— Полька. Нужно говорить «полька», а не «полячка», а то местные дамы на это очень обижаются.
— Она же мне говорила, что ты единственный, кто носил ей портфель в школе. Ленка-то соплячка тогда еще была, третьеклашка, а запомнила ведь про это, надо же! А когда она тебя в мореходской-то форме увидала, то совсем девка пропала. Все надоедала мне, спрашивала, в каком городе ты живешь, хотела после своего выпускного к тебе ехать. Как же она тогда говорила-то? Музыкантом твоим, что ли будет дурочка?
— Не-ет. Лена тогда сказала, что будет свирельщиком на моем корабле…
— И че это значит?
— Ну, это, знаешь, слишком личное… Одни книжки мы с ней в то время читали.
Людмила искоса глянула на капитана Глеба:
— О-о, как здесь все у нас запущено!
— Брось ты, не заставляй меня краснеть. Она же маленькая! — отшутился Глеб.
— Была маленькая, пока и у тебя седых волос не заметно было…
Лады́, лады́, больше не буду. Все, я пошла.
Решительно поднимаясь со скамейки, Людмила вздохнула уже по-другому, облегченно. Еще раз бросила внимательный взгляд в сторону Глеба:
— Спортом-то не бросил заниматься? Фигура, гляжу, у тебя сохраняется.
— Стараюсь, по мере возможности.
— Бабенки-то наши, из столовки, знают же ведь, что ты знакомый Назарова-то, вот и спрашивают, на кой ляд тебе все эти физкультуры? Для жены и так сойдет, а во второй-то раз все равно не женишься, а?
— Так это для того, чтобы мое тело не мешало мне жить.
— А пьешь?
— Знаешь, любопытная Людмила, иногда, особенно по утрам, я испытываю к себе такую личную неприязнь!
Людмила заливисто захохотала:
— Ну развеселил! Слушай, так ты не забудешь поговорить с Назаровым-то, ну, чтобы они помирились? А то ведь Марек и так слабенький, еще и эта авария, да и дел по дому на него сейчас навалилось… Обещаешь?
— Не беспокойся. Сделаю все как надо.
ТРАГЕДИЯ
Та старуха, что уже долго молчит рядом со мной, внезапно трогает меня за плечо сухими неживыми пальцами. Я кричу, мне страшно, мне до слез не хочется стоять в каком-то коридоре со старыми бабками и дедами, здесь душно, плохо пахнет… тощая старуха умильно смотрит на меня слезящимися глазами и шепотом, в самое ухо, спрашивает: «Сколько в этот-то месяц нам пенсии начислят? Не обманут? Нас с тобой обманывать нельзя — я ведь заслуженная, а ты…» Вокруг шелестят другие голоса, много всхлипываний, поскуливаний, жалоб… «Прочитай мне энту бумажку…», запах искусственных зубов и старых тряпок… Стук костылей.
…На праздник батя высыпал в кирзовый сапог мелочь, что всей семьей собирали в своих детских копилках целый год; мы с визгом набросились считать разные медяки, тяжелым потоком разлитые по клеенке круглого обеденного стола, и когда насчитали в многочисленных столбиках одиннадцать рублей двадцать восемь копеек, отец пошел в магазин за весельем…
…Вот кто-то знакомый, наверняка очень близкий человек, внимательно считает на холодном ветру сморщенные рваные десятирублевки… бережно разглаживает, складывает бумажки, поплевывая на пальцы… Не хочу-у!!!
Воскресенье. 11.10.
Гостиница
При виде Глеба Никитина и его очередной спутницы личико хорошенькой официантки стало еще выразительней. Ресницы ее затрепетали как у изумленного олененка, когда она быстро, с горячим шепотком, наклонилась к стойке администратора. Так вдвоем они, девчушка и перекрашенная сверх меры пожилая тетка, и застыли, таинственно прикрывая ладошками рты и поминутно поглядывая в сторону Глеба.
— Проходите, Галина, прошу вас, не смущайтесь.
Капитан Глеб галантно придержал даму за локоток у дверей лифта, одновременно сделав за ее спиной страшные глаза маленькой гостиничной шпионке.
— Кто дал вам номер моего телефона?
— Ну, я надеюсь, что это не совсем секретно?.. Я у Марка посмотрела на трубке.
— Нам сюда.
Глеб открыл дверь номера:
— Прошу.
Привычно оглянувшись на зеркало в деревянной раме, приколоченное на неудобном месте за распахнутой дверью в комнату, Галина, немного помедлив, села в кресло. Декольте было на месте, все остальное, что прилагалось к нему выше и ниже, тоже. Украшенные натуральными изумрудами солнечные очки поддерживали фасадную часть ее эффектной прически.
— Глеб, вы должны!..
— Не должен.
Такая сильная взволнованность, специально накопленная к этой встрече, не могла исчезнуть с лица гостьи сразу же и просто так.
— Нет, вы же поймите! Марка сбила машина! Он, бедный, не встает с кровати и не разговаривает! У него кровь из губы так и хлещет и куртка разорвана! Он же ваш друг и вы… вы просто обязаны помочь ему! Его же убьют в конце концов, если вы не вмешаетесь! У нас же машина и так уже изуродована! Эти бандиты не остановятся, ради денег они готовы на все! Это же Назаров и его дружки! Вы должны потребовать у него, чтобы они оставили моего мужа в покое! Я хотела заявить в милицию, в прокуратуру, но Марк совершенно против… Его же тревожить нельзя, понимаете?
— А в Вадима стреляли.
Галина взвилась:
— Ну и что?! Ничего это и не значит! Ваш Назаров — бабник, бабник! Ни одной юбки не пропустит! Только без всякого особого выбора к ним цепляется, вот и доигрался! Любой мужик в городе мог по голове настучать за это вашему Назарову, вот!
— А кто, по-вашему, мог управлять злодейским автотранспортным средством, которое сбило Марека?
— Откуда я знаю! Я вчера дома была, в гостиной, читала журналы, слышу, кто-то подъехал, собаки залаяли, потом Марк позвонил мне по мобильнику, слабым таким голосом произнес в телефон: «Галочка, солнышко мое, я ранен…» Машина какая-то черная, он утверждает, промчалась как бешеная около нашего дома, Марк-то уже был почти у калитки. А тот даже не остановился! Как нарочно! Я в шоке!
Галина зарыдала.
Гостиничный графин не внушал ни малейшего гигиенического доверия, и Глеб плеснул ей в стакан немного минералки:
— Успокойтесь, прошу вас, успокойтесь.
Галина послушно принялась мелко глотать невкусную воду и салфеточкой тщательно вытирать вокруг глаз.
— Попробуйте ответить на мои немногочисленные вопросы. Справитесь? Отлично! Во-первых… перед наездом Марек успел загнать свою машину во двор?
— Нет, — по глазам Галины было видно, что она почему-то уже начала ожидать от их теплой дружеской беседы небольших неприятностей. — Когда он позвонил, я выскочила на улицу… Марк тогда стоял, наклонившись у входа, еле дошел до дверей, а нашу машину я сама ставила потом в гараж! Точно! После того как «скорую» вызвала. Да!
