— За кого ты меня принимаешь?! — вспылил Данкан, и Клэр презрительно усмехнулась. — Неужели о таких вещах нужно просить?! И я сам не додумаюсь защитить тебя!?
— А я принимаю тебя за кого-то не того!? А кто ты? Неужто мой верный рыцарь без страха и упрека? — как можно небрежнее ответила она. — Неужто ты явился, чтобы защитить меня от целого злого мира?! Так вот, заруби у себя на носу: мне никто не нужен, чтобы защищать и опекать меня! То, что было между нами, вовсе не означает, что я стану тебе повиноваться и забуду, за какой конец держать саблю! Я вовсе не твоя самка, — передразнивая его, произнесла Клэр с особым чувством, от которого Данкан вспыхнул, уязвленный в самое сердце. — Я вообще не твоя. Я сама смогу спасти и себя, и команду о кого бы то ни было!
— Ты не сможешь защититься от того зла, которому дала шанс своим глупым поступком, — яростно прошипел Данкан, тяжело дыша. — И если Повелитель тебя вздумает убить — боюсь, ты тоже не сможешь устоять. Ты просто не видела еще мощи Дракона…
— Я и видеть не хочу, — грубо ответила Клэр. — И смотреть не буду. Я просто уйду в свой мир. Только и всего.
— Ах, ну да, — сладеньким подлым голосом произнес Данкан, насмешливо щуря золотые глаза. — Я и забыл, с кем имею дело! Ты же пират. А пираты — это люди без чести и без совести, им неведомо понятие «смелость». Что им чужое горе, причиной которого они сам стали? Что им мир, погружающийся в хаос, что им тысячи смертей? Ведь основное, самое верное правило пиратов, — произнес Данкан медленно, глядя ей прямо в глаза, — это вовремя успеть убежать, не так ли?
— Никто не смеет обвинять меня в трусости! — взвизгнула Клэр, чувствуя, как щеки ее наливаются багровым румянцем точно так же, как если б Данкан не удержался — нахлестал ее по лицу от души. — Мне известно слово честь!
— И поэтому ты сейчас сказала мне о побеге? — быстро произнес Данкан. — Давай, беги! Что ж, я хорошо тебя понял, — он разразился горьким смехом. — То, что было между нами — это ошибка. Это ничего не значит, — повторил он слова Клэр с особой злой горечью, улыбаясь так ясно и прекрасно, что у Клэр защемило на сердце, и она глубоко пожалела о сказанных ею словах. — И ты не моя самка… увы, ошибся.
— Так скоро сдаешься? — насмешливо произнесла Клэр. Она почувствовала, что перегнула палку, что уязвила Данкана в самое сердце, одним словом обесценив всю искреннюю нежность и страсть, что они дарили друг другу, но ослиное упрямство и гордость, напомнившая о себе в самый неподходящий момент, не позволяла крикнуть — «прости, я сказала это просто так, чтобы позлить тебя!»
Данкан рассеянно пожал плечами. Кажется, его гордость и его упрямство были ничем не меньше, чем ее.
— Не в моих правилах принуждать женщин спать со мной, — высокомерно и презрительно произнес он, щуря глаза так, что неясно было, отчего он сверкают — от солнца, отражающегося в них, или от сдерживаемых слез. — И упрашивать я не привык. Они сами этого хотят, и сами делают свой выбор. Ты свой выбор сделала. Нет — значит, нет. Прощай… Клэр.
Он отступил от девушки, церемонно и уважительно поклонившись, и Клэр безотчетным движением потянулась к нему, шагнула вперед, не желая расставаться, еле сдерживая себя от крика — остановись! Останься!
— Куда ты сейчас? — спросила она, чтобы хоть чем-то заполнить мертвую пустоту, пропасть, разверзающуюся между ними.
Данкан задумчиво глянул на море, ладонью смахнул с лица длинные черные нити волос, которыми играл морской ветер.
