В книге «Михаил Горбачев и германский вопрос. Сборник документов», подготовленной бывшим помощником генерального секретаря ЦК КПСС А. С. Черняевым, приводится запись беседы М. С. Горбачева с Р. фон Вайцзеккером от 7 июля 1987 года в Москве. Но и в ходе этой беседы не было сказано ни слова о Гессе. Правда, сегодня уже известно, что Михаил Сергеевич помимо официальных переговоров любил разговоры с иностранными лидерами «с глазу на глаз» без всяких протоколов…
Бывший санитар Межсоюзной тюрьмы Шпандау господин Абдалла Мелаоухи в 2008 году выпустил книгу «Я смотрел его убийцам в глаза!»
[43]. Версия санитара следующая: «заключенного № 7» убили два сотрудника английских спецслужб, переодетые в форму американских военнослужащих. Англичане, дескать, очень боялись, что Рудольф Гесс, выйдя вдруг на свободу, расскажет всему миру что-то очень опасное о своем полете в Великобританию и проведенных там переговорах. Эта книга привела к новому всплеску интереса к Рудольфу Гессу и обстоятельствам его смерти.
Рассматривая эту версию, надо напомнить приведенную выше историю с капелланом французского гарнизона в Западном Берлине пастором Табелем, с 1977 года духовником Гесса, которого выгнали из армии за нарушения режима МТШ — он был связным заключенного с внешним миром. Естественно, что если бы Гесс хотел что-то рассказать миру о своих контактах в Великобритании, то у него было множество возможностей это сделать через пастора. За прошедшие 30 лет такие записи все равно бы уже всплыли. Но их нигде нет, да и пастор в опубликованных им дневниках о них не упоминает. Можно полагать, что о переговорах в Великобритании Гессу нечего было добавить к тому, что уже стало достоянием общественности еще на Нюрнбергском процессе.
За пять с половиной месяцев до смерти, 1 марта 1987 года, Рудольф Гесс попал в английский военный госпиталь в Западном Берлине с диагнозом «бронхит и воспаление левого легкого». Состояние было крайне тяжелое, несколько дней он даже лежал в коме на аппарате искусственного дыхания. При таком диагнозе в 93 года с болезнью сложно бороться. Но британские военные медики за пару недель вернули Гесса к жизни. Зачем? Неужели ради того, чтобы агенты британской спецслужбы через 5 месяцев задушили его в тюремном саду при множестве свидетелей, да еще посвятив в этот план американцев и т. д.? Логики в этом нет. Таким образом, версия санитара Мелаоухи об убийстве с «британским следом» выглядит явно несостоятельной.
После выхода книги Мелаоухи в России прошла целая серия передач и публикаций, посвященных убийству Гесса. Причем их участниками были в том числе и бывшие сотрудники МТШ, например переводчица Неручева, директор Савин, врач Чекушин. Их мнение воспринималось публикой как истина в последней инстанции, а для журналистов повод выпустить передачу в прайм-тайм. Никого не смущало, что все эти люди закончили свою работу в тюрьме Шпандау задолго до смерти Гесса и, естественно, ничего не знали реального ни о самой обстановке в Шпандау в 1987 году, ни о здоровье последнего заключенного перед смертью. Основная версия, высказанная переводчицей Неручевой и поддержанная другими бывшими коллегами, гласила: «Состояние здоровья Гесса не позволяло ему самостоятельно даже завязать узел, а не то что совершить самоубийство».
