«Жениться? Я подумаю…»
Он думал быстро, практически мгновенно, и не вина убеленных сединами мудрецов в том, что они не поняли, о ком он станет думать, на кого он станет примерять корону Госпожи Дракон, задумавшись над их предложением.
Хлоя этого не понимала, не видела, не знала. Ей было сказано относиться с уважением к предполагаемой невесте, и только.
«Действовать надо быстро, — думал Робер, натирая поврежденное ухо чудодейственной мазью, заживляющей все болячки быстрее. — Пока он на весь свет не крикнул «Леди Дракон». Пока он не показал ее всем соседям, и пока соседи не разъяснили этим пустоголовым напыщенным дуракам, что означают насмешливые драконьи слова «я подумаю. Пока она здесь, пока он еще присматривается к ней, не объясняя, что, по сути, он сделал ей предложение — а она его приняла, соглашаясь на правила его игры, — нужно сделать так, чтобы он отнял этот титул у нее до того, как повезет ее на смотрины».
Поутру Дракон поднялся рано и отправился раздавать распоряжения относительно сборов. Леди Дракон была оставлена им в качестве хозяйки — еще одна оплеуха по физиономии Робера, которого задвинули в сторону, как ненужную более вещь! Слушая небрежный приказ Дракона, Робер едва зубами не заскрежетал, нехотя расставаясь со всеми ключами, которые Дракон велел передать Хлое.
— Все-таки, — заметил Дракон как можно небрежнее, внимательно рассматривая Хлою, которую уже покрыли покрывалом и облачили в платье из серо-стального шелка, украшенное искусной черной шелковой вышивкой, — ты дочь герцога, и тебя, наверняка, учили управляться с большим домом? Коль скоро ты клялась мне верно служить в качестве кого угодно, — это слово он подчеркнул, и Робер усмехнулся, поняв, как Дракону удалось подловить Хлою на этом опрометчиво данном обещании (она наверняка еще не переняла от него древнее искусство ценить и не разбрасываться понапрасну словами), — лишь бы не наложницы, так изволь проявить свое рвение, служа мне как ревностный управляющий моего дома. Сумеешь?
Хлоя покорно склонила голову.
— Сумею, господин, — кротко ответила она.
Покрывало, скрепленное под подбородком темной неприметной брошью, оттеняло ее свежее личико, и в этом строгом наряде Хлоя была непередаваемо хороша. Робер, разглядывая ее нежные щеки, чуть тронутые румянцем, и невольно думал, что эти черные, мрачные одежды словно подстегивают желание освободить, вырвать из них ее нежное тело, чтобы насладиться ее молодостью и красотой.
— Тогда береги мое добро, — резко произнес Дракон, всматриваясь в ее белоснежное лицо. — В этом мире женщины обязаны беречь добро и честь мужчин, пока мужчины берегут их жизнь. Теперь ты — сердце этого дома, хозяйка всему. Ты должна уметь дать верный ответ каждому, кто обратится с просьбой — или покусится на что-либо, принадлежащее мне. Чтобы беречь мою честь, сил и духа должно быть очень много. Хватит ли? Это — основное, чему ты должна научиться. Поняла?
— Поняла, господин, — твердо произнесла Хлоя, подняв, наконец, на него взгляд. В ее зеленых глазах не было страха, только решительность и уверенность в себе, и Дракону это понравилось. — У меня хватит сил, это я вам обещаю. Но как быть с вашим обещанием? Вы обещали подарить мне свободу.
Так-так, а вот это интересно! Господин Робер навострил свои полтора уха, мелкими незаметными шажками подбираясь ближе.
— Леди Дракон свободна моей волей, — кратко ответил Дракон, вынимая из рукава свернутую грамоту, перевязанную тонкой тесьмой и опечатанную Драконьей печатью. — Ни один человек не имеет права на Леди Дракон, на ее земли имущество. Ты довольна?
