— Все, — голос Саши предательски хрипнул. — Ты не понимаешь? Не понимаешь?
— Не понимаю, — подтвердил Ян. — Объясни. Поясни мне наконец-то свои метания… трусиха.
Саша хотела выкрикнуть какую-то колкость, но сдержалась, с трудом переводя дух.
— Ты, — сказала она отчетливо и как можно спокойнее, словно пытаясь вложить свою мысль в голову Яна, — был с моей подругой. И с моей стороны неправильно было… быть с тобой.
— Спиши это в копилку моих грехов, — беспечно ответил Ян, пожав плечами. — Это же я заблудился. Еще?
— Мы переспали, — продолжила Саша настырно, и Ян кивнул.
— Неоднократно, — угодливо подсказал он, с удовольствием наблюдая, как щеки девушки краснеют от смущения и она начинает прятать глаза от его смеющегося взгляда. — И что с того?
— Тебе не кажется, — язвительно ответила Саша, — что сначала приличные люди знакомятся, ходят на свидания, а потом уже прыгают в койку?
Ян снова беспечно пожал плечами, задумчиво глядя в потолок, и разъяренной Саше показалось, что он нарочно делает такой отстраненный и невинный вид, дрязня ее.
— Считай, у нас был ускоренный курс знакомства, — ответил он легкомысленно. — Мы уже перешли на "ты". Но если хочешь, я приглашу тебя на свидание. Хочешь?
Саша, хватая губами воздух, отступила на шаг.
— Не подписал? — вкрадчиво поинтересовалась Лиля, когда Саша пинком распахнула дверь и ураганом пронеслась через весь кабинет на свое место.
Саша упала на стул, закрыла лицо руками. Плечи ее вздрагивали.
— Нет, — глухо ответила она.
На предательски светящемся экране висел текст заявления. Лиля после ее ухода посмотрела, не постеснялась залезть в сашины документы.
— Ладно, не реви, — грубо сказала Лиля, неторопливо наливая чаю в сашину чашку. — Что у вас там, рассказывай?
Саша, шмыгая носом, схватила горячую чашку, пригубила ароматую жидкость. Губы ее вспухли, собранные на макушке в хвостик волосы рассыпались оттого, что резинка съехала набок, и Лилька, глядя на подругу, больше похожую на профессиональную нищую, лишь качала головой.
— Что, что он сказал? — допытывалась она.
Саша лишь потягивала чай и мотала головой, прикрывая глаза.
И губы ее вспухли не от плача.
…Там, в кабинете, шагнув к Саше, ошеломленной его вопросом, Ян крепко ухватил ее за плечи, прижал к стене и поцеловал — точно так же, как целовал тогда, в их последнее свидание, навалившись на нее всем телом, перехватив тонкие запястья, прижав ее сопротивляющиеся руки к стене. Страстно, жадно, нетерпеливо, бессовестно, ничуть не заботясь о том, что кто-нибудь может войти и застать их в этой пикантной, неоднозначной ситуации. Саша чуть вскрикнула, ощутив его губы на своих, но он быстро подавил ее сопротивление, и ее подрагивающие в его ладонях кисти рук безвольно замерли, пока он ласкал ее губы языком, сладко и нежно.
— Чудовищная прическа, — шепнул он, отпустив ее ослабевшие руки и проводя ладонью по ее волосам, пытаясь высвободить их от резинки, прижимаясь лицом к ее дрожащей шее. — Ну так что, свидание?
Странное дело. С Лилей все было не так. На нее хотелось любоваться, ее хотелось показать всему миру и для ее внешности любая — даже самая ничтожная деталь, — имела какое-то значение. С Сашей все было не так. Похожая на студентку-троечницу в своем нелепом балахоне, грубых тупоносых ботинках и с хвостиком на макушке, она почему-то все равно дико возбуждала Яна. Смотреть, любоваться, как на картину на нее не хотелось; а вот растрепать еще сильнее, содрать с нее серую, невнятную одежду, как грубую оберточную бумагу с произведения искусства, чтобы увидеть совершенную красоту — да. Ощутить под ладонями ее дрожь — да. Податливость ее тела — да! Мягкость ее кожи, аппетитность ее ягодиц, упругость ее бедер, влагу ее желания под пальцами — три тысячи "да"!
