[Вопрос языка]
Язык, которым мы пользуемся, влияет на наш образ мыслей. Французский язык, например, обладающий большим количеством синонимов и слов с двойным значением, позволяет достичь нюансов, очень нужных в дипломатии. Японский, в котором интонация произнесения слова определяет его смысл, требует постоянного внимания к эмоциям тех, кто разговаривает. Кроме того, в этом языке есть многочисленные уровни формул вежливости, вынуждающие собеседников сразу определять их место в социальной иерархии.
Язык содержит не только культурные и образовательные формы, но также и основные общественные элементы: управление эмоциями, коды вежливости. Количество синонимов словам «любить», «ты», «счастье», «война», «враг», «долг», «природа» определяет ценности нации.
Надо помнить о том, что нельзя произвести революцию, не изменив язык и прежний словарь. Так как именно это подготавливает или не подготавливает умы к изменениям в менталитете.
[Рецепт плавучего острова]
Сначала надо сделать «океан», в котором «остров» и будет плавать. «Океан» будет желтым и сладким: это будет английский крем. Для этого надо вскипятить один литр молока. Разбить шесть яиц, отделив желтки от белков. Отставить в сторону белки. Взбить желтки с шестьюдесятью граммами сахара и добавить горячее молоко. Дать крему загустеть на медленном огне, непрерывно помешивая его. До кипения не доводить.
Затем воздвигнуть «белый айсберг», собственно сам «остров». Для этого нужно взбить белки до пышности, добавив восемьдесят граммов порошка траганта. Закарамелизировать форму шестьюдесятью граммами сахара. Поместить в нее пышные белки и двадцать минут нагревать на водяной бане. Дать плавучему «острову» остыть. Вылить английский крем в глубокую тарелку, вынуть «остров» из формы и положить в «океан». Подавать очень холодным.
[Вануату]
Архипелаг Вануату был открыт португальцами в начале XVII века в одном еще неизведанном районе Тихого океана. Население его составляют несколько десятков тысяч человек, подчиняющихся необычным законам.
Концепции большинства, навязывающего свое мнение меньшинству, у них не существует. Если жители не согласны друг с другом, они будут спорить, пока не придут к единому мнению. Некоторые упрямятся и не дают себя убедить. Поэтому население Вануату проводит треть своей жизни в разглагольствованиях, доказывая основательность своих убеждений. Если дело касается территориальных притязаний, спор может длиться годами, а то и веками, перед тем как полюбовно закончиться. И тяжба все это время останется нерешенной.
Но зато, когда через двести или триста лет все договорятся, проблема будет действительно исчерпана и обиженных не будет, так как не будет побежденных.
Цивилизация Вануату кланового склада, и каждый клан относится к какой-то профессии. Есть клан, специализирующийся на рыбной ловле, клан земледельцев, клан горшечников и так далее. Кланы производят между собой взаимообмен. Рыбаки, например, дают вам доступ к морю в обмен на доступ к источнику в лесу.
Поскольку кланы специализированны, то, когда в клане земледельцев рождается ребенок, проявляющий врожденный дар к горшечному делу, он покидает родных и его принимает семья горшечников, в которой он сможет развить свой талант. То же самое происходит с ребенком горшечника, привлеченным ремеслом рыбака.
Первые западные исследователи были потрясены, заметив это явление, так как сначала им показалось, что жители Вануату крадут детей друг у друга. Но это было не воровство, а обмен в целях оптимального развития каждой человеческой личности.
В случае частного конфликта жители Вануату используют сложную систему союзов. Если мужчина из клана А изнасиловал девушку из клана Б, оба клана не начинают войну непосредственно. Они зовут своих «военных представителей», то есть третий и четвертый кланы, с которыми они связаны клятвой. Клан А обращается к клану В, а клан Б – к клану Г. Система посредников бросает в бой людей, не особенно жаждущих смерти противника, поскольку конфликт не касается их напрямую. При появлении первой крови сражение останавливается, так как участники его стремятся примириться сразу же после того, как только союзнический долг можно счесть выполненным. Поэтому войны на Вануату протекают без ненависти и не ожесточены бесплодной гордостью.
[Нарушитель]
Обществу нужны нарушители. Оно устанавливает законы для того, чтобы их нарушали. Когда каждый гражданин подчиняется действующим законам и соблюдает установленные нормы, то в обществе все нормально: есть и школьное обучение, и работа, и гражданственность, и потребление. Общество становится «нормальным» и погружается в застой. Нарушителей же нужно обнаружить, разоблачить и изолировать, общество при этом эволюционирует, и чем больше этого незаметно образующегося яда, тем больше антител вынуждено вырабатывать общество. Так оно учится преодолевать все более сложные препятствия на своем пути. Нарушителями, несмотря на то что они необходимы, приходится жертвовать. На них постоянно нападают, их освистывают для того, чтобы позже другие люди, «наполовину нормальные», которых можно назвать псевдонарушителями, смогли повторить их поступки, но уже в смягченном, систематизированном, обезвреженном варианте. Они пожинают плоды изобретений нарушителей.
Но не будем обманываться. Даже если знаменитыми становятся псевдонарушители, их единственный талант состоит в том, что они распознали нарушителей настоящих. Которые будут забыты и умрут с сознанием того, что остались непонятыми предтечами.
[Заговор дураков]
В 1969 году Джон Кеннеди Тул написал роман, который назвал «Заговор дураков», вдохновившись фразой Джонатана Свифта: «О появлении истинного гения в этом мире можно узнать, когда все дураки объединяются против него».
Свифт и не догадывался, как он был прав.
После тщетных поисков издателя, разочарованный и уставший, Тул в тридцать два года предпочел закончить жизнь самоубийством. Мать обнаружила тело сына, в ногах его лежала рукопись. Она прочла роман и сочла несправедливым, что ее сын не получил признания. Она отправилась к издателю и осадила его кабинет. Она загородила вход своим тучным телом и сидела там, питаясь сэндвичами. Издателю приходилось перешагивать через нее каждый раз, когда он входил в кабинет. Он был уверен в том, что этот цирк протянется недолго, но мать Джона Тула не сдавалась. Столкнувшись с таким упорством, издатель уступил и согласился прочесть рукопись, предупредив, что не будет ее печатать, если она ему не понравится. Он прочел роман, нашел его великолепным и издал. «Заговор дураков» получил премию Пулитцера.
