Да, ты тоже его чуешь.
Она где-то здесь, на ферме.
Мы не видим, нет, зато чувствуем.
Мы ведь почуяли ее, едва вошли во двор, правда?
А может, раньше?
Да, там, у пруда, мы тоже чуяли!
Когда мужчина прятался в лесу. Когда смотрел на нас. Когда делал вид, что его там нет. Да, мы чуяли запах, он у него повсюду, на одежде, на руках.
Одиночество сильно пахнет, правда?
Его можно почуять.
Так говорит запах.
Запах говорит: Я где-то на ферме. Я одна. Я старая. Мне холодно. У меня болят кости из-за дождя.
А она, она нас чует?
Может, и нет. Она старая. Вряд ли она чует так же, как раньше.
А если бы она могла почуять наш запах, то знала бы, что не одна.
Мы здесь.
Мы придем и погладим ее, а, Сириус?
Мы придем.
Эзоп, ты оставайся.
А мы пойдем.
Потому что мы не можем спать
с этим запахом.
Запахом, который повторяет:
Я одна!
Я одна!
Я одна!
35
– Авриль.
Во сне девушка плыла под водой как рыба, но ее разбудил голос.
– Авриль?
– Малыш, что такое? Не спится?
Авриль открыла глаза.
Дождь барабанил по крыше. Какая-то тень нависла над ней и приложила к губам палец.
– Тише, нас могут услышать.
– Малыш?
Тень приблизилась, и перед Авриль появилось лицо Нолана.
– Что? Ты здесь зачем?
Подросток улыбнулся:
– Авриль, я тебе ничего не сделаю.
Авриль помотала головой и отвернулась, тщательнее укрывшись.
– Дай поспать.
– Постой, постой, – стал упрашивать Нолан. – Я готов, клянусь.
– К чему готов? – спросила девушка спиной к нему.
– Как к чему? Присоединиться к вам! Готов стать еще одной!
– Одной… кем?
– Ну, Черной Звездой.
Авриль оцепенела. Она подумала, что ослышалась, но подросток настаивал:
– Да ладно тебе! Чего скрытничать, я видел твою татуировку у пруда. Черная звезда на плече – это их метка, я знаю. Ты точно одна из них! И пришла за мной!
Авриль приподнялась на локтях. Улыбка Нолана полумесяцем плавала в темноте.
– Не парься, отцу я не сказал. Он ничего не подозревает. Да и вообще ничего не замечает никогда. А они? Ну, старик и мальчик, знают, кто ты?
Авриль не ответила. Подросток присвистнул.
– Да ладно! Не знают?! Гениально, просто гениально!
Нолан воскликнул это с таким восторгом, что Авриль боялась, как бы он кого-нибудь не разбудил. Малыш с Сириусом спали в темном закутке поодаль, и было слышно, как, несмотря на грохот дождя, храпит под зеленым навесом Рассказчик. Авриль жестом велела Нолану ждать и выбралась из спасательного одеяла.
– Пойдем. Там поговорим.
Девушка взяла его за руку, как берут капризного ребенка, и увела к воротам. За ними разливалась густая ночь.
Глаза Нолана возбужденно блестели.
– Знаешь, Авриль, я так тебе рад. Как меня всё здесь достало! Еще отец с его вечными байками о прошлом. Ты не представляешь, что значит жить в этой чертовой дыре! Сапоги, трактор, эта чушь собачья. Но всё пропало с концами! Да я и не любил этого никогда. Когда мелким был, терпеть не мог запах животных. Клянусь. Их вонь – это ад! А для отца – рай. Думает, что всё образуется и проклятие будет снято. Только себя обманывает.
Авриль перебила его:
– Слушай, ты ошибся, Нолан.
Но подросток продолжал, его несло:
– Нет-нет, не беспокойся. Я-то полностью с вами согласен. Точно. Знаю, ничего не поменяется, как ни старайся. Знаю, что Бог хочет жертв. Мир должен исчезнуть полностью. Весь мир погибнет, и тогда мы спасемся. Я понимаю. Я всё понимаю! Знаешь, иногда я хожу к обрыву и смотрю на долину. И вижу вокруг одну мерзость. Всё не для нас. Так что я не против, чтобы мир исчез. Наоборот, даже рад. Я понял, что другого выхода не было. Что этого хочет Бог! Если мы хорошо поработаем, то спасемся. Да, безбожники должны исчезнуть! Только преданные останутся, так сказал Бог, я знаю. И мы же избранные, ведь так? Значит, надо сделать всё. Даже если придется марать руки. Я не боюсь. Когда я был мелкий, то уже убивал животных. Могу начать снова. И если надо будет убивать детей, знаешь, я сделаю. Я не боюсь, нет.
Нолан замолчал и оглянулся на скрытый во мраке дом. Парень не заметил, что Авриль в ужасе зажала руками рот.
– Я уже видел мертвых. Когда вся скотина с фермы подохла от старости, я это видел. Мне не было страшно. Знаешь почему? Потому что я уже видел свою мать. Я нашел тело в сарае, когда она повесилась. Клянусь, смотрел на труп – и хоть бы что. Все равно что на курицу с…
От удара Авриль Нолан упал навзничь за ворота. Парень звонко шлепнулся в лужу.
– Ты что творишь? – яростно зашипел подросток.
Авриль подошла. Дождь хлестал ее по лицу.
– Ты вернешься домой к отцу. И никому не скажешь об этом ни слова, ты понял? Больше не заикайся о Черных Звездах. Никогда. Выкинь всё из памяти сейчас же!
Поскальзываясь в грязи, подросток с трудом поднялся, не обращая внимания на колотивший его дождь. Нолан смотрел на Авриль со странной улыбкой.
– Это проверка, да? Хочешь проверить мою преданность. Что ж, прошу прощения, что назвал себя избранным, ведь я пока не в числе Черных Звезд. Но я докажу тебе, что стану достойным членом, пойдем. – И он направился к кирпичному строению в самой глубине двора. – Пошли, я кое-что покажу.
Авриль помотала головой.
– Иди домой.
Подросток вернулся и прошептал ей в ухо:
– Как думаешь, почему мой отец был к вам так добр? Тебе это странным не кажется?
– Что ты хочешь сказать?
– Пойдем, Авриль, и я покажу.
34
Под ливнем они добежали до крайней постройки двора. Нолан включил фонарик.
Авриль дрожала и от холода, и от страха. Этот подросток был конченым фанатиком. Девушка чувствовала, что он готов абсолютно на всё, и не знала, как его вразумить. Парень был уверен, что Авриль пришла за ним. Зачем? Увести далеко-далеко? Подальше от фермы и отца? Как объяснить Нолану, что она больше не имеет с Черными Звездами ничего общего? Как дать понять парню, какое это счастье – иметь живого отца?
