На последнем слове споткнулась, подбирая верное определение.
– Это кто тебе друг? – Хельга приоткрыла один глаз. – Магистр “Я сплю со всеми, кто в юбке”?! Брось, Лизбет, ты же не одна из тех дурочек, что влюбляются в этого ненормального?!
– Прекрати, – попросила я, – он совсем не плохой человек.
– Угу, – Виктория всплеснула руками, – он хуже! Проект загублен, карьеры не будет! Моя жизнь в руках приворотного зелья и Миртона Енигана.
– Не смей его привораживать! – снова взъелась Хельга.
Она вскочила с кровати и подошла к окну, хватая какой-то мешочек и нервно зачерпывая из него зеленый песок.
– Вот, посмотрите лучше, что я создала!
Хиткович присыпала соптимусы зеленью, один из цветков самым натуральным образом чихнул.
– Будь здоров, мой хороший. – Хельга улыбнулась. – Расти большой на радость мамочке.
Я переглянулась с Викторией, мы обе покачали головами.
– Хоть бы все получилось, – причитала тем временем Хиткович. – Если подействует, то я стану даже более известной, чем моя прабабушка. Запатентую удобрение и буду жить в свое удовольствие. Мужчины мне для счастья не нужны. Я буду настолько независима и успешна, что они сами будут складываться у моих ног!
– Зачем? – фыркнула Виктория. – Они же не нужны тебе.
– Чтобы я брезгливо переступала через них! – радостно ответила Хельга. – Ну, мне пора. Еще один факультатив, и зачет поставят без моего дальнейшего присутствия. Тогда смогу больше времени посвящать своим соптимусам!
Она пробежала мимо нас: худенькая, почти прозрачная.
Хлопнула дверь.
– Вот бедняга, – поделилась мнением Виктория. – Совсем помешалась на своем проекте. А мне уже не до этого.
И тут она горько зарыдала.
– Какая же я несчастная! Лизбет, ну прости меня, дуру такую… Мне так хотелось чего-то достичь, стать кем-то. А теперь все, что мне светит – это вечные насмешки от родни!
– Поступишь в академию в следующем году, – пожала я плечами. – Или через пять лет, как я.
– Да, но что делать весь этот год? Миртон непременно забудет меня…
– Встретишь другого.
– Ты что?! – Виктория зарыдала еще громче. – Он ведь такой… Ты не знаешь. Он понимает меня с полуслова и так смотрит… мне очень нравится как. А еще у него планы, и я там в красивом платье иду с ним к алтарю. Он так рассказывает это, что я и сама, кажется, вижу…
– Ты влюбилась. – Я заулыбалась. – Виктория, ты и правда полюбила?
Она пожала плечами:
– Бред. Просто он мне подходит. И сегодня позвал в ресторан. Я приготовила платье. И зелье. Приворожу его, чтобы наверняка!
– Или сделаешь еще хуже, – решила зайти с другого бока я, если прямым текстом Виктория не понимала.
– В смысле? – Рыжая вскинула на меня вопросительный взгляд.
– Ну вот смотри. – Сев на край своей кровати, я принялась медленно объяснять: – Во-первых, ты уже доигралась с одним приворотом. Пыталась приручить Фенира, и что это тебе дало? Ты на грани вылета.
– Это другое, – легкомысленно отмахнулась Виктория и поспешила за ширму, переодеваться и прихорашиваться.
– Думаешь? – Я пожала плечами. – Тогда скажи вот что: ты же слышала поговорку о том, что клин клином выбивают?
– Да, – раздалось из-за ширмы.
– Так вот, – рассуждала я вслух, – Ениган в тебя влюблен, а ты в него еще зелье любовное влить хочешь. Что получится в итоге?
– Он влюбится в меня еще сильнее, – уверенно выдала ведьма.
На что я резонно заметила:
– А вот и нет! Скорее, сработает обратный эффект. Просто представь, сидишь ты с ним в ресторане, он пьет вино с зельем, и в следующую минуту смотрит на тебя и его начинает буквально выворачивать от одного твоего вида. – Я щедро разбрасывалась описанием неприятной сцены и, кажется, в этот раз меня постиг успех.
Виктория выглянула из-за ширмы. Раздеться она еще не успела. Испуганно обвела меня взглядом и уточнила:
– Это еще почему?
– Переизбыток “сладкого”, – припечатала я. – Это как с тортом. Даже если очень сильно его любишь, можно съесть слишком много. Настолько много, что потом даже смотреть в его сторону не сможешь.
– Ох, – опечалилась Виктория, обессиленно падая на ближайший стул. – И что же тогда делать?
– Ничего, – заверила ее я. – Будь собой, это главное. Он любит тебя такой. Понимаешь? Уже любит. Исполняет все прихоти, бегает как прихвостень.
Но Виктория погрустнела еще больше, кажется, она просто не понимала, как это – ничего не делать, никого в себя насильно не влюблять, да и вообще, без помощи волшебства чувствовала себя крайне неуверенно.
– Ох, Стоун! – воскликнула я, начиная злиться. – Ну представь, что ты его уже приворожила!
Она удивленно посмотрела на меня, задумчиво хмыкнула.
– Попробую, – наконец пробормотала тихо и вновь скрылась за ширмой.
Вышла оттуда девушка едва ли не через полчаса, в пышном черном платье с золотой вышивкой. Наряд выгодно подчеркивал фигуру, все соблазнительные выпуклости и изгибы – так что у Енигана даже шансов не было. Портило все лишь непривычно растерянное лицо ведьмы.
Я уже хотела махнуть на все рукой и больше не приставать с советами, но тут… Виктория подошла к зелью, сжала его в руке и шепнула заклинание уничтожения. Пузырек пропал с тихим “блямс”. Плечи Стоун опустились.
– Ну вот, теперь точно не вернусь за ним. Попробую верить.
В тот же момент, подчиняясь неизвестному порыву альтруизма, я все же решила помочь ей в самый-самый последний раз.
– У меня кое-что есть, – вскакивая с кровати, сообщила соседке. – Оно дополнит образ.
С этими словами я достала из шкафа спрятанный там саквояж и нашла в его глубине коробочку с сережками-пчелами.
– Мне подарил их отец, – протягивая Виктории, произнесла я. – Сказал, что они приносят удачу и притягивают правильных людей. И знаешь, так и есть. Дам их тебе на свидание. Поверь, в них настоящая магия…
– Ух ты… – завороженно пролепетала рыжая, не в силах отвести взгляда от перелива черных бриллиантов на желтом золоте. – Спасибо огромное, Лизбет. Ты такая добрая, особенно после того, как я…
Виктория даже всхлипнула и кинулась обниматься, но мне было не до сантиментов.
– Вечером вернешь, – строго сказала я. – Ну и главное, не потеряй. Все же это моя семейная реликвия.
– Уи-и-и! – взвизгнула еще раз ведьма и все же обняла меня так, что я побоялась быть задушенной.
Через полчаса сияющая и воодушевленная Стоун все же упорхнула на свидание, а я осталась одна в комнате.
