, я был готов рисковать своей жизнью, – задыхаясь, словно он при смерти, произносит миллиардер.
Лукреция рассматривает рану.
– Гм... Это пустяки. Небольшая ссадина. Возьмите мой платок, чтобы не испачкать ваш костюм от «Кензо».
Затем она поворачивается к Умберто и хватает его за ворот.
– Ну, так что такое Последний секрет?
Тот по-прежнему молчит, удостаивая их лишь улыбкой.
Жером Бержерак берет его за ворот.
Он хочет ударить моряка кулаком, но Исидор его сдерживает:
– Никакого насилия.
– Я свои права знаю, – сдержанно сообщает Росси. – Вы не полиция. Вы не имеете права надевать на меня наручники. И я буду жаловаться.
– Да, мы не из полиции, но думаю, что там будут рады поимке убийцы доктора Жиордано, мой похититель (поскольку я тоже собираюсь подать жалобу), и убийцы Феншэ.
При этих словах моряк резко сопротивляется. Он выкрикивает:
– Я не убивал Феншэ!
– Это придется доказать, – подчеркивает Жером Бержерак.
– Наташа четко сказала, что была одна и...
– Да, но, кажется, с помощью Последнего секрета можно убивать людей на расстоянии... – говорит Лукреция.
Умберто пожимает плечами.
– Вы не знаете, что такое Последний секрет.
– Тогда расскажите нам, мы слушаем, – заявляет Лукреция.
Исидор подходит ближе.
– По-моему, Умберто, вы кое-чего не поняли. Мы в одной команде. Мы уважаем Самюэля Феншэ и то, что он сделал. Мы хотим знать, что с ним произошло.
– У меня нет причин вам помогать, – отвечает бывший нейрохирург, опуская глаза.
– Есть: признательность человеку, который вытащил вас из грязи.
На этот раз Росси кажется растроганным.
Жером Бержерак считает нужным добавить:
– Ну же, Умберто, тебе крышка...
Исидор быстро отстраняет миллиардера и смотрит моряку прямо в глаза.
– Что они вам обещают? Работу? Наркотики? Возможно, вы боитесь их? Чем вы им обязаны?
Росси продолжает с новой силой:
– Они меня спасли.
– Не они! Самюэль Феншэ вас спас! – кричит Исидор. – Это ему вы всем обязаны. И вы хотите, чтобы его смерть осталась нераскрытой? Какая неблагодарность!
Моряк опускает голову на руки в наручниках.
Жером Бержерак, больше не сдерживаясь, снова начинает на него нападать:
– Задай себе вопрос, если бы здесь был призрак Самюэля Феншэ, что бы он тебе посоветовал, молчать и дальше?
Лукреция тоже считает нужным вмешаться:
– Вы говорили о некоем Никто, кто это? Ну же, сделайте это не для нас, а ради Феншэ. Чтобы справедливость восторжествовала.
Теперь в мозгу Росси совершенная путаница. Вина, сожаление, злоба, страх тюрьмы, желание достичь Последнего секрета, признательность больнице, и особенно доктору Феншэ, скрестились в жутком поединке на арене его воли. Дилемма. Он корчится от боли, словно его мучат все произносимые фразы.
Исидор понимает, что теперь надо сбросить пар, чтобы получить эффект заливного из дичи. Настал момент посочувствовать, успокоить, поддержать.
– Ладно, пойдем поедим, и ты расскажешь нам все сначала.
Миллиардер добавляет:
– Друзья, послушайте, приглашаю всех в ресторан НЕБА. Если уж получать тайны, так лучше в приличной коробочке, не так ли?
107
Санкт-Петербург, восемь часов утра. Идет мелкий снег, на длинную серую полосу приземляется аэрофлотовский «Ил».
В кабине надпись на английском языке, разрешающая курить в полете, идущая вразрез с правилами международной авиации.
Доктор Самюэль Феншэ уже несколько месяцев назад бросил курить, и это его нисколько не привлекает. Досадно только, что полет прошел в тошнотворном тумане.
