Потом, представившись и сказав, что нам нужно повидать госпожу Ружалинду, в сопровождении высоченного худого очкарика, проследовали по коридору и вошли в комнату, ярко освещенную лучами солнца, прорывающимися внутрь сквозь белую кружевную занавеску.
Утопая в мягком кресле, посреди комнаты сидела толстая старуха. На голове ее был чепец, а в руках мелькали спицы: женщина плела шерстяной чулок.
— Здравствуйте, госпожа Ружалинда, — галантно поклонился виконт Рауль. — Нам необходимо с вами переговорить. Простите, что потревожили в столь ранний час, но дело не терпит отлагательств. К тому же ваш слуга сказал…
— Не стоит извиняться, — взглянув на нас испод круглых очков, торчащих у нее на переносице, хрипло ответила старуха. — Как видите, я не сплю. Говорите, что надо.
— Нам нужна девушка… — несмело вмешалась я, переступая с ноги на ногу и удивляясь, что это Ружалинда не приглашает нас присесть.
— Здесь всем нужна девушка, — хмыкнула хозяйка публичного дома, — а вам-то она зачем? И кто именно? Девиц у меня много. Да, кстати, проходите и садитесь, чувствую, разговор у нас получится интересный. Георг, принеси чаю и печенье.
Через несколько минут перед нами был поставлен красивый фарфоровый сервиз, вазочка с вареньем и горка сахарного печенья, присыпанного пудрой и орехами, источавшая невероятно вкусный аромат.
— Нам нужна Сицилия Амбр, — взяв в руки чашку с чаем и принюхиваясь к аромату трав, из которого он был сделан, сказала я.
— Только и всего лишь? — старуха от удивления чуть не выронила спицы. — Зачем вам эта доходяга? Странно.
— Дело в том, что… — приободрившись от пренебрежительного тона, с которым отозвалась о девушке Ружалинда (значит, многого не затребует), я решила говорить прямо: — Мы хотим забрать ее с собой.
— Как это? Куда забрать? И надолго?
— Навсегда.
— То есть?
— Мы приехали за Сицилией по просьбе ее сестры, — подхватил нить разговора виконт Рауль. — Поэтому нам с ней нужно поговорить.
— Так не пойдет, — хитро сощурилась старуха, поняв, чего мы от нее хотим. — Эта бледная поганка — моя собственность, у нее подписан контракт, и пока она его не отработает, отсюда ни ногой.
— И какую же сумму нам следует уплатить, чтобы девушка была свободной?
— Эх, а я так сходу и не скажу, — Ружалинда даже заерзала по креслу, предвкушая выгодную сделку.
— Мы подождем.
— Долго придется ждать, так как пока я посчитаю…
— Платим вдвое больше, — Рауль произнес эту фразу настолько уверенно, что бабуля оглянулась и, пальцем поманив к себе Георгия, шепнула ему что-то на ухо.
— Ну, если так…
Через минуту парень принес и подал ей довольно-таки потрепанную бухгалтерскую книгу, в которую госпожа Ружалинда, по всей видимости, записывала свои финансовые операции. Поправив очки, она обмакнула палец в стоящую рядом вазочку с водой, а затем перевернула им несколько страниц.
— Таааак… — протянула она, прильнув носом к желтоватой бумаге и внимательно буравя взглядом столбики каких-то цифр, стоящих рядом со списком имен. — Сицилия Амбр, говорите?
— Она самая, — выдохнула я, ожидая от старухи какого-то подвоха и готовая даже утроить сумму, если это будет необходимо.
— А вообще-то, хорошая девочка, — бросая пытливый взгляд в нашу сторону, слащаво улыбнулась та. — Совсем ведь еще молоденькая. И ничего что замухрышка, со временем бы оправилась, гляди, похорошела бы, и поэтому… даже не знаю.
— Говорите, — сказали мы в унисон с Раулем.
— Двадцать пять тысяч экреммов, — брызнула слюной в нашу сторону Ружалинда, а глаза ее хищно сверкнули.
— Хорошо, — мы снова, не сговариваясь, кивнули вместе. Хоть и заправила хозяйка борделя цену, равную той, за которую в нашей стране можно было бы купить красивое поместье, да еще и с садом, и с прудом в придачу. Но — это был ее товар, поэтому…
— Тогда по рукам.
* * *
Через час, когда мы расплатились с хозяйкой (послав ее слугу в ближайший местный банк, чтобы тот обменял наше золото на здешние экреммы), к нам в комнату вошла Сицилия Амбр. Без слез на эту тщедушную бедняжку нельзя было взглянуть — бледная рыжеволосая худышка тряслась от страха, а из ее огромных зеленых глаз вот-вот могли бы хлынуть целые потоки соленых вод. Губы Сицилии тряслись, руки же она спрятала в облезлую лисью муфточку, которую зачем-то взяла с собой, хотя на улице было тепло.
— Господи, и этот призрак мог когда-нибудь поправиться? — удивленно уставившись на вошедшую, пробормотал Рауль.
— Да забирайте уже, — отрезала старуха, отдавая деньги Георгию. Тот же, упрятав бумажки в портфель, быстро побежал с ним по лестнице наверх, прижимая к себе и все время оглядываясь, словно мы могли бы за ним погнаться и отобрать. — Она и вправду — ненужное бремя для меня, все дни напролет только тем и занята, что сидит и хнычет, одни убытки содержать такую…
— Да? Тогда, возможно, вы вернете нам часть той суммы?.. — хитро мне, подмигнув, начал было виконт. Но старуха тут же спохватилась.
— Нет, будет все так, как и договаривались: вы мне деньги — я же разрываю контракт, и можете забрать с собой вашу девчонку.
* * *
На обратной дороге мы несколько раз вынуждены были останавливаться в харчевнях, потому что того провианта, которым мы запаслись, было недостаточно — как оказалось, сестра Ивонны очень много ела.
— Значит, старуха Ружалинда нас не обманула, — гоготал Рауль, — и с такими темпами через месяц-другой из тебя получится приличная пышка.
— Ах, нет, ну что вы… — смущалась девушка, давясь булками и запивая их молоком. — Просто… я не могла там кушать, мне было невыносимо находиться среди всего этого… и я лучше пожелала бы и вовсе умереть, чем так жить… И надежды, что когда-нибудь смогу выкупиться, не было никакой…
— Но обрадуешься ли ты тому, что я предложу взамен, — поняв свободолюбивый характер Сицилии, сказала я. — Мы ведь не просто так отдали за тебя целое состояние, как ты думаешь?
— Ой, да… ведь я даже не спросила… А зачем я вам понадобилась? Чего вы от меня хотите? — и, словно маленький зверек, выпустив булку из рук, девушка забилась в угол кареты, поджав под себя ноги.
— Не бойся, — как можно более приветливо улыбнулась я, — за тебя просила твоя сестра.
— Ивонна?.. — выдох облегчения вырвался из губ Сицилии, а потом она снова замерла, напряглась. — Или… Зузу?
После этих слов лицо ее мгновенно осунулось, взгляд остекленел, а руками бедняжка ухватилась за стену, так что костяшки ее пальцев побелели.
— У тебя что, две сестры?
— Да, Ивонна и Зузу…
— Зузу? — удивилась я. — Знаю я одну даму под таким странным именем. Но, думаю, это не она. Хотя… а знаешь, ты очень похожа на одну знакомую мне портниху, хозяйку салона готовых платьев — она живет у нас в городе. У нее точно такие же волосы, и нос… Вот только мадам намного тебя старше. Хотя…