— Искать слугу Первого Бога, — твердо ответил он. — Я дам знать Повелителю, что случилось, и попытаюсь перехватить того, кто подменил сорочьи яйца, пока он не достиг своей цели — а он ее не достиг, иначе солнце было б не видно из-за дыма, поднимающегося с горящей земли. А ты беги… Клэр. Спасай свою жизнь, свой корабль и свою команду. Хотя я не уверен, что ты найдешь спасение, если Мертвые боги нашли пристанище в твоем мире.
— И ты не спалишь меня вместе с моим кораблем? — насмешливо произнесла Клэр, хотя сердце ее рвалось от боли. Данкан снова безразлично пожал плечами.
— К чему? — спросил он. — И без меня скоро будет много желающих прервать твою жизнь… а может, ты и спасешься, как знать.
Не говоря больше ни слова, Данкан решительно отвернулся от Клэр и спешно побежал к борту корабля, так стремительно, что она не успела вскрикнуть, как он достиг своей цели и одним прыжком выпрыгнул в море, качающееся за бортом.
Алые крылья раскрылись над волнами, команда завопила, заголосила от страха, но дракон не обращал уже на их корабль никакого внимания. Кружась над волнами, он взлетал все выше и выше, а Клэр все чудилось, что он зовет ее по имени.
Море никому не расскажет, то, чему стало свидетелем. И слезы, оброненные в его волны, просто станут его частью.
Искать свой корабль было делом рискованным. Можно было вовсе не найти его и упасть в волны, когда кончатся силы. Подспудно Данкан хотел этого; сложит крылья упасть вниз, ударившись о волны. Но вода — предательница! — мягко расступилась бы перед ним, обняла ласково его тело и качала бы в своих объятьях, убаюкивая и успокаивая, стирая своей прохладой горячее жжение в груди, такое безжалостное и невыносимое, что в глазах темнело и сбивалось дыхание. Эта боль лишала сил и желания двигаться; только закрыть глаза и лететь камнем вниз, в пустоту и тишину. Но он знал, что упокоения не будет, море не примет его, и потому продолжал жить.
Когда он отыскал свой корабль, снизился и ступил на палубу, вынырнув из тумана, белой ватой расстелившегося над волнами, силы покинули его. К нему спешили его люди, приветствовали своими криками, но Данкан никому не позволил к себе прикоснуться. Еле переставляя ноги, он ушел в свою каюту закрылся там, отрезая солнечный свет, голоса людей, их радостные и участливые взгляды. Больше всего ему сейчас хотелось забраться в свое логово поглубже, зализать рану, горящую огнем на сердце, и потому усталость, от которой закрывались глаза и ныло все тело, он принял как благо.
Он рухнул в постель, не раздеваясь, прислушиваясь к шуму крови; но сон не шел к нему.
Едва закрывая лаза, он видел перед собой Клэр, чувствовал ее шелковую кожу под своими ладонями, а качка корабля чудесным образом превращалась в движения ее сильного тела под ним. Данкан раскрывал глаза, и оказывалось, что он гладил смятый после их страстных свиданий шелк. Запах Клэр, что витал в воздухе, что так бессовестно обманывал его, исходил от смятой постели и одежды, которой касались руки девушки. Данкан зарывался лицом в ткань, вдыхал жадно аромат тела Клэр, словно хотел собрать все частички ее тающего запаха, собрать и припрятать где-нибудь, как золотой песок, как сверкающие драгоценные крупинки, чтобы часть ее всегда была с ним.
— Что же ты делаешь со мной, что же ты делаешь, — стонал он, закрывая глаза, жмурясь, чтоб даже самый тонкий лучик света не затмевал ее образ в его памяти. — Как же я буду жить без тебя?
Воздух без ее дыхания казался пресным и обжигал горло, не хватало тепла ее тела — с изумлением Данкан почувствовал, что дрожит, что замерз впервые в жизни, что огня, каким полна его кровь, недостаточно, чтобы согреть его.
