Он был совсем молод; очень хорош собой. Некоторое время Клэр с изумлением, словно перед ней было величайшее чудо света, рассматривала его, завороженная невиданной прежде красотой, изумляясь, насколько он не похож на всех, кого она когда-либо видела раньше и знала. Тонкий, изящный, одетый в черные и алые шелка, он сочетал в себе нечто зловещее, красивое и притягательное одновременно. Жесты его холеных рук были плавны, Клер невольно усмехнулась и поморщилась, испытывая одновременно восхищение и стыд. Стыд за себя и за него — разве может мужчина так манерно себя вести, так нарочито красиво двигаться? И она — она никогда, наверное, не сможет быть так изысканно-грациозна, ее жесты не будут такими завораживающими. Грубая ругань и быстрая поступь — вот ее потрет.
— А этот красуется даже перед лицом смерти, — с неприязнью прошептала Клэр, чувствуя уколы ревности в своем сердце. — Аристократ, демоны его поимей… сегодня, впрочем, у них будет такая возможность.
У Клэр вдруг больно защемило в груди, когда она подумала, что сегодня его молодая жизнь оборвется, и морской ветер больше не будет перебирать его длинные черные волосы, не коснется матово-белого лба. Отчаяние коснулось души Клэр, и она почти выкрикнула свой вопрос в небо — отчего все так несправедливо!? Почему в этой жизни можно спастись, выжить, только уничтожив чужие надежды и погубив чужие жизни? Но она сдержалась. Прочь, прочь жалость! Скрипнув зубами, она снова поднесла подзорную трубу к глазам, и снова, как притянутая неведомой силой, увидела его, узорчатый черный шелк на его плечах, блестящие напомаженные волосы, сверкающие отполированные ногти — о боги, какой разряженный павлин!.. Таким пижонам не место на море, и меч они в руках держат только потому, что он красивый.
Его черные глаза смотрели на корабль Клэр, не мигая, и ее словно опалило огнем — столько силы и страсти было в его взгляде. Глупый самонадеянный мальчишка! В его годы любая драка — это всего лишь приключение. А приключения интересны и будоражат кровь. Вне всякого сомнения, это молодой мужчина, красивый, богатый, статный, продаст свою жизнь задорого, но финал один.
А он смотрел внимательно, так, словно мог через огромное расстояние рассмотреть черты лица Клэр, он пожирал ее взглядом, и Клэр почувствовала неведомое раньше ей тепло на сердце, имя которому надежда. Вдруг она понравилась бы ему? Вдруг? Вдруг он действительно видит ее, рассматривает ее лицо, ее губы? Вдруг?..
Прочь, прочь сомнения и жалость! Так угодно небесам…
— Эй, — крикнула она с капитанского мостика вниз, внезапно поддавшись неумолимо влекущему ее порыву. — Там, на корабле, есть один разряженный фанфарон… Оставьте его мне, не убивайте! Хочу поближе посмотреть в его подкрашенные глазки.
Клэр действительно этого хотела; образ незнакомца тревожил ее воображение, Клэр почувствовала, как дрожит от желания встать напротив него и посмотреть поближе в юное красивое лицо.
«Этого еще не хватало, — хмуро подумала она, понимая, что сама хочет проткнуть его сердце саблей, чтобы лично уничтожить странное, неведомое ей доселе влечение, чтобы погасить огненный взгляд прекрасных черных глаз, завороживших ее как глаза змеи — птичку. — Экая невидаль — расфуфыренный мальчишка! Да он титьку мамкину выплюнул, наверное, только на днях. Его и мужчиной назвать нельзя, наверное…»
— Как мы узнаем его, капитан? — крикнул кто-то из пиратов.
— У тебя на него встанет, — грубо ответила Клэр, и палуба потонула в скотском хохоте ее команды.
