Я до сих пор еще не знаю, кто передал мне оба документа во время перерыва заседаний суда в Нюрнберге. Однако многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно со стороны обвинения США или американской секретной службы. Однако в качестве доказательства оба перепечатанные с „секретных дополнительных протоколов“ текста сами по себе, конечно, еще не могли использоваться. Это не были ни фотокопии с оригиналов, ни заверенные государственными органами или нотариусом всего лишь две отпечатанные на машинке бумаги».
С этими новыми документами 8 апреля 1946 года адвокат Зайдль снова направляется в тюрьму к Фридриху Гаусу и 11 апреля получает от него второй собственноручно написанный аффидевит следующего содержания
[24]:
«Заверение под присягой.
Получив разъяснения об ответственности за лжесвидетельство, я даю следующее заверение, равносильное присяге, в целях предоставления Международному военному трибуналу в Нюрнберге по просьбе адвоката господина доктора Альфреда Зайдля, который указал мне — также как и перед моим заверением под присягой от 15 марта 1946 г. — на то обстоятельство, что я в соответствии с процессуальными нормами этого военного трибунала обязан в качестве свидетеля дать такое клятвенное заверение, а также устные показания.
I. Касательно личности: Меня зовут Фридрих Гаус, рожден 26.2.1881 г. в Малуме, округ Хандерсгейм, принадлежу к евангелическо-лютеранской конфессии, доктор права, до конца войны юрист-консультант в Министерстве иностранных дел в Берлине, в частности, в последнее время был в должности „посла по особым поручениям“.
II. Касательно дела. Адвокат господин доктор Альфред Зайдль предоставил мне 8 апреля 1946 года прилагаемые два документа для ознакомления, которые являлись копиями секретных дополнительных протоколов к германо-советским договорам от 23 августа и 28 сентября 1939 года. Он спросил меня при этом, не идет ли речь в этих документах о копиях документов, упомянутых мной в заверении под присягой 15 марта 1946 г., касательно секретных политических соглашений между Германией и Советским Союзом в августе и сентябре 1939 года.
Я сделал на обоих представленных документах пометки от руки с моей подписью, чтобы они являлись приложением к моему сегодняшнему заявлению под присягой, а на поставленный вопрос я могу сообщить следующее:
Содержание вышеупомянутых текстов по сути в основных пунктах соответствует тем положениям, которые я постарался передать в моем заверении под присягой от 15 марта 1946 г. по моим тогдашним воспоминаниям относительно содержания секретных политических соглашений в августе и сентябре 1939 года между правительством рейха и правительством СССР. Я нахожу только одно существенное различие в том, что в тексте от 23 августа 1939 года в пункте 3 упоминаются не в общем Балканские государства, а только Бессарабия, а также что в нем высказывается скорее не в позитивном смысле экономический интерес Германии, а подчеркивается в негативном смысле отсутствие политического интереса Германии.
Полагаю, что эту разницу можно объяснить тем, что в моей памяти осталось не содержание данного документа от тогдашних переговоров в Москве, а вместо него запомнились высказывания министра иностранных дел рейха, которые он, вероятно, высказал во время переговоров касательно этого пункта.
Что касается способа изложения обоих текстов, то они написаны совершенно в том стиле, который обычно использовался в такого рода политических соглашениях, в которые Германия была вовлечена в качестве стороны договора.
Поэтому у меня почти нет сомнения в том, что в случае обоих вышеприведенных текстов речь действительно идет о копиях немецких текстов германо-советских документов, о чем и был вопрос, которые были составлены на немецком и русском языках. Конечно, через более чем 6 лет я не могу с абсолютной точностью подтвердить полное соответствие обоих документов немецкому тексту оригиналов документов.
Нюрнберг, 11 апреля 1946.
Фридрих Гаус».
13 апреля защитник Зайдль, соблюдая в этот раз все процессуальные нормы, представил второй аффидевит Гауса в канцелярию трибунала. 17 апреля на заседании трибунала Альфред Зайдль попросил приобщить к делу второй аффидевит Гауса и сами копии двух секретных протоколов. Суд принял заявление, однако в дальнейшем отклонил эту просьбу ввиду непонятного появления документов, отсутствия подтверждения наличия их оригиналов, а также как не имеющих отношения к делу Гесса.
В этом плане показательным является выдержка из следующего документа Международного военного трибунала
[25]:
Перевод с английского.
ГЕНЕРАЛЬНЫЙ СЕКРЕТАРИАТ МЕЖДУНАРОДНОГО ВОЕННОГО ТРИБУНАЛА.
Меморандум Трибуналу.
Решение Трибунала должно быть вынесено в отношении следующих дополнительных ходатайств о вызове свидетелей и истребовании документов:
<…>
ГЕСС ходатайствует:
1. О представлении в качестве документального доказательства за номером Рудольф Гесс — документ № 17 следующих документов:
а) Письменного показания, данного под присягой послом доктором Фридрихом Гаусом от 11 апреля 1946 года.
б) Пакта о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик от 23 августа 1939 года.
с) Секретного дополнительного протокола к пакту о ненападении между Германией и СССР от 23 августа 1939 года.
д) Германо-советского пакта о границах и дружбе от 28 сентября 1939 года.
е) Секретного дополнительного протокола к германо-советскому пакту о границах и дружбе от 28 сентября 1939 года.
Эти документы были переведены и переданы Обвинению в соответствии с распоряжением Трибунала от 17 апреля 1946 года.
Обвинение возражает на том основании, что «все эти документы не имеют отношения к защите Гесса. Доктор Зайдль, защитник Гесса, ни разу не указал, в каком отношении он считает эти документы относящимися к делу».
Документ, указанный в § «д», и статьи 1, 3 и 6 документа, указанного в § «6», включены в книгу документов фон Риббентропа за № РИ документы № 284 и 279.
<..>
Рукописные пометки на полях — около ходатайства Гесса:
«Решением от 11.5.46 ходатайство было удовлетворено. 13.5.46 г. — пересмотрено. В приобщении копии отказано. Разрешено цитировать письменное показание Гаусса. Никитченко».
Таким образом, из рассмотренных документов видно, что:
1. Первый аффидевит Гауса от 13.03.1946 содержал общие воспоминания о событиях 1939 года и был приобщен к документам Международного военного трибунала.
