– Давай читать вместе, – сказала я Леону, делая тише звук на телевизоре. Хана поделилась одним из своих старых учебников. – Я пытаюсь учить по двадцать новых слов в неделю. Учебник обещает, что через два месяца мы заговорим на уровне третьеклассников.
– Третьеклассников? Это же для детей. Детский уровень.
– Если не пытаться, то не будешь говорить и на младенческом уровне. На уровне немых.
– Большая часть населения мира – китайцы, но что-то американцы наш язык не учат. На моей работе английский не нужен. – Леон взял пульт и снова сделал громче.
«Тогда ты так и останешься на своей бойне навсегда», – подмывало меня ответить. Эта работа для молодежи, а когда у Леона спина станет болеть так, что он больше не сможет туда ездить, то кому он будет нужен? Я зарабатывала недостаточно, чтобы платить по всем счетам. Когда эти мысли не давали уснуть по ночам, я их закрашивала – так же, как красила ноготь, несколькими короткими штрихами. Я думала о себе с Леоном, как мы разговариваем в постели поздним утром, пока в соседней комнате смеетесь вы с Майклом. Ты называл Леона «йи ба», мы все впятером ели на кухне. Мы никогда не молчали за едой.
И я надеялась, что Вивиан станет мне старшей сестрой – мы вдвоем откалывали шутки над Леоном и заботились о детях друг дружки. Низенькая и круглая, Вивиан любила броскую одежду: ярко-розовые футболки с мультяшными персонажами, штаны с серебряными стразиками по бокам. Она занималась заказами для фабрики, и в некоторые недели работы было много, а в некоторые – не было вообще.
В первое утро в квартире я сказала Вивиан, что мне нравятся ее штаны. Она резала нитки за кухонным столом – в окружении кривого пола, прожаренных, волглых от масла стен с въевшимися запахами прошлых жильцов. От них поднимался запах плесени – заметнее в жаркую погоду, – и если бы я снесла стены, то наверняка бы нашла мох и лианы, журчащий ручей. Растительность. Саламандр.
– Спасибо, – сказала Вивиан. Одна рука вытянула нитку, вторая направила ножницы. – Ой, забыла сказать. Я купила на вечер свинину.
– Почему, что будет сегодня вечером?
– Ужин. Я думала приготовить свиные дамплинги. Ты больше любишь жареные или на пару? На пару проще, да? Но Леон, конечно, любит жареные. Какие ему приготовишь?
– Никакие. Я работаю допоздна, но Деминю обычно приношу еду навынос, так что можешь не переживать насчет ужина для него.
– У нас еды много. И твоему сыну достанется.
– Пусть готовит Леон. Ему сегодня не идти на работу после ужина.
– Готовит? Леон? – Вивиан хохотала до икоты.
Она думала, что, несмотря на работу, готовить буду я, что женщины просто любят всё свободное время стоять на жаркой кухне и резать мясо с овощами, баловать взрослых мужчин, как детей. Но я не искала себе на голову конфликтов. Я искала себе сестру. Так что мы с Вивиан готовили после работы.
Она с Леоном пополняла запасы газировки, которую ты так любил. Однажды вечером ты и Майкл сидели на диване с Леоном, посасывали колу и играли, кто рыгнет громче.
– Ну хватит, Деминь, – сказала я. – Прекрати.
– Ой, это же мальчишки, – ответила Вивиан.
Словно подтверждая слова Вивиан, Леон вторил собственной отрыжкой. Снова рыгнул ты, и Майкл подавил смешок.
– Деминь! Прекрати!
– Но тетя Вивиан разрешила.
– Ну а я твоя мама, и ты должен слушаться меня.
Ты показал язык. Во мне вскипела клокочущая ярость, словно ядовитый газ. Утром мне надо было возвращаться в салон – это почти час до Гарлема на автобусе и метро, – и я уже проработала семь часов и заходила по дороге домой в продуктовый, где мне давал скидки владелец – приятный человек из Южной Америки. В раковине лежали грязные тарелки, еще нужно стирать, а вы с Леоном рыгали, пока Вивиан пыталась не рассмеяться. Вы все пытались не смеяться надо мной.
– Я сказала – прекрати! А ты… – я показала на Леона, – не умнее ребенка.
Вивиан и Леон обменялись взглядами. Пристыженная тем, что ты меня не слушался, я разлила по тарелкам суп, который сварили мы с Вивиан. Вы с Майклом взяли миски на колени. «Спасибо», – сказал Майкл, поглядев на Вивиан и на меня так, словно ждал разрешения есть. Глаза у него были большие и влажные, и я осознала, что он меня боится.
Мы с Диди стояли в переулке за «Привет, красотка», делили сигарету в перерыве. Над мусорками кружил голубь.
– Пытаюсь навести Квана на мысли, – сказала она. – Вчера показала ему фотографию обручального кольца в журнале.
– И что он сказал?
– Просто кивнул. – Она покачала головой. – Как думаешь, я зря трачу время?
Я не сказала, что Леон предлагал жениться.
– Если он не хочет тебя в жены, то он просто дурак какой-то, – ответила я ей. – Ты можешь найти кого получше – того, кто женится.
Ее лицо расслабилось.
– Знаю. И ты тоже, Полли.
И я это знала, хотя не сказала Диди о том, как фантазировала о мужчинах с деньгами и пропиской. Я слышала, как наш сосед Томми говорил, что поедет к семье в Доминиканскую Республику, и мечтала путешествовать так же. Пожив с Леоном и Вивиан, я ловила себя на том, что опять скатываюсь к деревенскому акценту, – но всё же завидовала, как запросто они разговаривали между собой, как Вивиан покупала Майклу книжки и DVD, хотя зарабатывала даже меньше меня, и я переживала, что никогда не научусь английскому, а ты вырастешь мясником. Были и другие города с другими возможностями. Сидя в автобусе до центра, я все думала: «Можно ехать дальше. Можно никогда не сходить».
– Не обращай внимания на Вивиан, – сказала Диди. – Не обращай внимания на глупости Леона. Просто веди себя как женщина, которой нравится есть на ужин сушеных кальмаров из пакетика. Мир тебе не сказка.
– Мне правда нравятся сушеные кальмары, – сказала я, отдавая сигарету Диди.
– Как скажешь, кальмароедка.
– И я ни разу не говорила, что мир – сказка.
– Это такое выражение.
– Никогда не слышала.
Диди вернула сигарету. Ее зеленые тени для глаз поблескивали.
– Потому что я его придумала. Не переживай ты так, ладно? Либо оставайся с Леоном, либо съезжай.
– И ты тоже, – сказала я. – Не переживай.
Я взяла Диди под локоть. Хорошо иметь подругу.
Вивиан была старшей из трех детей в семье Леона.
– Она приехала в Америку первой, – сказал Леон, – потом вышла тут за этого говнюка, который от нее сбежал. Ходил к бабе на стороне. Теперь ей нужна наша помощь, чтобы платить за квартиру. Но в глубине души она мягкая женщина, как ты.
– Я не мягкая. – И тут я спросила себя, что, если Леон попросил меня переехать к нему только для того, чтобы помогать Вивиан с квартплатой.
