— Я себя боюсь, — шепнула Клэр, млея, откидывая голову ему на плечо и блаженно закрывая глаза, когда его ладони накрыли ее грудь и чуть сжали, лишь для того, чтобы ощутить ее нежность.
— Не нужно бояться своих желаний, — ответил он. — Ведь вся наша жизнь состоит из них.
Клэр уже не могла противиться странному, почти мистическому влечению. Дракон, балансируя на границе трансформации, пугая ее своей анимагической формой, ласкал ее, гладил ее трепещущее тело, животик, часто вздымающуюся грудь.
— Ты была плохой, непослушной самкой, — коварно шепнул он своим страшным, порочным голосом, и Клэр вскрикнула, чувствуя, как его налитый член сквозь тонкую ткань одежды касается ее ягодиц, трется об них. — И заслужила наказание.
Он взял ее ладонь и заставил ее погладить себя. Клэр в ужасе распахнула глаза; в анимагической форме член Дракона был куда крупнее, и девушка со страхом подумала о том, что придумал Данкан, чтобы отомстить ей за побег и ее дерзость.
— Что, прямо так?! — выкрикнула она в страхе. — Нет-нет-нет, не надо!
— Тебе понравится, — с гадким смешком ответил он. — Не бойся… не бойся.
Что-что, а раздевать женщин Данкан был великий мастак. Клэр, задыхающаяся от волнения, и опомниться не успела, как ее одежда уже была на полу, и сапоги, и пояс с саблей, а Дракон, сверкая золотыми насмешливыми глазами, бросив ее на узкую постель, стаскивает с ее бедер штаны.
Он сжал ее колени, заставил поднять их выше, притянуть к груди, и жадно поцеловал припухшие половые губки, огладил любовно округлые ягодицы.
— Что ты задумал, — заскулила Клэр, готовая провалиться со стыда в преисподнюю от того, что Данкан бессовестно рассматривает ее там, снизу, разводит ее ноги почти насильно и целует снова и снова, отчего стыд жаром обдает ее нервы, волнует кровь.
— Немного приласкать тебя, — ответил он почти нежно. — Всего лишь приласкать, чтобы ты смогла принять меня…
Его длинный язык скользнул меж ее подрагивающих ног, еще и еще, и Клэр безотчетным движением выгнулась навстречу этой чувственной, нежной ласке, желая, чтобы прикосновения стали крепче и чувствительнее. Его язык скользил меж губ, прикрывающих вход в лоно, и Клэр нетерпеливо вертелась, виляя бедрам так, чтобы язык Данкана все же коснулся горящей от желания дырочки. Его язык находит упругую, чувствительную точку, обвивает ее и поглаживает так сильно, что Клэр вскрикивает — и почти воет от наслаждения, когда ее мокрого лона касается его палец, чуть поглаживает текущий ароматной смазкой вход.
— Пожалуй-ста, — с трудом произносит Клэр, чувствуя, как он ласкает ее уже изнутри, мягко и осторожно, чтобы не поранить. Эти ласки кажутся ей верхом блаженства, потому что ее тело жаждало именно этого, именно таких ощущений, именно так — неспешно и долго, размеренно и спокойно. Его язык скользит и скользит меж ее ног, Данкан жадно вылизывает свою самку, и в этой откровенной жадности Клэр чувствует какой-то особый, очень интимный эротизм, который ее саму заставляет развести стыдливо жмущиеся друг к другу колени и податься навстречу его прикосновениям. Его ладонь сжимается на ее ягодице, ногти впиваются в мягкую кожу, но она не боится. Клэр упирается ступней в плечо Данкана, раскрываясь перед ним шире, даря ему себя всю, без остатка, без тени смущения, щедро, и он целует ее тело с чуть слышным стоном, потому что не может насытиться ею, потому что ему мало ее вскриков и наслаждения, мало текущей под пальцами влаги желания.