— Нет, нет, погоди, — протестующе зашептала Саша, испуганная его напором, но он безжалостно опустил руку между ее ног и жадно сжал пальцы на горячей ткани джинсов. Она изо всех сил сдерживалась, кусала губы, чтобы не застонать так громко, что услышит в приемной секретарь, и это заводило еще больше. Хотелось гладить и ласкать ее нарочно так, чтобы она забыла о стыдливости, раскрыла перед ним бедра, откинулась на его руку и всецело отдалась его власти.
— Свидание? — упрямо повторил он, глядя пронзительным взглядом ей в глаза поглаживая девушку так, что глаза ее затуманились и она ахнула, невольно поджав живот, сжав колени. — Или через пять минут ты будешь кричать. Обещаю.
— Хорошо, хорошо! — выдохнула Саша, чувствуя, как он водит пальцами по грубому шву и тот врезается в ее тело так чувствительно…
От следующего поцелуя у нее закружилась голова, Саша обхватила Яна, запустила руки под его доргой, безупречо сидящий пиджак, стиснула пальцы на тонкой ткани его сорочки, под которой — только горячее тело. Его пальцы все поглаживали ее снизу, так вкрадчиво и неторопливо, так чувствительно, что она начинала поскуливать, когда его язык проникал в ее рот и ласкал язык откровенно и чувствительно.
— Когда? — бесстрастно и холодно произнес он, отрываясь от ее задыхающихся губ. Ее пальцы тискали, сжимали его одежду, девушка чуть постанывала под его лаской, и он с удовольствием смотрел, как страдальчески изгибаются ее брови, как ее губы дрожат, выдыхая горячий воздух.
— Подожди, подожди, — взмолилась Саша, пытаясь удержать его руки, но тщетно. Вжикнула расстегиваемая молния и его бессовестные пальцы скользнули в ее джинсы, прямо под беленькие простые трусики, по голому чистому лобку, прямо между мокрых складочек, да так коварно, что Саша вскрикнула бы, если б не его губы, закрывшие поцелуем ее рот.
— Так когда, — повторил он, снова отрываясь от ее губ, стоило ее стону стихнуть. Шумное дыхание девушки стало еще чаще, она откровенно изгибалась, осторожно ласкаясь, чувствуя, как его пальцы неторопливо проникают в ее тело, увлажняясь, и выскальзывают, находя и чуть поглаживая ее клитор. — Когда?
— Я сейчас скажу, скажу! — сгорая от стыда, выкрикнула Саша, напрягая бедра и чувствуя, как его коварные пальцы проникают в нее все глубже, а большой палец вкрадчиво поглаживает ее клитор.
— Я не тороплю, — ответил он, продолжая свою медленную ласку. — Подумай. Не хочешь присесть на стол?
— Не надо, — шептала Саша, закрывая глаза и вздрагивая от каждого жесткого проникновения в ее тело, вцепляясь ногтями в плечи мужчины.
— И все же?
Он снова целовал ее, обняв и опуская спиной на гладкую поверхность.
Стукнули ботинки, упав на пол, одним рывком были сорваны джинсы и трусики, и Саша голыми ягодицами ощутила полированную поверхность стола.
"Да что происходи, черт подери?!" — в панике думала Саша, ощущая в себе его настойчиво движущиеся пальцы. Наслаждение накатывало волнами, она чувствовала, как жесткие пальцы ласкают ее изнутри, находя особо чувствительные точки, и она замирала, даже дышать переставала, когда его пальцы растягивали ее сильно, требовательно.
