Вот оно!
Проклятый мерзавец Робер не лгал!
От этих слов Хлоя заметно вздрогнула в руках Дракона, ее тело сжалось так, что ласкающие ее пальцы не могли не почувствовать, как из расслабленной и мягкой, податливой, она сделалась жесткой. Из-под ресниц ее снова выкатились слезы и, скатившись по вискам, и Дракон заметил это.
— Жениться? — повторил он задумчиво, разглядывая лицо девушки. — На равной себе?.. Я подумаю.
От этих беспечных слов Дракона Хлоя вздрогнула как от удара плетью и едва смогла удержать слезы, когда он принудил ее подняться с его колен встать рядом с ним. Нет, он не отпустил ее; не оттолкнул и не позволил уйти. На мгновение Хлое показалось, что Дракон очень хочет, чтобы она услышала, что ему предлагают эти убеленные сединами хитрецы, так оживлённо загомонившие после его легкого и беспечно "я подумаю".
— О чем же думать, милорд, — уважительно продолжил уговаривать Дракона переговорщик. Хлоя, разглядывая его лицо, изборожденное морщинами, его седую бороду, в которой осталось на так много черных прядей, и невольно переводя взгляд на Дракона, вдруг подумала, что этот старый, несомненно, неглупый человек, попадает в ту же ловушку, что и прочие. Всматриваясь в чистое, гладкое, молодое лицо Дракона, в его ясные, не замутненные старостью глаза, на его улыбку, злую и дерзкую, как это бывает у многих молодых людей, к которым судьба благосклонна, он не видит древнего и мудрого существа. Не видит того, кто уже входил в силу в те дни, тогда сам градоначальник только появился на свет. Он принимал Дракона за неразумного, капризного отпрыска правящей семьи, и только. А потому считал, что ему удастся убедить и, быть может, перехитрить строптивого молодого правителя.
— Невеста юна и прекрасна, — продолжал градоначальник, выкладывая известный уже всем портрет перед Драконом. Тот с интересом склонился над миниатюрой, рассматривая ее, одновременно с этим привлекая к себе Хлою и бесстыдно, но незаметно для всех, забираясь ей рукой под юбки. Краска стыда покрыла ее щеки, она вынуждена была склониться над столом, упёршись в него ладонями, когда пальцы Дракона вновь добрались до заветного местечка — мокрых половых губок, — и осторожно сжали их, закрывая ее лоно, откуда почти выкатился один шар.
— Да-а, — протянул он, с интересом разглядывая изображённые художникам черты, — прекрасная девушка.
Его большой палец резко вошёл в лоно Хлои, проталкивая шары глубже, и она судорожно вздохнула, чувствуя, как за чувствительным глубоким толчком последовала вкрадчивая, осторожная ласка. Удерживая шары в ее теле, Дракон поглаживая ее клитор, и под его ласкающими пальцами становилось все более мокро.
Склоняясь над столом, вынужденная смотреть на привезенный градоначальниками портрет, Хлоя, шумно дыша сквозь сжатые зубы, изо всех сил пыталась удержать неуемную дрожь в ослабевших ногах. Ей казалось, что все видят, ее она изнемогает под бессовестной лаской Дракона, который, казалось, нарочно вздумал распались ее тело, чтобы здесь, при всех, услышать ее жалкий стон и увидеть, как ее тело забьется в сладких спазмах от удовольствия. Он применил все свое умение в достижении этой цели. Его нежные пальцы то скользили, плотно прижимаясь и поглаживая мокрые губки Хлои. Они то сосредотачивались на ее заполненном лоне и неспешно, но очень чувствительно массировали истекающую соком дырочку, самыми кончиками пальцев подталкивая шары глубже внутрь ее тела, то осторожно протискивались меж набухших мокрых складочек, находили клитор и, нежно касаясь его упругой верхушки, гладили так невообразимо долго, так осторожно и вкрадчиво, что Хлоя задыхалась от подступающих первых спазмов накатывающего на нее наслаждения и до боли напрягала трясущиеся бедра, чтобы хоть как-то утерпеть, удержать оргазм.
И вместе со всем этим, вместе с этой бессовестной игрой, от которой ей хотелось кричать в голос, Хлоя готова была разрыдаться. Как никогда раньше она почувствовала, кто она для Дракона — игрушка, развлечение, дерзкая шалость, но не более. Ее жизнь, ее чувства для него было всего лишь забавой. Распаляя и дразня ее, заставляя ее при всех едва ли кончать ему в руку, он преспокойно обсуждал свою предполагаемую невесту, согласно кивал головой, когда градоначальники красочно описывали ему все достоинства юной принцессы.
Юная драконица на миниатюре действительно была хороша; свежая и яркая, как роскошная бардовая роза в оранжерее, темноволосая и темноглазая, налитая огненной силой. Она выглядела куда сильнее и ярче нежной светлой Хлои. Наверное, мудрецы были правы — именно такая подруга нужна Дракону. Под стать ему. Сильная, строптивая, свободная. Не умеющая подчиняться и не знающая, что значит принадлежать кому-то против воли.
На миг Хлоя засмотрелась в черные нарисованные глаза, и ей стало до боли досадно оттого, что все мужчины, что встречаются ей на пути, отчего-то хотят ее использовать. Мишель захотел ее богатства; Робер жаждал ее как предмет роскоши, а Дракон хотел ее тела. И никому из них и дела не было до того, чего хочет сама Хлоя.
— Несомненно, это древний и очень уважаемый род, — сквозь волны накатывающего на нее наслаждения расслышала Хлоя, беспомощно скребя ногтями деревянную поверхность и едва не воя. Ее тело тряслось, как в лихорадке, от напряжения болели все мышцы, и она с трудом удерживалась, чтобы не вильнуть бедрами и не сесть на ласкающие ее пальцы. Но один взгляд в нарисованные черные глаза удержал ее от этого, и она, жадно вдохнув прохладного воздуха, остужающего ее разгоряченную кровь, подавила это соблазнительное, но малодушное желание.
«Нет! — думала она, сотрясаясь, как в лихорадке, сопротивляясь его ласкам и накатывающему наслаждению. — Только не это! Только не кончить здесь, при всех… как этого хочет он. Отчего эта девушка, которую он ни разу не видел, заслуживает уважения, черт ее дери, а я — нет?!»
Улучшив момент, когда рука Дракона чуть отстранилась, Хлоя напряглась, и шары один за другим выпали в его ладонь. Она вильнула бедрами, укрывая свое тело от его ласк, и крепко сжала ноги, чтобы он не смог снова ее коснуться.
Краем глаза она заметила тень удивления на лице Дракона, но он смолчал, его рука с зажатыми в ней золотыми шарами, мокрыми и нагретыми жаром ее тала, медленно выскользнула из-под ее юбки.
— Хорошо, — повторил он. — Мне самому интересно, правда ли то, что говорят о влечении крови. Действительно ли своя кровь манит так, что о прочих забываешь. Я поеду к невесте. Когда она будет ждать меня?
— Мы устроим все, господин, — не скрывая своего ликования, ответил переговорщик, и на том и порешили.
* * *
Так как Дракон велел Хлое жить в его покоях, то и ночевать ей пришлось прийти в его спальню.
Поначалу она думала, что ей будет ужасно сложно ответить ему отказом, когда он требовательно протянет руку к ней и велит подойти поближе. В висках ее билась одна только мысль — рассвирепеет и оттолкнет, никогда больше не приблизит. А потом пришли слезы, и понимание — да ведь он итак в скором времени будет чужим, совсем чужим и далеким, и в любом случае оттолкнет ее.
