Бабочки скрывали притаившегося раненого Бражника до тех пор, пока Королева не потревожила их. Теперь же он был обнаружен. Любопытная Лукреция вытянула шею, стараясь как следует рассмотреть Бражника, который поднялся с земли и церемонно поклонился испуганной Королеве.
Ах, как он был необычен и хорош собой! Лукреция даже невольно пожалела, что не она сейчас стоит перед таинственным Доорном Короля.
Длинные светло-русые волосы, чуть вьющиеся, как тающий на солнце туман. Открытое лицо с тонкими благородным чертами. Невероятной голубизны глаза — словно они никогда не видели зла и ужаса этого мира. Бражник был молод, красив, строен и высок, и даже его ранение не помешало ему галантно раскланяться с Королевой, отбросив полу своего серого плаща.
— Кто вы такой? — удивилась Королева. — Что вы делаете в королевском саду?
Впрочем, этого вопроса она могла бы и не задавать; прежде, чем слов соскользнули с ее губ, она уже знала, кто этот человек. Так Короли узнают своих вассалов; так Вороны чувствуют своих Доорнов — словно часть себя.
Этот странный человек, так непохожий на Ворона, однако ж принадлежал Королю. И связь его с короной была намного сильнее, чем вассальная клятва. Из поколения в поколение мужчины его рода с такими вот светлыми, остановившимися глазами надевали серый плащ, назывались Бражниками и служили Королю своим уникальным даром.
— Вашему Величеству не стоит меня бояться, — мягко ответил Бражник. — Я — верный слуга Короля, страж его замка.
— Я вижу, вы ранены, — с тревогой заметила Королева, осматривая плечо Бражника. Одежда его потемнела от крови, рука висела как плеть, но он лишь отмахнулся.
— Ранение не такое уж опасное, — ответил он. — Я скоро поправлюсь. А вот моему верному другу пришлось хуже.
Он указал на белоснежного коня. Тот лежал на боку, чуть подрагивая шкурой. Белая шерсть его была перепачкана кровью, от острых перьев Бьянки на боку были глубокие раны, словно хищное животное ударило коня лапой с выпущенными когтями.
— Но это можно было зашить, — сказала Королева. — Стоило только призвать на помощь своих Доорнов…
Бражник улыбнулся, отчего его молодое лицо сделалось еще красивее, и ответил:
— Но я не Ворон. Я Бражник. А Бражникам Доорны не положены.
Королева нахмурилась; остановившийся взгляд его голубых глаз не нравился ей, как и его манера говорить с нею — чуть снисходительно, как с маленькой глупой девочкой. Однако она смолчала, ничего не сказала; опустившись на колени рядом с раненым животным, она призвала Доорна-охотника и жестом указала ему на ранение. Призрак тотчас вооружился загнутой, как крючок, иглой и вдел в игольное ушко дымную черную нить. Королева осторожно положила ладони на дрожащее от боли животное, соединяя края раны, и ее Доорн приступил к работе, ловко накалывая белоснежную шкуру призрачной иглой.
— От кого же вы защищает нас? — спросила Королева. — Кто напал на вас этой ночью?
Бражник, поглаживая морду своего коня, помолчал немного, размышляя, стоит ли раскрываться Королеве, и это рассердило ее еще больше.
— Разве у слуг могут быть секреты от своей Королевы? — немного резко спросила она, требуя у Бражника ответа тотчас же.
— Конечно, могут, — серьезно ответил Бражник. — Если я скажу, что стерегу замок от демонов, вы напугаетесь? Если скажу, что один из них напал на меня ночью — и оказался чересчур силен, — будете ли вы чувствовать себя в безопасности, как и прежде?
Королева испуганно вскинула на него взгляд.
— Демон?! — переспросил она. — Что за демон?!
Бражник рассеянно пожал плечами.
— Двуглавый Ворон, — безжизненным голосом ответил он. — Признаться, я сплоховал. Демон заговорил со мной ласковым девичьим голосом, таким красивым, что на миг мне стало жаль его убивать. И этим промедленьем он и воспользовался. От его заклятий порвалась моя сеть и он улетел, на прощание изранив нас обоих.
Бражник ласково коснулся шеи своего скакун и тот отозвался тихим фырканием.
Лукреция, подслушивающая за этим разговором, обмерла. Сейчас Бражник выдаст Бьянку Королеве! И за нею тотчас явятся Королевские Мучители! А уж они умеют развязывать языки… Бьянка признается во всем — и в сегодняшней попытке покушения на Королеву в том числе. А это значит, что и Лукреция не поздоровится.
— А что за женщина носит в своей душе демона?! — тревожно спросила Королева.
Бражник подал плечами.
— К сожалению, я не знаю этого, — с горечью ответил он. — Я ведь слеп; мои глаза — это мой верный конь. Я вижу то, что видит он или то, к чему сам прикасаюсь. А девица сидела высоко, он ее не рассмотрел, и я не дотянулся.
— Слепой Доорн! — с досадой воскликнула Королева. — Неужто зрячий не может защищать Короля?!
— Наверняка может, да только вместе со слепотой я получил и уникальный дар. Я, может, и слеп, — заметил Бражник. — Но зато я вижу истину. Твою корону, Королева, и мерзость Двуглавого я разгляжу и слепым. Слепота — это мое оружие.
— Как это — оружие?
— Двуглавый может прятаться в любом; в невинном ребенке. В дряхлом старике. В самой прекрасной и соблазнительной женщине. И всех их я не вижу. Я вижу только мерзость Двуглавого, а значит, ни жалость, ни почтительность, ни страсть не могут остановить моего удара. Понимаете? Кто сможет ударить плачущего ребенка? Или юную девушку? Какое черствое сердце надо иметь! А ведь секунда промедления, всего лишь миг жалости к Двуглавому может обернуться смертью…
Лукреция недовольно завозилась в ветвях; когда опасность отступила, накатилась ревность. Сверху ей показалось, что Бражник слишком уж красиво улыбается Королеве — а та слишком стесняется, пряча глаза от его невидящего взгляда.
«Замужем за Королем, — с горечью подумала Лукреция, — и флиртует с другим! Какова плутовка! Как она смеет украдкой рассматривать Бражника?! Как она смеет улыбаться ему так сладко, словно хочет очаровать?! Как смеет она касаться его — это чужой мужчина! О-о-о, Королю очень не понравится, если он узнает, что его Королева проводит время с другим! Королю это о-о-очень не понравится! Всем известно, что он ревнив. И к тому же слишком грозен в гневе. Давай, красотка! Пофлиртуй еще! Помяучь юноше комплиментов, скажи хот словцо, а уж я найду, как вывернуть его перед Королем!»
Но Королева и не думала кокетничать с Бражником. Когда ее Доорн закончил работу и испарился, Бражник снова накрыл своего коня покрывалом из живых мотыльков, скрывая того от посторонних глаз.
— Я могу попросить вас об одной вещи? — спросил Бражник, когда Королева поднялась с колен и отряхнула свое платье. — Не говорите никому, что я… ранен. Вообще никому не говорите, что видели меня. Эта весть не придаст Королю уверенности в завтрашнем дне, а он должен быть сильным.
На лице подслушивающей Лукреции расцвела поистине адская усмешка.
«О да-а-а, — подумала она с наслаждением. — Секретики! Секретики от Короля! Он так не любит, когда от него что-то срывают, и так не любит, когда ему лгут!»
