В больницу за Курбановым вечером поехали все, даже Воронов подтянулся. Видимо, хотел подстраховать и на этот раз — помнится, пять лет назад у подонков были защитники «сверху». Или же просто поддержать друга — представлял, что мог чувствовать Влад при виде ублюдка.
Курбанов, появившись в наручниках на крыльце, полоснул Демидова убийственным взглядом и, неожиданно рванувшись к нему, прошипел с ненавистью:
— Я все равно тебя завалю! Выйду и завалю!
Влад промолчал, лишь желваки на щеках дернулись и меж бровей складка легла. Ему еще к Ксю идти, ее забирать. Он сыну обещал маму привезти. Поэтому хоть и хотелось дать в морду уроду, но он сдержался, просто смотрел, как того уводят.
— Не выйдет, — негромко сказал над плечом Саша, тоже провожая взглядом задержанного. — Живи спокойно.
И Влад знал, Воронов слово сдержит.
Эпилог
Ксения взбежала по ступенькам крыльца и остановилась у самой входной двери. Задержала на мгновение взгляд на разросшихся во дворе аккуратными кустами космеях и бархатцах и с удовольствием нырнула в прохладную тень подъезда. Приветливо поздоровавшись с администратором, упорхнула в сторону левого коридора и помчалась до крайнего по правой стене кабинета с табличкой «Психолог». Она опаздывала, а еще ей не терпелось поделиться. Поделиться и попрощаться. Наконец-то, почти через четыре месяца терапии она могла сказать, что психологическая поддержка ей больше не нужна.
Это Влад настоял на том, чтобы она пошла к психологу. И специалиста нашел отличного — миловидную, приятную во всех смыслах женщину немногим за тридцать, с уже наработанной практикой и по тревожным расстройствам, и по межличностным отношениям. Какая-то родственница или хорошая знакомая Димона, Ольга с первой же встречи расположила Ксю к себе, внушила доверие. Вселила уверенность в том, что ей под силу помочь разобраться в запутанном клубке мыслей, эмоций, чувств, которые не давали покоя.
Первое время после возвращения домой, когда ее неожиданно и беспричинно накрывало «волной», и внутри вновь рождалась противная дрожь, Влад помогал как мог. Растирал руки, плечи, шептал успокаивающие слова, обнимал. Ксю нравилось прижиматься к нему и так и стоять в кольце его рук до тех пор, пока где-то внутри не открывался слив, и неприятные ощущения не смывались напрочь. Но с каждым разом все отчетливее приходило понимание, что этого мало, и ему, и ей. Только признаться в этом даже самой себе было неимоверно сложно, не говоря уже о том, чтобы сделать первый шаг или ответить на попытки Влада перевести их отношения в новое русло.
Да, когда он сжимал ее в объятиях, ласково касался губами виска, ей становилось безумно приятно, почти сладко, но стоило ему раз прошептать: «Может, попробуем сначала?», как ее словно током подкинуло и оторвало от него, на глазах выступили слезы. Она и сама не смогла бы толком объяснить свою странную реакцию, но что-то удерживало, не давало ни прогнать, ни принять его. Только во снах она часто была с ним, позволяя гораздо больше, чем наяву.
Насмотревшись на ее плохое самочувствие (головокружение, как и пугающие «приливы», никуда не ушли), нервозное состояние и эмоциональную неустойчивость, Влад и предложил обратиться к психологу. Ксения сначала восприняла идею в штыки, но, видя, как искренне он переживает за нее, согласилась. К тому же мучила совесть — у него самого был дел по горло, а он с ней нянчился.
Из телефонных разговоров Влада Ксю знала, что он безуспешно пытался найти себе нового бухгалтера — прежний резко уволился, оставив фирму без специалиста по бухучету. На мгновение мелькнула мысль предложить свои услуги, вот и диплом колледжа бы пригодился, но она тут же ее отмела. Не в том она сейчас состоянии, чтобы работать. И так на учебу еле ходит. Хотя внутри загорелся огонек, захотелось стать ему полезной, захотелось жить. Полной жизнью. Вот и пошла к психологу, пусть и с недоверием (чем он сможет ей помочь?), но впоследствии не пожалела.
На первой встрече неожиданно для самой себя Ксю расплакалась. Рыдала долго, навзрыд, рассказывая про свое детство, маму, папу и бабушку. Со слезами поведала и о переезде в семью к Владу, о трагической гибели Лены, о дальнейшем кошмаре с одноклассниками. Как ни странно, ее история близких отношений с Владом не вызвала осуждения со стороны Ольги, как и ранее материнство, вынужденное замужество, так называемые измена и предательство мужа, инициированный ею развод, иллюзия счастья с Денисом. Поначалу Ольга вообще больше молчала, позволяя Ксю выговориться самой, и лишь изредка задавала вопросы. Потом они вместе раскладывали все по полочкам, отцепляли от Ксю крючочки вины, подводили итоги с тем, чтобы оставить всю прошлую жизнь в прошлом, не таща в настоящее отравляющий хвост негативных эмоций. Затем и с самооценкой поработали.
Главное, в голове наконец уложилось — Влад ей не брат, не кровный родственник. Вместе они не росли, познакомились, будучи взрослыми, относительно взрослыми, если говорить о ней. Значит, нет ничего необычного или ненормального в том, что между ними возникли чувства, у кого-то раньше, у кого-то позже. Они мужчина и женщина, и их отношения имеют право на жизнь. И он ей был не опекун, а попечитель — тут Ксю не особо поняла разницу, что-то вроде того, что он просто должен был защищать ее интересы в случае необходимости до ее совершеннолетия, с чем он в принципе и справился. Для органов опеки и попечительства она стала «эмансипированной» несовершеннолетней, то есть полностью дееспособной, в силу занятия предпринимательской деятельностью и после вступления в брак.
Что касается принуждения, тут Ольга спросила, как Влад ведет себя в последнее время, и что испытывает Ксю по отношению к нему. Тут Ксю задумалась, долго подбирала слова.
— Знаете, я в интернете видела картинку. Девушка лежит в мужских ладонях, как в колыбели, и он словно ее защищает. От всего. И я себя чувствую той девушкой в руках Влада. Он очень хорошо ко мне относится, — застенчивая улыбка появилась на ее губах. — Бережно, — она подумала еще раз и повторила уверенно: — Да, бережно.
— А ты?
— А я… Мне очень нравится наблюдать за ним. Особенно когда он не видит. Как он ведет себя, как держится с другими, как играет с сыном. Он сильный, уверенный в себе. Многое пережил, и не сломался. Никого и ничего не боится. Мне спокойно рядом с ним. За себя и сына.
— А как мужчина он тебя привлекает? — задала провокационный вопрос Ольга.
— Я знаю, что нравлюсь ему, что небезразлична. Чувствую, что я для него особенная, — избежала прямого ответа девушка.
— А он для тебя особенный?
— Да, — это Ксения готова была признать, — особенный. В институте много парней, но мне никто не нравится. Влад говорил, чтобы я больше общалась с ровесниками, но мне нравится с ним, — взволнованно она продолжила: — Я хочу попробовать, но боюсь разочароваться…
— Пока не попробуешь, не узнаешь, — мягко заметила Ольга, — и, вероятнее всего, будешь жалеть о том, что в свое время не решилась. Рискуя, можно проиграть, но, не рискуя, нельзя выиграть, — процитировала она красивую фразу и улыбнулась: — Решать тебе. Это твоя жизнь.
