2. Второй аффидевит Гауса от 11.04.1946 «заверял подлинность» машинописных документов, полученных Зайдлем от американцев, был отклонен от приобщения к материалам Трибунала, но разрешалось цитирование текста аффидевита во время заседаний.
3. Машинописные документы, полученные защитником Зайдлем от американского военнослужащего и названные «копиями секретных протоколов», были отклонены от приобщения к материалам Трибунала.
Особое внимание необходимо обратить на ряд моментов: 1. Оригиналы аффидевитов Гауса представляли собой рукописные документы.
2. На Нюрнбергском процессе у защитника Зайдля были только машинописные тексты двух секретных дополнительных протоколов к договорам от 23.08.1939 и 28.09.1939, а не фотокопии документов, о чем часто говорится в различных средствах массовой информации.
3. «Договор о ненападении между Германией и СССР» от 23.08.1939 и «Германо-советский договор о дружбе и границе» от 28.09.1939 являлись открытыми документами, официально использовавшимися в ходе Международного военного трибунала.
Ввиду отказа Международного военного трибунала приобщать к материалам дела второй аффидевит Гауса в истории с аффидевитами на этом можно было бы поставить точку. Но оказалось, что пока рано.
Как в советских (российских), так и в зарубежных исторических изданиях ни о каких других аффидевитах Гауса, кроме рассмотренных выше, никогда ничего не говорилось. Но интересный документ нашелся в российском архиве.
Международным фондом «Демократия» (Фонд А. Н. Яковлева) в 2012 году издана книга «СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории». На странице 450 сборника опубликован документ № 238, который называется «Аффидевит (письменные показания) бывшего помощника министра иностранных дел Германии Ф. Гауса о секретном протоколе к советско-германскому договору о нейтралитете от 23 августа 1939 г.». Документ приведен на немецком языке с последующим переводом на русский и пометкой «перевод составителя». Уже одно это говорит о том, что документ не относился к официальным документам Трибунала, так как каждая из сторон оставляла для себя полный комплект основных документов на своем языке. Также вверху документа стоит надпись «Копия». Копия с чего? А где же оригинал? Трибунал работал с оригиналами документов.
В сборнике приведены рукописные пометки на документе и реквизиты хранения:
На полях 1-го листа резолюция: «Перевести вне очереди. (Подпись неразборчива.) 29.5.46»
[26].
Естественно, сразу обращает на себя внимание дата написания показаний — 17 мая 1946 года. Мы знаем даты показаний Гауса — 15 марта и 11 апреля. Что за третий аффидевит от 17 мая нашелся в советских (российских) архивах? Об этом аффидевите ничего не говорится в материалах судебных заседаний Нюрнбергского трибунала
[27]. Единственный момент, который можно принять за намек о его существовании, можно найти в стенограмме послеобеденного заседания трибунала 25 мая 1946 года:
«Председатель: Это тот самый документ, о котором вы сейчас говорили, который вы представили Суду и Суд его отклонил?
Доктор Зайдль: Да, но Суд также решил, что я должен представить новое показание под присягой посла Гауса по этому вопросу, и это решение имеет смысл только тогда…
Председатель: Я знаю, но вы это не сделали. Мы не знаем, какой аффидевит дал доктор Гаус.
Доктор Зайдль: У меня уже есть письменные показания под присягой посла Гауса, новые, но они еще не переведены».
Председатель суда говорит о втором аффидевите Гауса, который, как мы уже знаем, был отклонен Трибуналом от приобщения к делу. Доктор Зайдль сначала подтверждает, что у него этот документ, но потом намекает, что у него уже есть новый аффидевит Гауса. К сожалению, никакой больше информации во всех стенограммах заседаний трибунала об этом документе нет. Также нет информации о том, был ли документ представлен доктором Зайдлем в секретариат Трибунала в соответствии с установленным порядком.
Но самое интересное, что и в документальной книге самого доктора Зайдля «Дело Рудольфа Гесса. Документация защитника» нет и намека на получение от Гауса третьего аффидевита. Почему же защитник Зайдль подробно расписал в своей книге процесс получения первого и второго аффидевитов, привел их полные тексты, а про третий забыл даже слово сказать?
Дело начинает проясняться после знакомства с книгой доктора права, бывшего профессора Бременского университета Герхарда Штуби «От коронного юриста до коронного свидетеля»
[28], описывающей жизнь и деятельность Фридриха Вильгельма Гауса. Здесь мы читаем: «Вскоре после своего второго аффидевита для Зайдля в апреле 1946 года Гаус был переведен из тюрьмы для свидетелей в лагерь для интернированных лиц Лангвассер»
[29]. Получается, что 17 мая Гауса уже не было в Нюрнберге и адвокат Зайдль не имел возможности общаться с ним в этот день! Именно поэтому профессор Штуби тоже ничего не знает про третий аффидевит.
Теперь внимательно посмотрим на сам текст этого «третьего» аффидевита. Легко заметить, что второй и третий аффидевиты совпадают слово в слово и третий аффидевит лишь расширенный вариант второго. Если во втором аффидевите Гаус говорит о прилагаемых к его показаниям копиям двух документов, полученным им от Зайдля, то в третьем аффидевите текст этих двух документов вписан в сами показания. Других различий нет. Кроме этого, обращают на себя внимание одинаковые слова в преамбуле обоих показаний: «…Который указал мне — также как и перед моим заверением под присягой от 15 марта 1946 года…» Аналогичная фраза в пункте «И. Касательно дела»: «Адвокат господин доктор Альфред Зайдль предоставил мне 8 апреля 1946 года документы для ознакомления…» Получается, что и второй от 11 апреля, и третий от 17 мая аффидевиты написаны слово в слово с разницей в месяц, но по одной просьбе Зайдля от 8 апреля. Так не бывает.
Для большей наглядности сравним тексты третьего и второго аффидевитов. Различающиеся места текста выделены полужирным.
