А пока я так размышляла, Лия подошла к одному из светильников, который стоял на высокой подставке возле стены, и зажгла его.
И тут, наконец-то, я поняла, в чем таится секрет превосходства или избранности — все стены этого помещения были завешаны картинами.
В основном на больших и маленьких полотнах были изображены кошки. А еще в незаметных на первый взгляд (но ясно проявившихся, когда зажегся свет) нишах стояли их изящные статуэтки.
— Это египетская богиня Баст, — указывая мне рукой на самую большую нишу, сделанную в форме эллипса, сказала Лия. — Задолго до рождения Христа, еще во времена Нового Царства, ей поклонялись египтяне. Ведь она — символ любви и плодородия.
Подойдя к стене, я подождала, пока моя служанка поднесет сюда свечу, и только тогда смогла хорошенько разглядеть Баст. Это была статуя женщины с прекрасным стройным телом и головою кошки, одетая в платье с круглым воротником и золотыми продольными пластинами. Гордо вскинув подбородок, она смотрела прямо перед собою. В одной руке Баст держала анкх, в другой, полусогнутой — небольшую корзинку, внутри которой сидела кошка.
— Да, это та самая знаменитая статуя из города Саккары, где был воздвигнут главный храм в честь богини Баст, а назывался он Бубастейон. В то время в Египте кошек почитали священными животными, и иметь в доме хотя бы одну считалось благословением. Владельцы также обязаны были делиться своим счастьем с другими, поэтому в дни празднеств они выносили своих любимцев в плетеных корзинках и ставили их на главных площадях городов, чтобы каждый желающий смог преподнести священному животному богатое и щедрое подношение.
— И что, это копия богини? — спросила я, поражаясь точности высеченных из камня линий тела — его изгибов, выпуклостей, складок, а также — яркости сияния камней в глазах священной статуи.
— Нет, что вы, госпожа, — улыбнулась Лия. — Хозяин не украсил бы ни за что свою Комнату древних теней какой-то копией. Это именно та Баст, которой поклонялись египтяне. И именно она была первым трофеем покойного Генри Вартимора, отца лорда Сергея. Он купил ее за баснословную цену, и вынужден был продать даже свое обручальное кольцо, так как до полной цены не хватало чуть-чуть, самой малости, а упрямый продавец ни за что не хотел ему уступать. Потом лорд Генри, конечно же, сумел снова собрать все свое богатство, и даже приумножить его в несколько раз. Зато — вот, с тех самых пор древняя богиня обитает тут, надежно упрятанная от нескромных взглядов всех тех, кто не смог бы оценить ее по достоинству, и даже — не дай бог, причинить вред, а то и уничтожить.
Словно зачарованная, теперь я смотрела внутрь этой ниши. Когда же взгляд мой опустился ниже — я вдруг увидела, что ноги Баст утопают в золоте. Целая россыпь монет, тускло поблескивая, создавала собой что-то вроде настила, на котором и стояла теперь египетская богиня.
— А это? — наконец-то оторвав взгляд от Баст, я немного прошлась вдоль стены, разглядывая висящие там полотна.
— Это произведение Кевердо, называется "Отправление на шабаш".
— А тут что? — беря в руки увесистый том и наугад открывая иллюстрированную страницу, на которой была изображена кошка у ног ее хозяина, спросила я.
— Древнейший фолиант, написанный Полем Лимбуром — "Самые счастливые часы герцога Беррийского". Вы открыли главу "Февраль".
— О боже, — ложа книгу на место, я подошла к полочке, уставленной фигурками животных — кошек и котов, сделанных из разных материалов.
Любуясь ярко-красной, покрытой лаком статуэткой, я ощутила исходящий от нее тонкий аромат клубники.
Взяв же в руки изящную рыжую кошку из дерева и поднеся ее к свету, увидела внутри отливы янтарного и зеленого цветов.
— Что это?..
— Она сделана из капа, — сказала мне служанка.
— А что такое "кап"?
— Это нарост на березе, когда одна из почек, повреждая ствол, разрастается там, образуя что-то вроде нового ствола. И древесина эта настолько необычная, настолько редкая, что мастера считают за большущую удачу найти ее.
— А эта?
— Это янтарь, добытый в дремучих лесах страны, лежащей на Востоке.
— А это?
— Малахитовая кошка. Два раза в год, когда рождаются луна и солнце, сквозь нее можно увидеть иные миры.
— Ух ты…
Я просто забыла о времени, переходя от экспоната к экспонату, разглядывая все эти необычные вещи, стоящие каждая целое состояние. А некоторые показались мне настолько загадочными, что я даже побоялась брать их в руки.
— Госпожа, время обедать, — наконец-то напомнила мне Лия.
Когда же за нами закрылась дверь, я вздохнула — радуясь тому, что все-таки смогу посетить Комнату древних теней еще раз.
ГЛАВА 7 — Обласканная во сне
Обедала я в полнейшем одиночестве, сидя за огромным столом в центре Бирюзовой гостиной — так назвала мне ее Лия (так как и стены, и потолок, и даже люстра, сделанная из стекла и переливающаяся от бирюзового света, льющегося сюда из окна — все здесь было бирюзовым). Но на что иное могла надеяться, пребывая тут? Может быть, что лорд Вартимор удостоит меня своим посещением и нагрянет собственной персоной? Бросит все и сядет рядом со мною кушать?
"Да у него же дел по горло, — думала я, вспоминая длинные коридоры, сквозь окна которых, впрочем, не смогла разглядеть даже неба, так как повсюду тут было только цветное стекло. — Станет ли он тратить его на меня? Да и кто я такая? Пленница, вот кто. Бесправная игрушка, ожидающая решения своей судьбы. А интересно все же, что там — за теми окнами?"
Когда тарелки с супом, тушеной стерлядью и перепелиными крылышками были мной опустошены, а чудесного вкуса компот из морошки выпит, я хотела было попросить своих служанок, чтобы они провели меня во двор. Я хотела посмотреть, как же он выглядел днем — возможно, что не столь ужасно и пустынно, как мне показалось прошлой ночью.
Но от вкусной и сытной еды меня стало морить, к тому же я и так уже много видела, и впечатлений было предостаточно для того, чтобы устать смертельно. Поэтому, попросив Лию помочь мне управиться с платьем (сбросив его, я отказалась потом надеть рубашку), и так, как была — лишь в легких шелковых панталонах, кружевном лифе чуть ниже пояса и розовой исподней юбке, легла в постель, услужливо и быстро расстеленную передо мной служанкой.
Укрывшись легким стеганым одеялом и потянувшись всем телом, я закрыла глаза и сразу же погрузилась в крепкий сон.
И снился мне замок моих родителей. Словно сидела я там возле прозрачного окна, в одной из башен, и смотрела вниз на поселение; цветущее поле васильков и ромашек простиралось перед моим взором, а в высоком небе порхали ласточки.
Потом ко мне в башню пробралась моя кошка. Она прислонилась к моим ногам, стала жалобно мяукать и тереться своей мягкой шерсткой, так что мне стало щекотно, и я вдруг рассмеялась, стараясь достать до нее рукой. Гладя ласковое животное по спинке, я захотела поднять Люси и усадить ее на свои колени, но мне почему-то это не удавалось. Я потянула что есть мочи, крепко ухватившись за кошку пальцами, но она словно приросла к полу.
