Я схватила аптечку, которая нашлась в шкафу там, где мне и сказал искать Макаров и, поправив выбившийся из прически локон, глядя мельком в зеркало, понеслась назад к раненному. Мне хотелось выглядеть хорошо, даже в такую ответственную минуту. Пусть я знала, что мужчина не обращает на меня внимание, ему не до этого, но я все равно не хотела выглядеть замухрышкой перед Германом.
— Вот. Я принесла, — запыхавшись, влетела я в комнату, где оставила мужчину.
— Надо обработать рану. А только потом перевязать, — принялся поучать меня Герман. Он так и лежал с краю кровати, как я его положила. Видимо не было сил даже подвинуться.
— Давай я тебя выше подниму.
— Я сам, — начал возражать мужчина.
Так и хотелось стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы Герман не возмущался, а без слов исполнял мои пожелания. Ведь я мужчине плохого не желала, я хотела ему помощь.
— Сам. Сам. Я только чуточку помогу, — начала уговаривать мужчину.
— Я не болен, — тому видимо не понравился мой тон, которым я увещевала. Спорить я не стала, а уменьшила инициативу.
Когда я наконец открыла рану, чтобы посмотреть и обработать ее, то ужаснулась. Требовался настоящий хирург, а не дилетант-самоучка, потому как мужчину надо было зашивать, иначе никак. Из раны натекло уже порядком крови, которой пропиталась темная одежда мужчины. Похоже, что на кровать тоже попало. Об этом я решила промолчать, хотя мне до безумия было жалко красивое жемчужное покрывало, прикрывающее постель.
— Тут нужен врач, — заявила категорично.
— Никакого врача, — резко выдохнул мужчина, когда обрабатывала края сочащейся раны. — Сами справимся. Если не можешь смотреть, то лучше отойди и не мешай. Сам все сделаю.
— И поэтому ты чуть сознание не теряешь? — отреагировала, не отнимая рук от тела мужчины.
— Мое сознание, что хочу, то и делаю, — рыкнул Макаров, морщась от боли. Все же он был живым человеком, а не роботом без чувств.
— Это точно, — я наконец закончила обрабатывать края раны.
Представление о свойствах перекиси водорода имела, курсы первой помощи проходила в выпускном классе школы, так что с первоначальной задачей справилась на ура. А вот дальше было гораздо сложнее. Герман приказал мне его заштопать. Он так и спросил, умею ли я шить. Не думая о подвохе, я чистосердечно призналась, что умею. Оказалось, что меня спросили не просто так.
— В кабинете у меня есть эконом набор хирурга. Принеси, — приказал Герман, отправив меня по указанному адресу.
Я принесла, найдя почти сразу же все, что требовалось.
— Будешь меня штопать, — на полном серьезе заявил мужчина.
— Как? Почему я? Я не умею, — вырвалось у меня, стоило услышать предложение Макарова.
— Ты сказала, что умеешь, — обвиняющим тоном, не мигая, произнес мужчина.
— Но ты же живой, — у меня в голове не укладывалось, как можно зашивать человека.
— И что? Хочешь, чтобы истек кровью?
— Но…, - собралась возмутиться.
— Никаких «но». Я в больницу не поеду. Или ты меня шьешь, или я это делаю самостоятельно.
— Я же никогда не шила живого, — растерянно развела руками, попутно промокая кровь, сочащуюся из раны.
— Когда-то же надо начинать, — усмехнулся мужчина.
Дальше возмущаться я не видела смысла. Настырный взгляд серых глаз сказал мне многое. Мужчина не отступит и сделает все по-своему, однако к врачу все равно не обратится.
Пришлось сцепить зубы и взяться за незнакомое дело, благо мне гугл был в помощь. Если бы не он, то я бы даже не знала, как вдеть нитку в иголку. А так у меня получилось с третьего раза. Может быть, смогла бы и с первого, но очень сильно дрожали руки, когда я представляла, как буду втыкать эту самую иголку в тело Макарова.
— Выпей водки, — посоветовал мне мужчина. — Или лучше коньяка. И мне принеси.
Перед сеансом штопки пришлось сбегать за огненной водой. После рюмки обжигающей горло жидкости смелости у меня значительно прибавилось. Макаров как в воду глядел.
От первого прокола кожи я заверещала больше, чем Герман. Мужчина лишь скривился и потребовал действовать быстрее. Зато со вторым у меня получилось лучше. Я стягивала края раны, как было показано в ролике на ютубе, завязывала узелки, которые так и норовили развязаться, и втихаря материлась, проклиная свою судьбу, которая заставила меня заниматься совершенно не подходящим для меня делом.
— Ты терминатор? — поинтересовалась у Германа, видя, как он стоически переносит экзекуцию.
— Нет, — ответил он, — просто у меня высокий болевой порог. Так что можешь не волноваться и спокойно продолжать свое дело.
Звук прокалываемой иголкой кожи заставлял меня всякий раз морщиться, мой же пациент лишь кривился и сильнее сжимал зубы. Я подозревала, что все же бахвальство по поводу нечувствительности было несколько напускным. Однако само по себе терпение заставляло снимать шляпу перед самоотверженностью Макарова. Хотя, по моему мнению, можно было обойтись и без него.
К концу экзекуции мои руки были чуть ли не по локоть в крови, по лбу лил пот, а одежду можно было выжимать, словно я только что вылезла из бассейна.
— Я закончила, — смахнула норовящую сорваться с носа соленую каплю.
— Теперь надо наложить асептическую повязку.
Это сделать оказалось гораздо проще. Поднаторев в лечении, я без сомнений раскрыла индивидуальный пакет и прилепила его к ране, вид которой меня пугал не менее сильно, чем в самом начале. Одно лишь радовало, что кровь больше не текла. Противник Германа надсек лишь только кожу на боку, не повредив мышцы.
— Теперь все, — я сложила руки на коленях, не зная, куда их деть.
— Спасибо, — хрипло произнес мужчина. — Ты прекрасная медсестра. Я бы без тебя не справился, — похвалил меня мужчина.
— Скажешь тоже, — я не ожидала, что мне будет настолько приятно услышать добрые слова от Германа.
Мужчина зашевелился, принимая более удобную позу.
— Я бы хотел тебя кое о чем попросить, — на меня посмотрели серые уставшие глаза.
— Слушаю, — вся обратилась в слух.
— Если вдруг тебе понадобится моя помощь, то ты обязательно о ней попросишь. Хорошо? — а это к чему он сказал?
— Непременно, — с облегчением вздохнула в ответ, радуясь, что от меня не нужно ничего не выполнимого. — Я пойду, помою руки, если тебе больше ничего не надо.
— Иди, конечно, — дал добро мужчина.
Когда я вернулась спустя несколько минут, чтобы спросить нужно ли чего еще, то обнаружила Германа спящим. Я так и застыла в дверях, понимая, что вряд ли мне выдастся еще одна возможность рассмотреть Макарова в столь непринужденной обстановке.
