– Не отходи от меня, Малыш, хорошо?
Если смотреть с Дуба, мир выглядел совершенно безжизненным, но Авриль знала: так только кажется. С одной стороны, лес защищал их от мира. С другой – мешал увидеть, что стало с миром за его пределами. Война кончилась, когда кончились солдаты, много лет назад. Теперь от них, должно быть, осталась одна пыль, как и от ополчения Черных Звезд. Но на прощание война разбросала бомбы. Порой было слышно, как они взрываются вдалеке. Эти взрывы будили в душе Авриль тяжкие воспоминания. К тому же всегда был риск нарваться на бродяг, потерянных путников в поисках еды. Когда она нашла лесное убежище, мир умирал с голоду. Авриль подозревала, что дела лучше не стали. Она уже не помнила, когда слышала звуки самолета, – капсулы выживания больше не сбрасывали. Когда последние пайки будут съедены, останется только подъедать оставшиеся коренья. Человек теперь вынужден вести себя как животное. Как насекомое. Обгладывать весь мир, как кость, пока не останется ничего. И что потом? Что будет дальше? Авриль старалась об этом не думать.
Она взглянула на Малыша, который беззаботно семенил впереди, радуясь, что спустился с дерева.
Походы к капсуле приводили мальчика в восторг. Как будто мир вдруг расширялся вокруг Дуба и вокруг него самого. К тому же Малыш знал, что в конце пути их ждет Мадам Мо с нутовыми оладьями.
С Мадам Мо Авриль познакомилась в тот день, когда нашла капсулу выживания. Уже много часов девушка шла на звуковой сигнал, указывавший путь к запасам еды и предметам первой необходимости. Сигнал был совсем слабый, да и капсула могла оказаться пустой. Но у Авриль не было выбора. В хижине почти не осталось припасов. Подойдя, она увидела, что над капсулой склонилась пожилая женщина с кожей оливкового цвета. Авриль приблизилась, сжимая в руке нож. Девушка и старушка смерили друг друга взглядами, пытаясь понять, кто та другая, что пришла за съестным. Люди в этом мире давно стали врагами, готовыми убить за пакет растворимого супа. Наконец после напряженной тишины Мадам Мо сказала дребезжащим голосом: «Думаю, здесь хватит на нас обеих. Скажи, тебя не затруднит помочь мне?» Она указала на матерчатую тележку, доверху набитую продовольствием. Только потом Авриль заметила, что под бело-голубым халатом у пожилой леди был обрез – ружье со спиленным стволом, которым можно легко снести голову. Они договорились, что будут делить пайки, и со временем подружились. Малыш решительно покорил сердце старушки. И это было взаимно. Мальчик привязался к Мадам Мо, да и могло ли быть иначе? Не считая Авриль, пожилая женщина была единственным человеком, кого Малыш видел с тех пор, как вырос. Вдобавок Мадам Мо прекрасно готовила.
Погода стояла невыносимая, будто в тропических джунглях. Из-за дождя, который никак не кончался, брату с сестрой приходилось идти, укрывшись спасательными одеялами и задыхаясь от жары. К полудню они остановились пообедать в каком-то сарае, вероятно, прежде бывшем охотничьей хижиной.
Малыш отказывался от еды:
– Я больше люблю оладьи.
– Придется ждать до вечера, Малыш!
– Думаешь, она их приготовит? У нее же осталась мука, правда?
– Ну конечно, не волнуйся.
Внезапно дождь прекратился, словно где-то в небе закрыли кран. Проглотив свой паек, Малыш побежал играть вокруг хижины. Авриль взяла с брата обещание, что он будет осторожен.
– Ну конечно, не волнуйся, – передразнил ее Малыш.
Девушка шлепнула мальчика рукой, потом легла на папоротник.
Спустя некоторое время Малыш позвал сестру:
– Авриль, иди сюда, я нашел жвотную!
Она встала и пошла на зов, к зарослям сухого можжевельника чуть в стороне.
Мальчик склонился над каким-то пыльным клубком.
