— Вполне!
— Замечательно, — с облегчением вздохнул дежурный, и звонком вызвал горничную.
Алексей обнаружил, что близнецы уже спят, а Катя, отчаянно зевая во всю пасть, из последних сил дожидается его прихода.
— Вы чего так рано заснули, еще девяти нет? — спросил он, входя в ее комнату и невольно бросая взгляд на Снежный замок.
— Ну, целый день на свежем воздухе… Да и устали с собаками. Барбара вон тоже спать пошла. А вы что, там были сегодня? — девочка кивнула на окно.
— Были.
— Ну и как?
— Ох, много всего! Ты молодец, что ночью вызвала госпожу Редфилд, а сейчас ложись и спи, завтра все расскажу.
— Прямо все? — лукаво прищурилась Катя.
— Все, что можно будет.
Сюрприз поджидал и Карвера: нервный голос метрдотеля в ресторане отеля «Шабишу» сообщил ему, что на завтрашний ужин все места забронированы. И на послезавтра тоже. И через два дня. Разозлившийся начальник стражи использовал административный ресурс, вызвал к экрану самого шефа ресторана и добился, чтобы для него и его гостей был поставлен дополнительный столик послезавтра, двадцатого декабря.
Словом, когда каждый из четверых занял свое место за ужином, только Равашаль сохранял присутствие духа и готов был обсуждать дело, ради которого так спешно прибыл в Валь де Неж. Все время до еды он сидел в той самой гостиной и читал краткую аналитическую записку, сунутую ему Лавинией. Читал, делал пометки, мычал себе под нос что-то непонятное, в общем, работал.
Жерар Фонтен, шеф-повар ресторана «Райский сад», знал свое дело, и к концу трапезы все присутствующие слегка расслабились, смягчились сердцами и начали думать о приятном.
Все-таки спаржа под соусом «Мимоза», камбала со сливочным маслом и карамелизованная свиная грудинка с шукрутом и каштанами действуют на людей в своем роде не хуже, чем успокоительные капли, келимас или магия. Или, может быть, истинное искусство кулинарии и есть магия?
Об этом, как и многом другом, думал Алекс, крутя в пальцах бокал с золотисто-соломенным шабли и исподтишка разглядывая своих коллег и единомышленников. Четверо детективов сидят за столиком и обсуждают расследование, и все разные. Карвер вроде бы прост и ясен — стражник, служака, без особого рвения в карьере, довольный своим местом. Но он цепко держится следом за более опытными детективами и, пожалуй, не отстает. Равашаль пока непонятен, однако хотя бы то, что он вспомнил прошлогоднее расследование Алекса, уже говорит о многом: дело было недостаточно громким для широкой публики, но и в самом деле интересным и необычным для профессионала. Лавиния… Ну, на ее действия Верещагин уже насмотрелся. Огромный опыт, магическая сила, решительность… Большая удача, что она выступает на стороне правосудия, но вообще-то Алекс предпочел бы лишний раз с этой женщиной не встречаться.
— Скажите, а те предметы, которые были похищены из коллекции Кармаль-бека, нашли? — прервал его размышления голос Равашаля.
— Все, за исключением чаши Шехзаде. Ее так и не удалось отыскать, и похитители не смогли ничего вспомнить даже под ментальным воздействием, — отозвался частный сыщик, возвращаясь в реальность.
— Чаша Шехзаде — это та, которая украшена темно-красной шпинелью размером с голубиное яйцо?
— Именно.
— Лавиния, как ты считаешь, могли они под психопринуждением что-то скрыть?
— А смысл, зачем им это делать? Ваши жулики получили немалые сроки на рудниках и вряд ли оттуда выйдут когда-нибудь. И вообще, может, ее сам хозяин и продал? Как там его звали, старший Кармаль-бек? — лениво отозвалась госпожа Редфилд.
— Нет, — Алекс покачал головой, чувствуя иррациональную обиду оттого, что в этой компании одно из самых успешных его расследований выглядело каким-то недоделанным. — Все продажи и покупки, все, переданное в дар или на выставки, вещи, отданные на реставрацию — все немедленно вносилось в реестр. В три реестра, строго говоря: магический, компьютерный учет и толстую бумажную тетрадь. И ни в одном не появлялась запись о чаше Шехзаде, сделанная позднее сто шестьдесят пятого года.
— Я так думаю, что это был артефакт, — все так же лениво сказала Лавиния, но глаза ее блеснули. — И вся интрига, вся история с кражей была затеяна именно ради этого артефакта. Это значит, что где-то имелся заказчик, которого не нашли. Скорее всего, он известен этому, как вы его назвали, слизню, Хансену. Вы просто не сделали последний шаг, Алекс. При таких обстоятельствах, помимо обычного ментального воздействия, можно и нужно применять глубокое сканирование. Да хотите, я его и сейчас проведу? Вон он сидит, Хансен…
— Не хочу, — выдавил с трудом Верещагин.
— Кудряво вы живете, Алекс, — понимающе кивнул Равашаль. — Я вот уже столько лет ловлю и ловлю, как ошалелый капкан, а у вас артефакты, сыщик-консультант, Лавиния в качестве менталиста, вон прелестная брюнетка к вам направляется…
— Добрый вечер, — прозвучал над плечом частного детектива мелодичный голос Барбары Вишневской. — Я вам не помешаю?
Поставив последнюю точку на исписанной странице, Жан-Клод Равашаль со вкусом потянулся и потер ладонью затылок. В голове гудело и жужжало, третья порция келимаса явно была лишней, но собою он был доволен.
Дело в том, что глава Службы безопасности Союза королевств был невыносимо старомоден. Знал это за собой, при необходимости пользовался, и еще чуточку таким качеством гордился. Старомодность его, в частности, выражалась в том, что любое дело, попавшее Равашалю в руки, должно было быть расписано на бумаге. Неважно, таблицей ли, сплошным текстом или пресловутой паутиной, тут уж как само расследование запросит, но полученную информацию нужно структурировать, только тогда из невнятной кучи фактов вдруг прорисуется решение.
Нынешний случай, на который притащила его неугомонная Лавиния, был прописан сплошным текстом. Полторы страницы от руки уместили в себя все линии расследования, не считая мелких брызг, осталось только найти виновных и доказательства. Ну, это уже мелочи. Не зря же Карвер дотошно составил, проверил и перепроверил список подозреваемых, в котором на данный момент было всего трое из персонала отеля и одиннадцать гостей.
В окно постучали. Равашаль подошел, распахнул створку и принял у магического вестника записку; белая птичка тут же растаяла, а он вернулся на диван и просмотрел информацию от дежурного офицера СБ. Ну, как и следовало ожидать, никакого графа Армана Сен-Лари в природе не существовало. Последним представителем этого рода, пресекшегося еще сто с лишним лет назад, был Сезар-Огюст, Великий приор Оверни. Все владения, титулы и наследственные обязательства дома Сен-Лари перешли к семейству де Бельгард, а уж эти-то своего не упустят. Если Ролан де Бельгард узнает, что некий авантюрист посмел пачкать это имя… У-у-у, как будет весело.
«Ладно, — Жан-Клод свернул записку и бросил ее в камин; дремлющие угольки жадно вспыхнули, чтобы через мгновение снова свернуться клубочком под слоем пепла, — это хорошо. Если не найдется другого способа, чтобы прижать хвост псевдо-графу, спущу с цепи Ролана. Надо не забыть завтра рассказать об это Лавинии, вот она повеселится… Н-да, Лавиния… Ведь отправил ее сюда, в Валь де Неж, отдохнуть и оправиться после ранения. Так она и здесь умудрилась найти приключения!»