— Да, господин Дракон, — ответила Хлоя, поклонившись.
От этих церемоний у Робера скучно заныло в животе, словно он объелся плохо прожаренного мяса, и теперь его пучит.
«Она же не дура, — тоскливо подумал Робер, глядя вслед уходящему Дракону. — Как скоро она поймет, что он воспитывает ее в соответствии с требованиями драконьего дома? Нет, не допущу этого!»
Новость о разводе Хлои тоже была господину Роберу весьма неприятна. Он-то полагал, что Мишель — его козырной туз, припрятанный в рукаве, но Хлоя как-то слишком быстро оправилась от его предательства и порвать решила с предателем мгновенно.
«Неужто ничего в сердечке не екнуло? Ведь это муж ее, она любила его. Неужто не теплится надежды на то, что все ложь, неправда? Принимает решения так же быстро, как Дракон, — с неудовольствием отметил Робер. — Да, в чем-то она его стоит…»
С грохотом, словно ему наподдали пинка, он скатился по винтовой лестнице в подвал, где были припрятаны его вороньи сокровища — Мишель и драная графиня. Молодые люди спали, тесно обнявшись, закопавшись в солому и прижавшись друг к другу — в подвале было прохладно.
— Просыпайтесь, эй, вы, — ревел Робер, грохоча ключами. От его возни, от скрипа решетки Мишель продрал глаза и, потягиваясь и зевая, почесываясь, как блохастый пес, высунул голову из соломы. — Дела не ждут!
— Что за спешка, — недовольно протянул Мишель, и Робер, ухватив его за ворот, выволок из соломы, словно Мишель был бессловесной вещью.
— Спешить лучше тебе, а не мне, — злорадно заметил Робер. — Дракон дал развод твоей жене, и она может всадить тебе такого крепкого пинка, что ты полетишь кубарем дальше, чем видишь! И тогда ты точно все потеряешь!
— Да плевать мне на это, — Мишель вяло отмахивался от Робера, но тот вцепился в молодого человека как клещ. Заставив его подняться, Робер оббежал кругом, цокая языком, рассматривая Мишеля, и осмотром остался недоволен.
Светлые волосы Мишеля были спутаны и тусклы от грязи и напоминали солому, в которой он спал. Было видно, что молодой человек не сильно-то себя утруждал принятием ванн. Белье его — к примеру, тонкая батистовая рубашка из герцогских запасов, — было драным, серо-желтого цвета. Видимо, Мишель не менял его уже очень давно. Красивый когда-то костюм из голубого, как весеннее небо, бархата без пуговиц — вместо них болтались замусоленные нитки, — и грязен и затерт так, словно Мишель валялся неделю в сточной канаве. Весенний цвет угадывался только в складках, куда грязь не добралась каким-то чудом.
— Эй, ты, Драная Задница, — грубо окликнул заворочавшуюся в соломе девушку Робер. — Поди-ка на кухню и скажи повару, что я велю ему поскорее нагреть пару ведер воды. Да поворачивайся скорее, не то драконье наказание тебе нежной лаской покажется! Отмоем эту грязную свинью, — он еще раз непочтительно встряхнул Мишеля за ворот его грязной рубахи, — и переоденем его в человеческие одежды.
— Да не пойду я! — взревел Мишель, соображая, наконец, на что подбивает его Робер. — Ты с ума сошел, носатый?! Ты понимаешь, на что меня подписываешь?! Это я сейчас вылезу из норки, а Дракон меня…
— Нету Дракона, — грубо огрызнулся Робер, вытаскивая насильно одуревшего от страха Мишеля из клети, — он уехал по делам. — Ну же, поворачивайся! Твоя женушка добилась от него титула Леди Дракон — практически равна ему по статусу! Наверное, подмахивала хорошо, шлюшка…не будешь дураком — так сможешь выхлопотать себе сладкий кусок — или ты не хочешь?
