Они еще некоторое время обсуждали эту тему и другие детали раскрытого дела, пока Тавьер наконец не опомнился:
— Ладно, хватит трепаться, и так уже с час сидим. Проваливайте и займитесь чем-нибудь полезным.
Спорить младшие маги не стали, попрощались и вместе вышли.
— Интересно, что с ним происходит в последнее время? — спросил Ондар по дороге: Грай спешил к невесте, Лавиль решил не откладывать надолго визит к хранителю, и в результате им было по пути.
— А что, с ним что-то не так? — удивился хаосит.
— Да уж, хроническая влюбленность на всю голову, дальше своего носа не видишь, — усмехнулся воздушник. — Иль стал нервный и дерганый, курит еще больше обычного. Да что там, он вон арлакката Мисори на задержании чуть не забил до смерти!
— За что? — вытаращился на него Грай.
— Так в том и дело, что ни за что. Сам набросился, на ровном месте, я еле оттащил. Но ничего, в морду получил — задумался. Так ты, выходит, тоже не в курсе?
— Представления не имею, — честно качнул головой хаосит. — И даже идей никаких. Ну не влюбился же он в самом деле!
Королевские покои
В гости к королеве Даршарай выбралась только на третий день после пробуждения, а все из-за Грая: тот предсказуемо встал на сторону целителя и несколько дней ответственно боролся за постельный режим перевертыша. Впрочем, надо отдать ему должное, в основном уговорами и лаской, и самоотверженно развлекал девушку все это время, не позволяя скучать в одиночестве. Отпросился со службы под предлогом восстановления душевных сил после столкновения с божественной сущностью и все время проводил в покоях перевертыша. Чем, конечно, страшно компрометировал ее в глазах окружающих, но Дае было на это плевать, а ужастик о подобных мелочах даже не задумывался.
Сама Олира пару раз заходила, но на бегу, постоянно была чем-то ужасно занята и куда-то спешила, и спокойно поговорить так и не получилось. А Даршарай очень хотела поблагодарить королеву за участие и за помощь: может, если бы не она, так и оставались бы ее чувства к Тагренаю тайной, и не случилось бы с перевертышем это долгожданное счастье.
А еще спросить, что не так с самой Олирой. Дая не могла внятно объяснить, почему ей так кажется, но королева явно была не в себе. Как-то слишком резко и кардинально она изменилась, а еще — в глазах порой сквозила глубокая, черная тоска. Не из-за предательства ли арлакката Мисори? Его Даршарай трудно было принять, а уж королеве…
Олиру девушка нашла в будуаре, в окружении нескольких массивных томов, с толстой тетрадью на коленях.
— Добрый вечер, — осторожно поздоровалась она. — Я не помешаю?
— Нет, что ты, — вроде бы искренне обрадовалась Олира и отложила свои записи. — Твой грозный страж сжалился и отомкнул темницу или ты сбежала из-под надзора?
— Он понял, что еще немного, и я точно сбегу, и согласился на компромисс, — ответила Дая, аккуратно перекладывая еще пару книг с кресла на стол и присаживаясь напротив королевы. — Я точно не помешаю? Вы так заняты и увлечены…
— Это… пустое, — отмахнулась женщина, поморщившись. — И… мы вроде бы договорились на «ты»?
— Мне будет очень приятно, — честно ответила Даршарай. — Прости, я забыла и запуталась немного… Честно говоря, сложнее всего мне здесь было привыкать именно к тому, что все друг к другу на «вы» и «сар», «рен». В Приграничье гораздо проще.
— Я с детства к этому привыкла, — пожала плечами Олира. — Но в семье сложились теплые отношения, с сестрами мы были дружны и… в общем, этого здесь очень не хватает. Больше всего. Здесь вообще сложно кому-то доверять. И тем удивительнее вы с Граем — такие непохожие на остальных! — Она слабо улыбнулась.
— Представляю, — вздохнула перевертыш. Помолчала. — Грай рассказал, что Деналь оказался подлецом. Мне очень жаль…
— Да, поучительная история, — равнодушно кивнула королева. — Но я, пожалуй, не удивлена. Может, вскройся все раньше, это стало бы ударом, а так… — Она неопределенно повела плечами. Потом, после короткой паузы, продолжила: — Представляешь, он всего за пару дней до ареста приходил признаваться мне в любви.
— И? — опешила Дая от такого откровения, за которым к тому же ничего не последовало.
— И мне было скучно и неприятно. И поэтому стыдно. Еще корила себя за черствость, что человек ко мне со всей душой, а в груди ничего не екает. Ну, знаешь, как в книжках пишут? Может, лучше бы и вправду я оказалась слишком холодной! А я, наверное, чувствовала, что он врет, жалко на артефакт не посмотрела. Так это все мерзко… — говорила Олира странно — пустым, каким-то бесцветным голосом, и перевертыш окончательно поняла, что тревожилась за королеву не напрасно. Что-то действительно ее мучило, но — что?
— А ты уверена, что он врал?
— Я читала протоколы допросов, — спокойно ответила королева. — Я не вызывала у него неприязни, и он решил, что этого вполне достаточно для риска. Дело не в любви, конечно, а в честолюбии, — криво улыбнулась она. — Деналь хотел доказать отцу, боготворившему дочь, что тоже чего-то стоит. Странно думать, что, если бы не его грешки с контрабандой и вмешательство Пеналона, его могли и не вычислить… И я бы его жалела из-за такой семьи. И, может, даже поверила бы.
— Ерунда, — отмахнулась Даршарай. — Его все равно вычислили бы, так или иначе. За любым преступлением рано или поздно следует расплата.
— Вопрос, что считать преступлением, — вздохнула Олира и предпочла сменить тему: — Я рада, что у вас с Тагренаем все наладилось, вы чудесно смотритесь вместе. Несмотря на некоторую… экзотичность его нынешнего облика, а может, и благодаря ей. Буквально единство противоположностей: он весь черный, ты — беленькая. Уже определились, когда свадьба?
— Ну, я еще не дала согласия. — При словах о Грае перевертыш словно засияла изнутри и не сдержала счастливой улыбки. — Но его это вряд ли остановит, и меня поставят перед фактом уже запланированного торжества. Да и… плевать. Я такая счастливая, что даже не верится. И так благодарна тебе за помощь!
— Вы бы и без меня разобрались, — уверенно отмахнулась королева, вымученно улыбаясь. Смотреть на чужое счастье было радостно, но — горько: несмотря на все старания и попытки держать себя в руках, к светлым чувствам примешивалась зависть. — Может быть, в тот же момент. Страх потери прочищает разум и заставляет иначе взглянуть на вещи. Тагренай наверняка понял бы, насколько ты ему на самом деле дорога. И вообще, может, он сам сейчас прозрел. Почему ты решила, что он обратил внимание на перемену в тебе и это его к чему-то подтолкнуло?
— Он сам сказал, — заверила Дая. — Но мне теперь ужасно хочется всех осчастливить… Ты точно не переживаешь из-за Деналя?
— Деналь — это вообще последнее, о чем я переживаю, — отмахнулась Олира. — Меня посол, и тот занимает гораздо сильнее, чем арлаккат. Все же шантаж — в том числе его рук дело, но ведь не сам же он это придумал. Вообще не представляю, что делать с Пеналоном во всей этой ситуации. Не идти же на них войной!
