— Нет, пожалуйста, Мангуст. Только не это! Хочешь, я и тебе буду отсасывать? Хочешь, прям сейчас отсосу… Ни одна сучка такого вытворять не может, как я… Реально звезды увидишь… У меня глотка глубже некуда, и вообще рвотного рефле…
— Фу-у-у, бл*дь, я сейчас блевану прямо на тебя, — рявкнул я в его перекошенную теперь не только от страха, но и от явной похоти рожу. — Говори немедленно, пока я держу себя в руках!
И сучонок заговорил, заикаясь от страха и давясь словами. И рассказанное мне ой как не понравилось…
— Братан, бля, бери трубу, ну же, — торопил я Дизеля, не отвечавшего на мой звонок уже гудков десять. Наконец соединение случилось, и я услышал запыхавшийся голос:
— Черт, Рик, если небо не падает на землю, то я тебе кое-что узлом закручу, чтобы понял, каково мне сейчас — вынырнуть из горячей киски и ответить на твой чертов звонок!
— Падает. Член у тебя упадет, как только я расскажу кое-что. Но не по телефону.
— Срочно? — уныло уточнил брат.
— Ну, надеюсь, до утра подождет. Но не больше. Важная инфа.
— Откуда?
— Анус насвистел.
— Ты веришь этому, прости господи, у*бищу?
— Я его за яйца так прищучил, что он зассал бы брехать.
— Фу! Ты держал его за яйца? Меня сейчас стошнит.
— Дебил, — беззлобно ругнулся я на заржавшего братана. — В фигуральном смысле. Он копам сливает. Робби.
Брат присвистнул.
— Помолимся за душу грешную Ануса двужопого. Его же в асфальт закатают, как только узнают. И хорошо, если сразу. А то сначала жопу шире плеч сделают.
— Пусть сперва узнают, — ухмыльнулся я. — Уж точно не от меня.
На заднем фоне раздался капризный воркующий женский голос:
— О, мой тигр, ну что же ты так долго? Моя киска требует твой ротик. Моей сладкой киске понравился твой ротик. А моему ротику твой большой и вкусный член.
Ну и гадость! У Дизеля встает на такое? Что за нах порносюсюканье!
— Я щаз блевану от вашего кошачьего, мать его, концерта. Зоофилы хреновы, случайтесь дальше! — рявкнул я на братана.
— Бывай, Рик. К утру я точно буду дома. — И Дизель сбросил звонок, не прощаясь.
Натянув пониже капюшон, я двинулся в сторону дома. Ну, как дома. Фактически это был огромный ангар в самом начале промышленной зоны города, доставшийся нам благодаря связям па Джека. Недолго думая, мы приспособили большую часть его под мастерскую, а внутри, типа на втором этаже, каждый оборудовал себе жилище на свой вкус, и еще даже осталась куча свободного пространства. Ну и сделали кухню и общий холл, где можно было собраться всем вместе для обсуждения долгосрочных планов и второстепенных задач. Внизу, в мастерской, мы, собственно, и занимались тем, чему нас научил па Джек — ремонтировали машины и байки, тюнинговали их, превращая обычные модели в абсолютно штучные, эксклюзивные вещи, вслед которым везде сворачивали шеи прохожие. В первую очередь, конечно, любили преображать байки. Хотя сами себя байкерами не считали. Держаться на двух колесах все умели — па Джек не выпускал из дому до тех пор, пока не убеждался, что уж с двухколесной конягой все его «дети» справляются на отлично. А он учил так, что, блин, не дай боже. Что езде, что автослесарному делу. Так что и двигатель могли перебрать с завязанными глазами, и на Харлее по разделительной полосе проехать три километра по горному серпантину, ни разу не свильнув с нее. И вот уже год мы жили отдельно от па Джека и ма Линды. Скучали, ясное дело. Заходили проведывать так часто, как могли. Но все вместе собирались редко — примерно раз в месяц. Ну, и на все праздники, понятное дело, — День Благодарения, Рождество и дни рождения родителей.
Поначалу, переехав, были мы особо никому не интересны, трудились помаленьку. С голоду не помирали, но и не развернешься особенно. Пока Фино и Ноа, откопав где-то в сети инфу о фестивале тюнингованных байков, как бы в шутку не предложили приколоться и отчебучить че-нить неформатное, ну, типа, сделать из байка Чужого или Хищника, чтобы аж до усрачки было стремно на такого залезть. А мы взяли и отчебучили. И на фест выставили. Еще и приз зрительских симпатий взяли. И народ к нам попер прям не по-детски. Всем хотелось из обыкновенного железного коня сделать концептуальное чудовище. А где народ с заказами, там и бабки. А где бабки, там и желающие их попилить. Вот и начали к нам похаживать чувачки из окрестных банд. Но тех мы шугали и сами. Чай не кисейные барышни. А вот то, что на нас нацелились Скорпы, — тут дело попахивает чем-то реально серьезным. Эти чувачки не гнушаются ни наркоты, ни оружия, ни порнухи. И вот последнее как раз на фоне наших тюнингованных монстров и захотели снимать скорпячьи «эскорт-менеджеры».
Бля! Это теперь гребаные сутенеры себя так называют. А мы, хоть и посматриваем порнуху — а кто не смотрит? покажите этого дебила! — но снимать такое у себя… Не, увольте.
— Красавчик, может, повеселимся?
Какая-то симпотная чика повисла на моем рукаве, притормаживая и заодно выбивая из невеселых мыслей. В принципе, на мордаху ничего так. И сиськи нормальные, не обвисли еще. Но клеить уличную шлюху да к тому же за деньги? Ха!
— Подружка, ты не обижайся, но я за секс ни разу в жизни не платил. И, надеюсь, не доживу до этой поры.
Девица зло зыркнула на меня и оттопырила средний палец.
— Слышь, дерзкая, не боишься, что я твоему менеджеру пожалуюсь на грубость? — пошутил я.
— Да пошел ты, засранец! — никак не могла угомониться обиженная отказом проститутка. — Мой менеджер с моих рук ест. Насрать ему на твои жалобы. К тому же ты не клиент вовсе. Либо импотент, которого даже такие сиськи не вставляют, либо вообще по другой стороне розово-голубой улицы гуляешь!
— Эй, Рико! Привет, братэлла. Че там с моим зверем? — рядом с нами нарисовался владелец местного бара, Спанч. Он крепко обнял меня и расцеловал трижды. Ну да, пунктик у него такой, на тему своей итальянской крови и их традиций.
— Вот я и говорю. Пидоров больше, чем нормальных мужиков. Бля, трахаться не с кем.
— Кто пидоры? Мы с Рико? Да как только рот твой поганый разверзается пакости такие говорить о моем брате? Ты что, не знаешь Рика из «Гаража Монстров»? Тупая дырка! Вали отсюда, покуда цела. Совсем страх потеряла? — ярился мужик, потрясая кулаками. — Чтобы духу твоего не было возле моего бара. Еще раз увижу, вообще Робби пожалуюсь.
— Привет, Спанч. Нам чутка осталось с твоим зверем. Буквально через пару-тройку дней готов будет. И это, не гони ты девку. Видишь же, совсем новенькая. Может, и правда не знает никого из нас.
— Ох, Рик. Больно ты жалостливый. Такую не прогонишь, она как кошка бродячая потом каждое утро в пять часов будет орать над кроватью и жрачку требовать.
Я расхохотался. Спанч у нас был добряком на самом деле. На заднем дворе его бара жили порядка двух десятков уличных кошаков, которых он по доброте душевной подкармливал отходами с кухни.