– Что это? – восторженно спросил он.
– Лиса.
Шкура зверя была покрыта серой, чуть смолистой пленкой. Возможно, мех стал таким под действием радиации, ядов и времени. Пасть лисы была открыта, и в ней ясно виднелись острые, как лезвие, зубы и задубелый, точно старая кожа, язык.
Животные завораживали Малыша. Иногда он находил их по дороге к капсуле и тогда расспрашивал Авриль про эти мумии. Мальчик интересовался названиями, и она усердно рылась в памяти. Когда же не могла вспомнить, то обращалась за помощью к Книге или что-нибудь выдумывала.
Малыш хотел знать об этих хрупких статуях всё, раз они когда-то были живыми и бродили по свету. Особенно его впечатляли птицы. То, что могло перемещаться по воздуху без видимых усилий, казалось мальчику чудом. Это и было чудесно, насколько Авриль могла помнить. Она больше пяти лет не видела птиц, даже мертвых. А Малыш их вовсе не знал. Большинство мелких животных – крыс, собак, кошек, птиц – давно перебили ради мяса, а оставшиеся умерли от болезней и старости. Сегодня от них не осталось следа. Авриль и Малышу доводилось встречать оленей, кабанов, других больших зверей, которые чудом спаслись и умерли здесь, в лесу. Возможно, они устали от борьбы и одиночества или от осознания, что они – последние представители своего вида.
Малыш, не прерывая, слушал рассказ Авриль о том, как эти существа жили прежде. После того как сестра сообщала ему все, что помнила, мальчик вставал на колени перед мертвой оболочкой и пристально смотрел на нее, словно хотел запечатлеть в памяти формы всех животных. Затем надавливал пальцем, и мумия рассыпалась в пыль. Этот процесс не был забавой для Малыша. Он проделывал всё с серьезным лицом, как будто воздавал животным должное, помогая окончательно исчезнуть с лица земли – или вернуться в землю.
Малыш занес руку над лисой. Он надавил указательным пальцем на морду, и животное рассыпалось облаком пыли. Мальчик смотрел на побелевший палец. Потом поднял глаза на Авриль и тихо спросил:
– Как это, Авриль?
– Что, братишка?
– Когда умираешь, как это?
Девушка положила руку на его детскую голову.
– Пошли, Малыш, нас ждет Мадам Мо.
– Ты можешь сказать мне, сестренка. Я уже не такой маленький. Я понимаю, это как когда лиса умерла. Она вся белая. Дерево – сухое. Пчица – не знаю. Не представляю, чтобы она умерла. Но если умерла, то – вся нежная. А мы же как лисы и как деревья. Почти как пчицы. Я знаю, когда-нибудь мы умрем. Но кое-что я не знаю: как это, когда умираешь?
Авриль медлила.
– Как это? – настаивал мальчик.
– Мы каждый день чуть-чуть умираем, Малыш. Сами не замечая. Вот почему жизнь драгоценна. Нельзя ее растрачивать.
– Значит, умирать и жить – одно и то же?
– Дети не умирают, малыш. Дети растут.
Малыш поднялся и сунул свою маленькую ручку в ладонь Авриль.
– Я надеюсь, перед тем как умереть, мы еще очень долго побудем живыми. Вместе…
65
К Мадам Мо они пришли днем.
Старушка жила в роскошном загородном доме: весь из дерева и стекла, он притаился на окруженной столетними дубами лужайке, точно в шкатулке. Прежде Мадам Мо служила у жившей здесь пары. До сих пор она называла их господином и госпожой. Когда начались беды, хозяева дома отправились в город, уладить кое-какие дела. И так и не вернулись. Имение стало принадлежать старушке. И все же Мадам Мо сохранила прежние привычки. Каждый день она подметала и мыла полы, часто выбивала ковры, без устали прогоняя звездную пыль. Она всегда была в бело-голубом халате на случай, если хозяева внезапно вернутся. Хотя прекрасно знала, что господин с госпожой не вернутся никогда.