* * *
Абордаж начался неудачно; капитан и рулевой на корабле дракона не зря ели свой хлеб! Таран, который должен был разнести нос атакуемого корабля в щепки, только скользнул по борту, оставив совсем незначительные повреждения. Мешки с песком, выкинутые командой драконьего корабля, смягчили столкновение, и Клэр ругнулась, поминая недобрым словом и дракона, и его верных людей.
Чувствуя, как привычная боевая ярость кипит в ее крови, сливаясь воедино с ревущей толпой пиратов, обезумевших от предвкушения, ждущих первой крови, которая своим сладким запахом потопит остатки разума, Клэр выхватила саблю и, улучшив момент, со своих вант спрыгнула на палубу атакуемого корабля в числе первых.
— Нас ждет славная добыча! — прокричала она. Страха не было; сабля ее светлым узким лучом встречала выпады защищающихся, и Клэр охватил азарт — такой, какой обычно она испытывала, чувствуя свое полное слияние с командой, с морем, что ждет, когда ему достанется разбитое и разграбленное судно. В такие минуты она ощущала себя стихией — такой же неумолимой и смертоносной.
— Вон он, фанфарон! Живьем его брать!
Отчаянно рубясь сразу с парой защитников драконьего корабля, Клэр мельком кинула взгляд на капитанский мостик, располагающийся на юте; там, в окружении воинов, неподвижно стоял тот самый мальчишка, крепко сжав губы. Клэр видела, как стеклянно блестели его недобро прищуренные черные глаза, как он похлопывает большим пестрым веером о ладонь, зловеще и неспешно. Ярко-красная вещь тревожно вспыхивала в лучах утреннего солнца, и Клэр показалось, что прошла целая вечность, в течение которой веер ударил об узкую ладонь всего три раза…
На мгновение Клэр очень недобро подумала об этом разряженном сопляке, мысль яркой молнией промелькнула в ее воспаленном сознании. Молодой паршивец, который рисуется, красуется даже сейчас, прикрывая красивое лицо дорогой пестрой вещью… «Ну, не время же сейчас, не время! — в отчаянии думала она, расталкивая с неимоверной силой наваливающихся на нее неприятелей, кромсая ножом потные тела, рассекая груди саблей. — Возьми же оружие и попробуй уже защититься, не то убьют просто так!»
Три неспешных раза.
Столько раз веер опустился на раскрытую ладонь, и Клэр обострившимся слухом уловила шелест составляющих его пластин.
Тонкие пальцы с остро отточенными, отполированными ногтями неестественно блестели на солнце, словно отлитые из серебра, и когда ее люди, озверевшие от жажды наживы и запаха крови, вскарабкались по ступенькам наверх, к поджидающей их жертве, Клэр показалось, что на капитанском мостике вспыхнул пожар, ослепивший всех своим алым пламенем.
На миг она закрыла глаза, в отчаянии представляя себе, как мальчишка испуганно, раскрытым пестрым веером отгораживается от надвигающейся на него смерти. Наивный… Капитанский мостик потонул в воплях боли, звоне оружия, и Клэр, поддаваясь все тому же необъяснимому порыву, что в свое время заставил ее приказать своим людям не убивать его, кинулась туда, чтобы разогнать навалившихся на мальчишку пиратов, растолкать их, пинками согнать вниз, чтобы они не смели своими грязными руками лапать его красивую пеструю одежду. Чтобы никто из них не смел прикасаться к нему…
Она помнила выкрик — «живьем брать!» — и не думала, что кто-то осмелится нарушить ее приказ нарочно, но ведь мальчишка мог начать сопротивляться, и тогда… тогда!..
Она думала, что не успеет. В несколько прыжков она преодолела расстояние, отделяющее ее от капитанского мостика, ловко лавируя меж яростно сцепившимися людьми, уклоняясь от шальных ударов, взлетела по ступенька вверх, и… замерла, словно громом пораженная, бессильно опустив свою саблю, испачканную горячей дымящейся кровью.
