Темнота небытия захлестнула почти в то же мгновение, когда голова коснулась подушки. На этот раз сон был подробнее, отчетливей. В нем различались не только звуки, но верх и низ, запах прелой листвы и привкус морской соли в горле. Сейчас Тагренай сознавал себя полностью, больше того, понимал, что спит, и даже помнил, отчего проснулся в прошлый раз.
Но сейчас он стоял, чувствовал собственное тело, одежду — кажется, те самые штаны и рубашку, в которых завалился спать, не сумев до конца раздеться. Босые ноги ощущали нечто мягкое и прохладное, вроде моховой подушки. Через несколько мгновений еще и перед глазами немного прояснилось — настолько, чтобы увидеть серую тусклую дымку, окружающую со всех сторон. И женщину, стоящую чуть сбоку.
Грай никогда не видел северянок. Немудрено, мужчины-талтар слишком тряслись над своим самым большим сокровищем.
И, честно говоря, не видел бы еще столько же. Потому что к Таллию с его расцветкой он за годы знакомства и дружбы привык, да и вообще, плевать на его наружность, какая разница-то? А вот сейчас, глядя на странное видение, хаосит понимал, что… нет, ну она, конечно, ни в чем не виновата, другой народ, другая культура, другие эталоны красоты, но лично он, Тагренай, такого не выдержит. И даже интересно, как северяне, привыкнув вот к таким женским лицам, умудрялись вполне неплохо жить и рожать детей с нормальными человеческими женщинами.
Кожа северянки казалась темнее, чем у мужчин ее народа, на ней почти не было характерного инеистого налета. Раскосые большие глаза отливали скорее красным, чем оранжевым, сплетенные во множество косичек длинные волосы змеились по плечам. Причем именно змеились: магу чудилось, будто они шевелятся сами собой. Высокие скулы треугольного лица и тонкие губы маленького рта завершали портрет существа странного и чуждого. Вроде и человек, но Грай бы за это не поручился.
Однако фигура у видения была красивая. Из одежды на северянке имелась только короткая странная юбочка из множества тонких цепочек и, кажется, металлических пластин, что позволяло рассмотреть и красивую полную грудь, и великолепную линию плеч, и стройную талию, и длинные ноги.
— Горячее сердце, сильное, — проворковала женщина, протягивая руку, чтобы опять коснуться мужчины.
Грай отстранился инстинктивно. Не шарахнулся испуганно, но мягко отклонился, не позволяя дотронуться. Почему-то одна мысль о ее прикосновении вызывала глубокую неприязнь и резкий протест внутри. С незнакомкой не хотелось даже находиться рядом, а уж тем более — позволять себя трогать.
Женщина на мгновение замерла с вытянутой рукой, пристально вглядываясь в лицо мага, после чего вдруг улыбнулась. Не мстительно и угрожающе, а как будто ласково и даже одобрительно. Но Тагреная все равно передернуло: улыбка четко обозначила совсем не человеческие острые клычки.
— Хорошее сердце, влюбленное…
— Почему это влюбленное? — возмутился Тагренай. Мысленно ужаснулся, что он несет вместо того, чтобы задавать нормальные разумные вопросы, но продолжил: — Я с этим борюсь!
— Хороший мальчик, но глупый, — мурлыкнула женщина. Двинулась вкруг него, пытаясь обойти. Но допускать ее к себе за спину — с такими-то клыками и повадками! — Грай не собирался, повернулся следом, чем еще больше развеселил незнакомку. — Бороться надо за любовь хорошей девочки, а не с ней. Впрочем… Девочка-то умнее будет. Нити уже сплетены накрепко, куда ты денешься?
— А вы, собственно, кто и что вам от меня надо? — наконец взял себя в руки ужастик. Машинально призвал силу, начиная забывать, что он сейчас спит. Сила тоже, похоже, об этом забыла и привычно откликнулась, собралась на кончиках пальцев, заполнила отставленную ладонь.
— Ты хочешь предотвратить катастрофу на севере своей страны? — вдруг спросила в лоб женщина уже совсем иным, деловым и спокойным тоном.
Протянула руку, двумя пальцами ухватила край клубящейся над ладонью ужастика дымки — и ниточкой потянула на себя. Хаосит проводил это движение ошалелым взглядом — и отпустил силу. Чтобы не позориться.
— Хочу, — не стал отрицать очевидное Тагренай, сделав вид, что ничего такого уж страшного женщина не сотворила. Сон ведь, мало ли что тут может случиться!
— Я помогу тебе. А ты поможешь мне.
— Как именно? — заинтересовался маг.
— Освободи меня, закончи начатое. У тебя хорошо получается, судьба ведет тебя прямой дорогой.
— Начатое? — не понял Тагренай.
— Ты разбудил мое сердце, моего… мужа, разрушил темницу. Я сумела очнуться, но я — все еще заперта.
— Погоди, ты что… Праотец?! — вытаращился на нее Грай. — То есть ты — тот самый создатель северян? Женщина?!
— Какая ирония, да? — ухмыльнулась она. Неопределенно взмахнула рукой, и из тумана собралась пара кресел, в которые собеседники уселись. — Не трать время на объяснения, за прошедшее время я сумела достаточно освоиться, чтобы понять, во что эти старейшины превратили мой народ. Патриархальное племя гордых дикарей, готовых убить себя ради глупой гордости! Потеряли свое прошлое, потеряли культуру, а чужой — брезгуют, хотя и пользуются… Отвратительно.
— И что вы планируете с ними делать, когда вернетесь? — осторожно уточнил Тагренай.
— Наказывать. — Губы изогнулись в мстительной улыбке. — И воспитывать.
— Всех? Вы не подумайте, что я лезу, но… со мной тут друг, северянин, и мне бы совсем не хотелось, чтобы он пострадал. У него семья, дети. Скоро трое будет…
— Этот милый мальчик? — улыбнулась женщина. — О нет, за него можешь не беспокоиться. Он хороший, он заставляет меня надеяться, что этот народ не безнадежен. Он послушался сердца, а не гордости, и я очень им довольна. Да и за остальных можешь так не переживать, — успокоила она. — Детей наказывают, да, а не убивают и не калечат. Они ведь просто дети, которые остались без присмотра. Соглашайся. Твой король тоже поблагодарит тебя, будь уверен. Север прекратит доставлять ему столько проблем, талтар будут сидеть тихо-тихо, станут послушными-послушными!
— И что нужно делать?
— Все просто. Мы с супругом неразрывно связаны, мы уравновешиваем и стабилизируем друг друга. Когда он оказался заперт в башне на юге, моя сила, ничем больше не сдерживаемая, вырвалась из-под контроля. Чтобы сохранить эту землю, этот народ и не навредить остальным, я вынуждена была… разделить себя и свою силу на части. Ничего, кроме скипетра, под рукой не нашлось, пришлось действовать решительно. Благо он оказался достаточно стойким, чтобы в нужной степени ослабить и повредить мое тело. За годы, прошедшие с освобождения того, кого ты знаешь как Создателя, моя сила… хм… опять собралась в одном месте. Если бы не нелепая случайность, я уже вполне восстановилась бы. Однако убивала я себя на алтаре и, не заметив, привязала свою сущность к нему.
— Мне, как я понимаю, нужно ее отвязать?
— Да. Это просто. Ты должен разрушить тот самый алтарь тем самым скипетром, который сделали взамен утраченного.
