Первый лист заявления американского надзирателя Джордана.
КОНФИДЕНЦИАЛЬНО.
Дело № 53052/7.
ЗАЯВЛЕНИЕ.
Я «2». Я работаю в качестве надзирателя в Межсоюзной тюрьме Шпандау в Берлине.
Я работаю в этой должности с ХХХХХ.
С тех пор как я начал работать, единственным заключенным в тюрьме является г-н Рудольф Гесс. Правильный титул г-на Гесса — заключенный № 7, и я буду называть его так в течение всего остального этого заявления.
Мои основные обязанности в тюрьме — контроль доступа в тюрьму и надзор за заключенным № 7.
Распорядок дня заключенного № 7 выглядит следующим образом:
В 7.00 заключенный № 7 просыпается, и санитар измеряет ему кровяное давление.
Затем он моется и остаток утра до 11.30 он может делать то, что хочет, в пределах тюрьмы.
В 11.30 он первый раз за день принимает пищу.
Во второй половине дня он привык выходить в сад, который находится в пределах тюрьмы, и сидеть в летнем домике.
Заключенному № 7 сейчас 93 года. Он может ходить без посторонней помощи и, кажется, полностью себя контролирует.
Заключенный № 7 обычно возвращается в свою камеру около 17.00 часов. Из-за его возраста нет жесткого распорядка дня, и он действительно свободен в выборе того, что он хочет делать.
В понедельник 17 августа 1987 года я приступил к работе в Межсоюзной тюрьме Шпандау около 07.45.
Я начал смену с дежурства на воротах и выполнял эти обязанности до 11.40. Между 11.40 и 12.00 у меня был перерыв на обед. Сразу же после этого я взял ключи от камерного блока, в котором содержится заключенный № 7, и сразу же пошел туда. Моей обязанностью тогда стал надзор за деятельностью заключенного № 7.
Заключенный № 7 был в очень хорошем настроении и казался жизнерадостным.
Между 13.30 и 13.40, я не могу быть уверен в точном времени, он спросил меня, может ли он пойти в сад.
Я дал разрешение на это, и заключенный № 7 ушел готовиться. Затем я сообщил об этом старшему дежурному надзирателю.
Обычно сборы заключенного № 7 занимают от 45 минут до часа, однако сегодня он был готов пойти намного быстрее, и мы покинули камерный блок около 14.10. Я помню, что в это время на нем были рубашка, спортивная куртка и коричневый плащ.
На лифте я спустил заключенного № 7 из камерного блока в сад. Затем я оставил его в лифте, в то время как сам пошел открывать садовый домик.
Садовый домик расположен примерно в 100 м от лифта. Это здание продолговатой формы. На стороне, ближайшей к тюрьме, находится одна дверь, в которой нет окна. Рядом с дверью, слева, когда вы смотрите на нее, есть стеклянное окно. Сторона, обращенная к тюремной стене, полностью стеклянная с двумя раздвижными стеклянными дверьми в центре.
Я отпер все три двери, а затем повернулся к заключенному № 7. Однако я увидел, что он уже на пути ко мне, поэтому я остался рядом с садовым домиком.
Когда заключенный № 7 входил в садовый домик, он вошел через одинарную дверь и сразу же закрыл ее за собой.
Я пошел и встал у дерева, которое находится примерно в 10 м от садового домика на стороне, у которой нет окон.
Это обычная практика, и все надзиратели привыкли либо сидеть, либо стоять у этого дерева.
Я подождал около пяти минут, безусловно, не дольше этого, время было около 14.35, затем я пошел проверить заключенного, так как это моя обычная процедура. Я заглянул в одинарное окно. Я сразу увидел, что заключенный № 7 лежит на спине на полу. Я бы описал положение, в котором он находился, как будто он упал на стену, на которой находилось окно, в которое я смотрел. Я сразу понял, что что-то не так. Я вбежал в садовый домик через ближайшую дверь. Я увидел, что одно плечо у заключенного № 7, я думаю это было его правое плечо, прислонено к ближайшей стене, ноги его были на земле. Я увидел, что на его шее был электрический кабель. Я также видел, что другой конец кабеля был закреплен на ручке окна. Этот кабель был натянут и, казалось, поддерживал его.
Я побежал по комнате. Я приподнял заключенного № 7, чтобы ослабить натяжение электрического провода. Затем я стянул провод с его шеи. Я не могу вспомнить, был ли узел на проводе. Казалось, он довольно легко сошел.
Глаза заключенного были открыты, и, казалось, он был жив. Я заговорил с ним. Я не могу вспомнить, что я сказал. Он пошевелился и, казалось, понял, что я сказал, или, по крайней мере, что я говорю с ним.
Я на 100 % уверен, что в тот момент он был жив. Когда я снял провод, я услышал, как он вздохнул.
Затем я положил его на спину и подложил одеяло, мне кажется коричневое, под его голову, чтобы ему было удобнее. Затем я расстегнул рубашку и ослабил его одежду.
Затем я оставил заключенного № 7 в этом положении и побежал к телефону, расположенному внизу винтовой лестницы, ведущей в камерный блок.
Я проинформировал по телефону старшего дежурного надзирателя «16» и дежурного на воротах «17» и запросил срочную медицинскую помощь.
Затем я побежал обратно в летний домик.
Я увидел, что заключенный № 7 находился в том же положении, его глаза были открыты, рот был открыт, но он, казалось, не дышал.
Я остался с ним несколько минут. Я был немного растерян от череды событий. На каком-то этапе я побежал к одной из сторожевых вышек, которая находится недалеко от садового домика, и обратился за медицинской помощью. Я думаю, это было через несколько минут после телефонного звонка, хотя я не могу быть уверен.
Затем в сад прибыл старший дежурный надзиратель. Он быстро оценил ситуацию, а затем ушел, чтобы вызвать британскую медицинскую службу.
Затем несколько других людей пришли в садовый домик, включая двух американских военных санитаров. Прибыл тюремный санитар «19», и все продолжали оказывать медицинскую помощь.
Спустя некоторое время прибыла машина британской военной скорой помощи, и я увидел, что в нее положили заключенного № 7. «8» тоже сел в машину скорой помощи. Затем машина скорой помощи уехала, это было примерно через час после того, как я нашел заключенного № 7 в садовом домике.
Я сразу же собрал в садовый домик все, что, как я думал, будет иметь значение для расследования, которое, как я знал, последует за этим, а затем я запер все двери.
Я пошел к воротам и передал ключ от садового домика дежурному на воротах «26». Я не знаю, сколько есть ключей от садового домика.
Затем я поехал в госпиталь на своем личном автомобиле вместе с «16», также взяв журнал старшего дежурного надзирателя и список лиц, имеющих право входа в тюрьму.