Но если говорить о здоровье заключенного, то лучше поинтересоваться мнением врачей, непосредственно работавших с Гессом в 1987 году. «…Могу сказать, что при осмотрах заключенного выраженных клинических проявлений артрита не отмечалось — это можно проверить по протоколам заседаний врачей. Движения Гесса несколько ограничивала паховая грыжа — вполне естественное для такого возраста заболевание, — однако она не препятствовала его регулярным прогулкам. И раз мы коснулись этой темы, замечу, что для своих 93 лет он имел довольно неплохое здоровье. Вскрытие подтвердило известные ранее заболевания, не выявив новых», — это говорит в одном из своих интервью в 1999 году Ф. В. Козликов, военный врач, работавший в МТШ в последние годы перед смертью Гесса. «Мои внутренние органы, пожалуй, выглядят похуже», — это обронил профессор Кэмерон из Лондонского университета, проводивший вскрытие Гесса. Профессору в то время было около 60 лет.
Ажиотаж российских средств массовой информации по поводу убийства Гесса заставил бывшего советского директора МТШ публично высказывать свое мнение. В большой статье «Смерть Рудольфа Гесса. Как это было на самом деле», опубликованной в «Литературной газете» в 2010 году, господин Владимир Черных тоже склоняется к версии, озвученной британским директором, но со своей спецификой: «Президент ФРГ Рихард фон Вайцзеккер на встрече с Михаилом Горбачевым в июле 1987 года поднял вопрос об освобождении Рудольфа Гесса. Горбачев ответил в том смысле, что народ его не поймет. На этом обсуждение было закрыто». Советский директор считает, что это стало для Рудольфа Гесса крушением его последней надежды на освобождение и подтолкнуло к самоубийству.
В этой версии сомнительным выглядит лишь «крушение последней надежды». Пастор Габель в конце августа 1987 года опубликовал свои дневники, в которых он рассказывает о работе в Шпандау. В одной из записей от 20 марта 1985 года приведены слова Гесса: «Я не строю для себя никаких иллюзий. Если меня не освободили к моему девяностолетию, тогда мало надежды и на девяносто первый год». Заключенный не тешил себя надеждами на освобождение.
Ниже приводятся версии событий, произошедших в Межсоюзной тюрьме Шпандау 17 августа 1987 года, с обоснованием их возможности и невозможности. Они расположены по мере возрастания вероятности этих событий, естественно, по собственной оценке автора этой книги.
Версия № 5: Убийство
Если рассматривать версию убийства, то необходимо обращать прежде всего внимание не собственно на смерть Гесса, а на то, что за ней должно было последовать. А это прежде всего ликвидация Шпандау и полное уничтожение одной из важнейших точек «советского присутствия» в Западном Берлине. Как видно из рассекреченных сегодня американских документов, «советское присутствие» в Западном Берлине было настоящей головной болью американской стороны. А тюрьма Шпандау, в которой периодически находились вооруженные советские военнослужащие, считалась основной точкой такого присутствия. Об этом, в частности, говорится в рассмотренных нами ранее «Докладе советнику по национальной безопасности США господину Киссинджеру от 18 марта 1971 года» и «Письме американского советника в Бонне господина Джонсона французскому коллеге от 8 февраля 1982 года». После подписания в октябре 1982 года четырехстороннего протокола, предусматривающего полное уничтожение тюрьмы Шпандау после смерти Гесса, для того чтобы основная точка присутствия Советского Союза в Западном Берлине прекратила свое существование, нужна была всего лишь смерть «заключенного № 7». Возможно, что в августе 1987 года для США и их союзников возникла политическая необходимость в кардинальном сокращении «советского присутствия» в Западном Берлине.
В пользу этой версии говорит значительное американское присутствие на месте происшествия во время смерти Гесса. На прогулке в саду с «заключенным № 7» находился американский надзиратель Джордан. Правда, по его показаниям в момент самого происшествия он был не внутри садового домика, где происходили события, а снаружи. Внешнюю охрану тюрьмы Шпандау в августе месяце обеспечивал американский караул. В тюремном саду во время выхода в него «заключенного № 7» находился начальник караула — лейтенант американской армии. По его словам, он пришел туда для проверки дежурства часового. Когда Гесс шел в сторону садового домика, лейтенант прошел по дорожке рядом с ним и отправился на вышку № 3.
