— Вполне возможно, что для вас все именно так и выглядит, — спокойно кивнула ей врач, — Но, тем не менее, все эти события могли произойти в следствие вашей серьезной черепно-мозговой травмы… И этот злой, опасный человек может представлять собой лишь продукт вашего дезориентированного сознания. Просто поймите, Мари… Кома — это необычайно тяжелое состояние для организма. А, тем более, довольно длительная. И она не могла пройти для вас без каких-либо значительных последствий… А я здесь именно для того, чтобы попытаться помочь вам справиться с этими последствиями…
— Я прекрасно понимаю, как все это бредово звучит для вас, — поспешно замотала головой Мари, — Но только я вовсе не сошла с ума. И я сбежала из больницы, потому что меня там пытались убить, — она в отчаянии заломила руки, — Вы должны мне поверить… Эти люди… Они просто преследуют меня. И это именно Тэус напал тогда на Джоуи, а вовсе не я…
Мари вдруг резко замолчала. А был ли смысл продолжать? Ведь все это, действительно, звучало, как чистейшей воды бред. И даже она сама сейчас остро это понимала. Так и кто же ей тогда поверит? И то недоверие, которое неприкрыто сквозило в глазах сидящей напротив женщины, лишь подтверждало ее догадки.
— Все это звучит как чертов бред, — печально резюмировала она, прекрасно понимая, что просто попала в какой-то подлый, невероятный переплет, из которого практически нет выхода…
Миссис Байштанд, тем не менее, лишь добродушно улыбнулась.
— Ничего страшного не происходит, Мари, — заметила она, — И я рада тому, что вы сами понимаете, в чем состоит абсурдность вашей версии событий. Это говорит о том, что вы делаете успехи, Мари. И поэтому я абсолютно уверена в том, что уже очень скоро вы будете в полном порядке, — встав с кресла, женщина подошла к ней и присела на диван неподалеку, — И я еще раз повторю, что нахожусь здесь именно для того, чтобы помочь вам в этом.
В ответ на это, Мари лишь сокрушенно кивнула.
«Неужели я, и вправду, сошла с ума и просто путаю сон и реальность? — подумала она про себя, — Неужели это, действительно, я избила Джоуи, а никакого Тэуса вовсе нет и никогда и не было?».
Однако, что-то внутри ее мозга отчаянно этому протестовало. А вся ситуация больше напоминала какой-то подлый подвох или кем-то ловко расставленную ловушку, в которую она каким-то случайным образом угодила. Мари едва сдерживалась о того, чтобы не начать больно щипать себя, чтобы убедиться в том, что она вовсе не спит. А мания преследования усиливалась внутри ее сознания с каждой пройденной минутой.
«Все это неправильно, — убеждала она себя, — Все это не может быть правдой! Это просто какой-то очередной виток моего затянувшегося бреда. Все это не может быть реальным, потому что гораздо больше похоже на какой-то больной, идиотский сон».
Однако вслух девушка так ничего и не сказала. Она лишь молча сидела, уставившись невидящим взглядом прямо перед собой. Она слышала, как на столе доктора тихо тикают часы, отсчитывая секунды прожитого бреда. Кто она вообще, и где именно она находится? Мари попросту ничего уже больше не знала. Все перепуталось для нее, и она уже даже не понимала, во что она могла бы сейчас поверить. Ей настойчиво казалась, что и ее рука, на которую она смотрит, и вся окружающая комната, и сама миссис Байштанд, и даже весь мир за окном больничного кабинета всего-навсего сон, бред, какая-то нездоровая иллюзия или даже непонятная, злобная шутка Бога.
— Я верю в то, что я вовсе не сошла с ума, — с твердостью в голосе произнесла Мари, — Наоборот, мне настойчиво кажется, что это весь мир вокруг просто взял вдруг, однажды, и сбрендил. Но я постоянно теряю свою уверенность в этом. Я уже просто не знаю, во что мне верить, миссис Байштанд. И не знаю, куда мне дальше идти… Я не знаю абсолютно ничего. Мой мозг уже почти что перестал чему-то удивляться. Мне, порой, даже кажется, что он просто работает на каком-то автопилоте.
— Это потому что вы дезориентированы, — понимающе взглянула на нее женщина, — На вас слишком многое свалилось в последнее время… Скажите, Мари, вы употребляли какие-то антидепрессанты незадолго до произошедшей с вами аварии?
— Я не знаю, — фыркнула Мари, изо всех сил стараясь, чтобы голос ее прозвучал не слишком уж злобно и агрессивно. Чувство самосохранения подсказывало девушке, что ей не стоит сейчас конфликтовать с доктором, иначе будет еще сложнее доказать свою вменяемость в будущем, — Мне об этом сказала сестра. А потом и мой лечащий врач в больнице меня об этом спрашивал. Я пыталась вспомнить, но пока что мне это не удалось. Зато я вспомнила, что подверглась сексуальному насилию. Возможно, что я могла пить какие-то таблетки из-за этого. Я не знаю, доктор… Миссис Байштанд… Эби… Это вы мне скажите… А также расскажите, что, вообще, со мной в последнее время происходит. Потому что я уже плохо себе представляю, что есть вымысел, а что нет.
— Ваша сестра Анна сказала мне, что вы пришли к ней после побега из больницы и хотели о чем-то поговорить, — спокойно поведала доктор, — Вы очень нервничали и вели себя немного странно, а затем резко вспылили и избили ее мужа ключами от машины, потому что не хотели возвращаться в больницу. Вы это помните? Он не стал писать на вас заявление, потому что он понимает, что вы были не в себе… Об этом нам также может говорить и ваш неожиданный побег из больницы, когда вы вылезли из окна второго этажа при помощи эластичных бинтов. Но вы сбежали оттуда, потому что вам казалось тогда, что кто-то из медиков желает вам зла. Я все правильно говорю, Мари? Поправьте меня, пожалуйста, если что-то не так, — она остановилась и с подчеркнутой поддержкой посмотрела на безмолвно сидящую рядом с ней девушку, — Когда вас сюда привезли, вы были в состоянии шока. В следствие него, вы замкнулись и практически ни на что вокруг не реагировали. Вы не разговаривали ни с кем и не шли на контакт. Но сейчас я вижу, что у вас явный прогресс, а это означает, что наша терапия идет в правильном направлении. Поговорите со мной, Мари… Расскажите мне свою версию событий, даже если она и кажется вам неправильной. Ведь я, действительно, хочу вам помочь во всем разобраться…
Предложение помощи напомнило Мари о Джессе, и девушка инстинктивно протянула руку к аммониту, но, к ее величайшему расстройству, на шее попросту ничего не оказалось. И это было настолько неожиданно, что с губ Мари сорвался разочарованный стон.
— А где мой аммонит? — растерянно спросила она, повернувшись лицом к женщине, — Пожалуйста, верните мне его…
— Аммонит? — переспросила та, явно не понимая, о чем идет речь.
— Кулон с камнем, который был на моей шее, — подсказала ей Мари, — Где он?
— К сожалению, я ничего не знаю о вашем кулоне, — ответила миссис Байштанд, — Но вам не стоит беспокоиться об этом. Он, наверняка, остался у вашей сестры. Либо же он находится, вместе с другими вашими вещами, в камере хранения. Поэтому вам не нужно волноваться об этом, Мари. Я сегодня же спрошу у персонала о вашем кулоне, хотите?
Мари кивнула ей на каком-то полуавтомате.
«А был ли он у меня вообще? — невесело подумала девушка, — Но я показывала его Энни… Нужно спросить о кулоне у нее!»
