— Вы уверены в деталях. Это плюс. И еще. Где Марек оставил ваш «Патрол»? Напротив ворот, на другой стороне улицы? Там, где два больших серых камня? Да?
— Он всегда там останавливается. Так проще потом заезжать, и, вообще, камни эти нам не мешают… Постойте, а как же?!
Какая-то сложная мысль посетила гостью.
— Глеб, вы же еще у нас в гостях не были?! А откуда про камни знаете?
— Я знаю все. А скоро буду знать еще больше, — голос капитана Глеба был глух и значителен, взгляд же в эту минуту отличался особой проницательностью и тайной. Подследственной совершенно не обязательно было знать про его утреннюю поездку на такси к семейному особняку.
— И сбившая вашего мужа машина, как вы утверждаете, сразу же умчалась с места происшествия?
— Это не я… Это Марк так утверждает. Но, но она действительно очень быстро уехала! Он ничего не заметил — ни марки, ни номера! Ничего! Правда же!
— Некий злоумышленник на дикой скорости сбил человека и покинул место преступления… Так? Я все правильно понял?
— Да, правильно.
Опять в руках Галины появилась красивая салфеточка, а на ее прекрасных глазах — крупные честные слезы.
— Как же он так ловко смог все это проделать на вашей узкой поселковой дороге, на одном краю которой в это время стояла машина Марека, за ней, чуть дальше, в те ужасные мгновения валялись два здоровенных булыжника, а еще через десять метров, ближе к повороту на город, посередине проезжей части до сегодняшнего утра оставалось так не закопанной обширная газовая траншея? А?
— Да, там яма действительно есть большая… Я не знаю.
— Успокойтесь, милочка. Я тоже пока ни в чем не уверен. Плеснуть водички?
Возможность попить и при этом попытаться в очередной раз немного подумать была хорошей возможностью для Галины. Она вспомнила, что еще такое важное планировала сказать этому зануде.
— А еще… В Назарова-то стреляла Жанна! Я уверена, что она ему мстит за то, что он хотел тогда убить Данилова. Да, это он взрыв в костре том дурацком устроил! Знаете, Глеб, он ведь тогда свою дочку специально не взял на пикник, да, да, специально, чтобы ее не задело! И вообще, Назаров такой, такой… Жанночка мне рассказывала, как он ненавидит Данилова!
— У вас, оказывается, есть масса любопытных сведений. Это очень хорошо. Уж не вы ли, уважаемая, подслушивали у кухонных дверей наш разговор на сороковинах? А, Галина? Это ведь правда, признайтесь?!
Глеб Никитин взял ладонь женщины, словно собираясь внимательно рассматривать все ее роскошные кольца:
— Тогда скажите мне, сильно ли ваш любимый муж Марек обижался на Вадима? Обижался же он ведь, а? И сильно… Мог ли Марек, по-вашему, в этом случае стрелять в Назарова?
Гостья легкой усталой улыбкой поощрила проницательность Глеба, но для начала возмутилась:
— Что вы такое говорите?! Это придурки разные городские всякие сплетни муссируют из пустого в порожнее, а вы-то как могли?! Правда, я… я не знаю всего точно, но мой Марк такой горячий, что он не может прощать всяким уголовникам такое… И потом, если Марка будут в чем-то официально обвинять, я ведь должна сделать так, чтобы наше имущество при этом не пострадало.
— То есть переписать все на себя?
— Ну, если Марк правильно это поймет и не будет возражать…
В отчаянии, поправив свои красивые очки, Галина выпрямилась в кресле:
— Послушайте, Глеб, вот вы мужчина с биографией, много чего видели и знаете. Вы ведь прекрасно понимаете, что если они не помирятся, то их обоих в конце концов посадят! Скажите своему Назарову, чтобы он Марка оставил в покое! Боже упаси, если его бандиты еще и дом нам подожгут! Я слышала немного, как Марк с кем-то говорил по телефону, что обстановка накаляется!
— Милочка, позвольте робко уточнить две вещи: во-первых, зачем вы ко мне пришли, и, во-вторых, кто учил вас, черт возьми, подслушивать чужие разговоры?!
Удобно устроившись на подоконнике, капитан Глеб с доброй улыбкой смотрел на Галину.
— Я же хотела, как лучше… Я думала, можно пока без милиции все решить…
— А с Даниловым вы не пробовали говорить на эту тему — ведь он тоже их друг?
— Ха! А смысл?! Герману ничего не надо. Просто даже обидно! Гера такой классный мужик, весь в шоколаде, мог бы совершенно замечательные дела крутить, если бы умных людей слушал.
— Да и вообще… — Галина повертела сумочку на коленях. — С этими их проблемами так скучно жить, просто ужас! Мужчины вокруг хорошие повывелись, а наши мужики все время какой-то ерундой занимаются, ругань между ними сплошная, никаких вечеринок от них не дождешься или, допустим, в ресторане когда-нибудь собраться, поразвлечься! Представляете, у нас в поселке совсем нет фитнеса! И в гости редко кто ездит к нам из-за ремонта.
— Ну, судя по вашему загару, вы постоянно живете в солярии.
— Да нет, это мы с девчонками в городе в салоне иногда встречаемся, поболтаем о том о сем, погламурничаем при случае.
— Если уж так вам скучно, подарите Мареку беби.
Галина изумилась:
— Что я дура, что ли?!
Капитан Глеб Никитин очень хотел быть честным в своем ответе, но сдержался и промолчал.
— Конечно, прикольно было бы Марка папой сделать, но не сейчас же, нет! Лет через пять я ему, может быть, и разрешу. А пока для себя нужно существовать! Вы со мной согласны?
Глеб, а где вы живете? Я слыхала, что на побережье. У вас там особняк, да? Городок-то вроде ваш тоже маленький… а почему, собственно, вы в Москве себе квартиру не купите?.. Ведь у вас же столько возможностей!
— Если выпало в империи родиться, нужно жить в провинции, у моря.
— Феерично!
Поглядывая кокетливо «как бы» на Глеба, но все-таки в окно, Галина с трудом подбирала очередную светскую тему.
Собеседник был умен, как ей о нем и рассказывали. «Капитан Глеб Никитин! Хорошо хоть, что слушает-то вроде как внимательно; можно, наверно, ему много чего нужного наговорить… Головой-то, правда, согласно кивает, но глаза при этом уж больно холодные и пронзительные, да еще смеется так… И номер-то выбрал себе самый лучший в этой гостинице, люксовый… При деньгах капитан явно».
— А когда у вас, Глеб, день рождения?
— Я родился в конце мая. Очевидцы говорят, что в то время в городе очень сильно и красиво цвел боярышник.
— Ой, значит по гороскопу вы?.. Телец? Или Овен?
Неожиданно с грохотом спрыгнув с подоконника совсем близко к Галине и сделав при этом страшные глаза, Глеб заорал:
— Осел я, осел!!!
Собеседница испуганно вжалась в кресло:
— Ну поч-чему же, вы такой, такой… клевый…
— Нет, уважаемая, я стопроцентный осел, поверьте уж мне на слово!
