– Их чрезвычайная близость объясняет, что люди, смешивая удовольствие и боль, становятся садомазохистами?
Умберто пожимает плечами и со страстью продолжает:
– Электрод, помещенный в центр удовольствия крысы и соединенный с устройством, позволяющим животному самому его стимулировать, может быть активизирован до восьми тысяч раз в час! Животное забывает о еде, сексе и сне.
Он вертит в руках свой хрустальный стакан, водит влажным пальцем по краю, извлекая тонкий звук.
– Все, что нам кажется приятным в жизни, радует нас лишь в той степени, в какой стимулируется эта зона.
Рисуя точку, которую он назвал центром удовольствия, он прорывает бумажную скатерть.
– Это то, что заставляет нас действовать. Это причина всего нашего поведения. Самюэль Феншэ назвал эту точку Последний секрет.
111
Еще. Еще. Невозможно, чтобы они не понимали, что только ЭТО имеет значение. Все остальное ничтожность. Существование – всего лишь последовательность жалких приемчиков в попытке познать то ощущение, которое я испытал только что. Еще. На этом все прекращается... Еще, сжальтесь, еще, еще, еще, еще...
112
Моряк, довольный результатом, ищет в кармане свою трубку и зажигает ее.
– В мире нет ничего сильнее. Деньги, наркотики, секс – всего лишь незначительные средства, потому что только косвенно возбуждают это место.
Все замолкают, оценивая важность открытия.
– Хотите сказать, что все, что мы делаем, – только ради того, чтобы стимулировать эту зону? – спрашивает Лукреция Немро.
– Мы едим, чтобы стимулировать MFB. Мы говорим, ходим, живем, дышим, что-то предпринимаем, занимаемся любовью, ведем войны, делаем добро или зло, мы воспроизводимся только для того, чтобы активизировать эту зону. Последний секрет. Это самое глубокое, самое жизненное программирование. Без него мы ни к чему не имели бы вкуса, мы просто вымерли бы.
Молчание. Все смотрят на остатки бараньих мозгов в своих тарелках. Значение открытия Джеймса Олдса для них принимает головокружительные размеры.
– Как же это возможно, что такое открытие не получило большой известности? – спрашивает Жером Бержерак, подкручивая усы.
– Вы представляете себе последствия такой огласки?
Росси кладет трубку и подзывает официанта, чтобы попросить перец. Затем он посыпает перцем кусок хлеба и глотает его целиком. Моряк весь краснеет, дышит с трудом, морщится.
– Теперь я не смогу чувствовать вкус других блюд... Понимаете? Прямая стимуляция Последнего секрета тормозит всю прочую деятельность. Я же говорил, испытуемые забывают о своих жизненных функциях: есть, спать, воспроизводиться. Это абсолютный наркотик. Они как будто ослеплены слишком ярким светом, который не позволяет им видеть другие отблески мира.
Моряк отрезает ножом кусок хлеба и долго его разжевывает, чтобы успокоить пожар внутри.
– Понятно, – задумчиво говорит Исидор. – Перефразируя Паскаля: «Небольшой стимул возбуждает, большой – вводит в экстаз, слишком большой – убивает». С распространением Последнего секрета все знакомые нам проблемы с наркотиками увеличатся в десятки раз.
Моряк просит воды, сожалея о своем поступке, но и вода не может его успокоить.
– Джеймс Олдс, надо отдать ему должное, предвидел последствия своего открытия. Он понял, что мафия всего мира захочет заполучить это, да и люди, явно обделенные судьбой, узнав о существовании такого наркотика, тоже потребовали бы его. Из них получились бы рабы ощущений. Олдс боялся будущего, в котором человечество зависело бы от этой морковки. Диктаторы смогли бы потребовать от нас все, что угодно. В своих трудах он писал, что раскрытие Последнего секрета привело бы к уничтожению человеческой воли.
Никто уже не ест. Лукреция представляет мир, населенный людьми с электродами на задней стенке черепа. И мужчины, и женщины озабочены лишь одним: еще один разрядик в голове.
113
Пальцы Феншэ неловко перебирали провода вольтметра, пытаясь включить его. Ольга схватила шприц, наполнила его успокоительным средством и всадила французу в бок. Он почувствовал, как лекарство распространяется в нем, но сумел сохранить бодрствующий ум и продолжал тянуть провода.
Другие санитары тоже всаживают в него шприцы. Он тщетно старался отбиваться. Он был похож на разъяренного быка, окруженного пикадорами, бросающими свои бандерильи.
Феншэ кричит:
– ЕЩЕ!
Наконец лекарства подействовали. Доктор Самюэль Феншэ рухнул навзничь. Вся бригада русских была в шоке. Он тоже.
...еще...
114
Еще воды, чтобы погасить горящие сосочки.
– Невероятно, – произносит Жером Бержерак.
– Поразительно, – добавляет Лукреция.
– Ужасающе, – заканчивает Исидор.
Капитан Умберто бурно потеет из-за перца, который слишком быстро проглотил.
– Джеймс Олдс знать не хотел, как можно использовать его открытие. Он отрекся от него, уничтожил свою диссертацию, собрал всех, с кем работал, и взял с них клятву никогда не проводить экспериментов с Последним секретом.
– Они согласились?
– Джеймс Олдс описал им вероятное будущее. Ни один ученый не хочет уничтожать человечество. Помимо наших мозговых систем, существует система сохранения вида. Предохранитель, который содержится в глубине нашего мозга рептилии и который возник еще во время нашей самой первоначальной животной жизни. Когда мы были рыбами, он уже был там. Даже когда мы были одноклеточными существами...
Официант приносит им цыпленка в провансальском соусе. Птица была пожарена в муке с головой, и в ее трупике, лежащем посреди овощей, было что-то патетическое. Никто к ней не притрагивается.
– Власть жизни, – произносит Исидор.
– Джеймс Олдс, как и его соратники, думали о своих детях и внуках. Это важнее научной славы. К тому же кто хочет взвалить на свои плечи ответственность за возможное окончание приключений человечества?
Взгляд Жерома блестит. Моряк вздыхает:
– Итак, они поклялись. И Джеймс Олдс уничтожил все документы, где говорилось о местонахождении Последнего секрета. Подопытных крыс убили. А Олдс работал над исследованием другой зоны, впрочем, довольно близкой, – той, что позволяет лечить эпилептиков.
– Я, которая всегда считала, что мы живем в циничном мире, управляемом биржей, военными, бессовестными учеными, я должна признать, что этот господин Олдс сделал честь своей профессии, – добавляет Лукреция.
– Этого хватило, чтобы все остановить? – спрашивает Исидор.
– Последний секрет – зона очень маленькая, расположенная в строго определенном месте. Если не знать нужных координат, воздействовать невозможно. Некоторые, должно быть, пытались, но найти эту зону в мозге – все равно что искать иголку в стоге сена.