— Моя самка! — шепчет он, покусывая раскрытые перед ним бедра, нарочно заставляя девушку вздрагивать в его руках. — Моя…
Он снова жадно приникает губами к ее лону, его пальцы в ее тугом теле движутся сильнее и быстрее, и Клэр откидывается на постель и блаженствует.
Однако, это спокойствие обманчиво; Клэр понимает это, когда приятная ласка становится невыносимым, непередаваемым ощущением, и девушка рычит, захлебываясь собственным голосом, содрогаясь на ласкающих ее пальцах, чувствуя, что от оргазма дрожат ее ноги, сжимающие накрепко его руку, не позволяя ей больше двигаться.
— Немного передохнуть, — еле ворочая языком, шепчет Клэр, когда его пальцы покидают ее трепещущее лоно. Но Данкан посмеивается, нетерпеливо тянет ее к себе, крепко обхватив ее дрожащие бедра, и почти насильно разводит в стороны ее ноги, удобно устраиваясь меж ними. Сквозь опущенные ресницы Клэр видит блеск его алой чешуи на напряженных плечах, чувствует прикосновения его горячих ладоней и легкую боль, когда его когти сжимают ее плоть крепче…
А затем он коснулся ее мокрого расслабленного мокрого лона головкой своего члена, и Клэр вздрогнула, ощущая, как он в нее проникает — жесткий, слишком большой, причиняя легкую боль.
— Ай! — взвизгивает она, потому что сразу за головкой у него располагается широкое кольцо мягких шипов. Оно ласкает тело девушки чересчур чувствительно, Клэр кричит, чувствуя, как каждый шип словно касается обнаженного нерва, доводя ее до исступления. Но вывернуться из-под навалившегося на нее Данкана Клэр уже не может, он крепко держит ее. Его плоть растягивает ее лоно сильно, движется медленно, и Клэр на миг замирает, проваливаясь в небытие, в котором не существует ничего, кроме тягучего, невыносимого наслаждения, которое разливается по ее телу, захватывает ее с головой и, наконец, вспыхивает ослепительной белой вспышкой, отчего Клэр рыдает, ахая, совершенно не понимая, что с ней произошло, и чувствуя, что это беспощадное ощущение возвращается вновь.
Данкан чуть слышно смеется, и его смех напоминает рокот моря. Его движения все так же неспешны и осторожны, но проникновения его члена в тело Клэр настолько чувствительны, что девушка не выносит этих обжигающих ощущений. Она кричит, извиваясь под ним всем телом, смотрит невидящим изумленным взглядом перед собой и вновь кончает — бурно и долго, содрогаясь и извиваясь под Данканом совершенно по-змеиному.
— О, о, о, — постанывает она. — Пощади… все, хватит…
— Ты была несносной самкой, — шепчет он ей на ушко, и его член, его шипы проникают в нее глубже, заставляя ее биться словно в лихорадке. — Очень непокорной, очень своенравной самкой, — еще одно безжалостное, глубокое, сильное проникновение, и жгучее наслаждение затрепетало, зажглось где-то в глубине ее лона. — Ты меня убить хотела.
Ну, конечно! Как она могла подумать, что он позабудет это, не напомнит! И напомнил он это в самый неподходящий момент — когда она всецело в его власти, беспомощна и бессильна!
Клэр закусывает губы, готовясь отведать самой непереносимой и сладкой в мире пытки. Его член почти выскользнул из нее, и снова погрузился в ее тело — неспешно, аккуратно, разливая удовольствие так щедро, что Клэр закричала от одного этого движения, сходя с ума.
Данкан перехватывает ее руки, заводит их вверх, над головой девушки и удерживает так, прижав их к постели, не позволяя ей мстить ему, царапая его плечи. Клэр стонет и бьется под ним, когда его движения становятся сильными и быстрыми. Ее тело словно полно огня, разжигающего сильнее ее страсть, ее желание, и она крепко обхватывает его тело ногами, сильнее прижимает его к себе, желая услышать, понять, почувствовать тот миг, когда и он присоединится к ее наслаждению.
