Рюмочка помогла, Норберт слегка порозовел и глубоко вздохнул.
— А я ведь боялся, что избавиться от этого сокровища нам не удастся. Даже с юристом проконсультировался, он-то и подсказал мне насчет автоматического расторжения контракта. Оказывается, он при составлении контракта этот пункт заложил.
— Ну и слава богам, — я успокаивающе погладила его по руке. — А Ландорсэль, видимо, прятался за углом, пока непонятно было, что здесь произошло, а когда понял, что нас ни в чем не обвиняют, да еще узнал, как мы стали популярны…
— Вот именно.
— Ладно, забыли про него. Пойду-ка я к себе, наверняка там уже народ ломится, не понимая, куда исчезла в разгар работы.
Я заглянула в главный зал — вроде, все было тихо. Арфистка, которая пять вечеров в неделю услаждала слух жующей публики, ушла на перерыв, гул голосов не превышал минимально допустимого уровня. Заметив меня, подошел Мигель, официант.
— Лиза, тебя хотели видеть дамы, сидящие в первой кабинке.
— Угу. Они закончили?
— Да, десерт заказывали дважды, вот только что рассчитались. Чаевые выше некуда.
— Отлично. Уже иду!
Дамы ждали меня, допивая ароматный чай из тонких фарфоровых чашек. Увидев меня, Гвен порывисто встала.
— Дорогая! — ее надушенная щечка на мгновение прикоснулась к моей, обозначая поцелуй. — Как я рада, что наконец-то сюда выбралась! Прекрасная кухня, а десерты просто божественные! Я вас однозначно буду рекомендовать!
— Я рада, что вам все понравилось! Рекомендовать — куда?
Оказывается, королева будет проводить благотворительную неделю в пользу бедных сирот. Предполагается, что, пока высокие лорды со всего королевства будут принимать участие в ежегодном королевском Большом совете, сопровождающие их дамы займутся благотворительностью. В прошлые годы для этих целей занимали бальный зал городской ратуши. Но, после того, как год назад дамы очень жаловались не неудобство использования небольшого, тесного и совершенно необорудованного здания ратуши для их важных целей, а мэр едва не получил инфаркт, оплачивая уборку залов, коридоров и туалетных комнат, ее величество решила подыскать альтернативу.
И Гвендолен специально пришла сегодня с двумя старшими фрейлинами, чтобы посмотреть — а не подойдет ли «Олений рог» для сих высоких целей.
Я быстро прикинула — ресторан придется закрыть на неделю, и еще несколько дней потом вычищать. Но, раз мы все равно собираемся расширяться — может быть, сделать второе помещение специально для этого мероприятия? Да хотя бы переделать быстренько тот самый соседний дом, который мы решили покупать! Косметический ремонт в большом зале и нескольких подсобных помещениях, в туалетных комнатах и паре комнат для переговоров — а когда все мероприятие закончится, можно будет уже не спеша обустроить второе здание ресторана, соединить переходом с кухней…
Нет, переход надо сразу делать — придворные дамы только изображают, будто клюют салатик, словно птички, а на самом деле едят очень даже хорошо. И еду с кухни нужно доставлять горячей. Словом, можно решить, если только это все не завтра.
— Мисс Файролл, а когда начало этого мероприятия? — спросила я.
— О, совсем скоро! Большой ежегодный совет традиционно начинается в Имболк.
Хм, то есть, первого февраля. Можно сто раз успеть все переделать.
— Замечательно! Мы в «Оленьем роге», разумеется, не чужды благотворительности, и с радостью примем у себя наших прекрасных и щедрых леди.
— Ах, госпожа фон Бекк, это замечательно! Я не удивлюсь, если наша главная дама-патронесса… — многозначительный взгляд ввысь и вздох, — захочет чуть позднее Самайна посетить ваше заведение, чтобы, так сказать, лично удостовериться, что все будет на высшем уровне.
Проводив Гвендолен и ее молчаливых спутниц в масках до экипажа, я зашла на кухню. Было уже заполночь, и кухонная суета несколько утихла. Обычно в это время еду уже почти не заказывают, поэтому остается только дежурный повар с некоторыми заготовками — ну и, разумеется, метрдотель, официанты и сомелье. Впрочем, сегодня, кажется, никакого спада не наметилось — плиты по-прежнему горят, мелькают ножи, и повара не протирают столы, а усердно их заляпывают.
Джонатан Шеффилд, метрдотель, стоял у качающейся двери в главный зал. Увидев меня, он помахал рукой:
— Лиза, я тебя сегодня еще не видел!
— Привет! Ты как сегодня?
— Да ужас! Восемьдесят процентов столов заполнены по предзаказу, время — половина первого, а у дверей очередь. И ребята с ног сбиваются, в таком режиме они долго не проработают. Надо брать еще официантов и кого-то мне в помощь и на замену, а то я тоже свалюсь.
— Ясно… Ну, пойду найду Норберта, надо, действительно, все это решать…
Глава 14
Соседний дом мы пошли смотреть на следующий же день с утра.
Большой участок земли был изрядно запущен — там, где когда-то благоухал цветник, росла крапива и сныть, старые плодовые деревья не были ни побелены, ни обрезаны. Дорожки почти полностью заросли травой. К счастью, дождя не было уже три дня, и мои ботинки из нежной светло-синей лайки не промокли.
— Давно дом пустует? — негромко спросил Норберт у господина Краухорна, немолодого гнома, представлявшего агентство недвижимости.
Говорить в этом саду громко было решительно невозможно.
— К нам владелец обратился три года назад, но и до этого здесь никто не жил… эээээ… с года рождения младшей принцессы.
Ого! Младшей принцессе скоро десять исполнится!
Господин Краухорн тростью смахнул с крыльца слой желтых листьев и выудил из кармана своего длинного многослойного старомодного плаща большой ключ.
Кстати, трость у него потрясающая — черного дерева с какими-то наплывами, и набалдашник серебряный, в виде медвежьей головы. Не удивлюсь, если набалдашник отвинчивается и трость превращается в шпагу или кинжал.
Дверь отворилась, разумеется, со скрипом и неохотно.
— И что мы знаем, господин Краухорн, о причинах того, почему прекрасный дом в центре Люнденвика оказался заброшенным на долгие годы?
— Нуууу… эээээ… — гном мялся.
— Да ничего он вам не скажет! — в разговор вмешался новый голос, ленивый и несколько ехидный баритон. — Зачем же ему клиентов отпугивать, он с вас рассчитывает хорошие денежки получить.
Обладатель баритона стоял на красивой, когда-то белой лестнице, двумя изогнутыми крыльями спускающейся со второго этажа в большой холл. Довольно молодой, лет тридцати, в старомодном длинном сюртуке и белых панталонах, с бакенбардами и моноклем…
Святая Эрменджильда, да это же призрак! Сквозь него прекрасно видны перила лестницы! Я схватилась за медальон любимой святой. А призрак продолжал:
— Милейший господин Краухорн сюда уже десяток покупателей приводил, и отчего-то никого не предупредил, что дом уже занят! — Еще покачавшись над лестницей, он поплыл вниз.
