Сегодня он блистал. В самом прямом смысле этого слова.
Очевидно, кто-то из стилистов все же смог убедить его сменить розовый цвет на нечто более солидное и спокойное.
Поэтому перед парнями он предстал в ярко-бирюзовом костюме-тройке, серебряных высоких ботинках на громадной платформе, бритый налысо, но с выкрашенной хной бородой, заплетенной в кучу мелких косичек, сплошь усыпанных сверкающими бусинами.
Солидно. Ничего не скажешь. Кхм.
— Ах*еть типок, — выразил общее мнение Мангуст.
— Ронни, солнце мое, я рада тебя видеть, — пытаясь заглушить слова мужа, я широко улыбнулась нашему спасителю и протянула ему руку.
Как будто не заметив стоявшего рядом и изо всех сил пытавшегося не рявкнуть Рика, Ронни сгреб меня в охапку и закружил по холлу, продолжая вопить:
— Богиня! Гурия! Прекрасноликая дева, освещающая мой путь светом утренней зари! Я погибал без тебя! Я медленно умирал без всякой надежды на воскресение! О, жестокая Кали! Как могла ты так надолго бросить смиренного раба твоей дивной красоты! Лепестки роз, что я хранил для твоей дорожки в мир высокого кино, увяли, истлели, превратив мой дом в храм оплаканной любви и разбитого сердца…
— Ща как херакну разок — живо отпустит, — сквозь гул голосов услышала я обещание мужа и умудрилась выскользнуть из хватки продюсера в надежде остановить катастрофу.
— Ронни, позволь мне представить тебе нашу команду. Это и есть те удивительно талантливые парни, которые создают монстров и чудовищ вот этими самыми руками. Ты только взгляни на них, — я усиленно пыталась переключить внимание на ребят, мелкими шажками отступая поближе к мужу.
Ноа и Фино, так их, кажется, звали, ошеломленно переглянулись с Дизелем, которого я впервые увидела после ужасного происшествия. Парни не подпирали его прямо, но очень явно держались к раненому брату поближе. У меня был порыв выразить ему хоть как-то свое сочувствие, от которого болезненно заныло в груди, но Рик остановил меня, дав понять, что пока это не будет воспринято благосклонно.
— Боже, боже! Какие типажи! — продолжил хаотичное броуновское движение с ураганным выражением восторга Ронни. — Какие лица, руки, глаза. А эти плечи! Я умираю от зависти и уже почти влюблен! Ну-ка, ну-ка, хочу познакомиться с вами со всеми поближе, намного ближе.
— Бл*дь! Ты куда нас привела, зараза рыжая? — развернулся с угрожающей физиономией к подруге Саваж, которая, к слову, и бровью на это не повела, невозмутимо пережидая первую волну общих эмоций.
— О! Какая экспрессия! Какой чудный слог! А лицо! Посмотрите на этот взгляд! На этот гневно кривящийся рот! В него же хочется впиться поцелуем! — Ронни продолжал извергаться восторгами, нисколько не обращая внимания на перекашивающиеся лица парней.
— Да! Да! Это именно то, что мне надо! Кое-что придется запикать, конечно, в эфир могут не пропустить, однако я попробую и здесь что-нибудь сделать! Но, Мари! Алеена! Вы были правы! Их захотят! Причем все! Их захотят спонсоры, их захотят мои операторы, мои стилисты и гримеры, но самое главное, что их захотят зрители!
— Уверены? — перекрывая недоуменные и гневные фырканья остальных братьев и словесный поток Ронни, громко спросил Дизель, вскидывая голову и поворачиваясь к тому травмированной стороной лица, скрытой повязкой.
Наш положительно заряженный неугомонный живчик торопливо подошел к парню, едва не ткнувшись носом в бинты, и бесцеремонно обхватил подбородок Дизеля, поворачивая той стороной, где были лишь ужасные сине-желтые кровоподтеки.
— До старта шоу месяц, и вот эта красота, к сожалению, сойдет, конечно, — пробубнил Ронни. — Но хоть шрам-то, надеюсь, останется? Такой брутальный красавчик со шрамом… м-м-м-мм… да на твоем мрачно-трагическом образе у публики мозги свернет.
— Ронни! — вырвалось у нас с Мари синхронно. — Это уже чересчур!
Но Дизель, как ни странно, криво усмехнулся и подмигнул нам.
— Не парьтесь, дамы! Если из-за шрама меня не только не бортанут из этой вот вашей фигни, но и давать станут в два раза чаще, то я и вторую щеку себе отрихтую.
— Если тебе станут давать и в полраза чаще, то у тебя х*й через неделю под корень сотрется! — язвительно заметил Саваж, вызвав этим новый всплеск восторгов Ронни.
— Ну идемте же, идемте скорее подписывать документы, мои дорогие будущие влажные мечты девяноста процентов населения, имеющего в доме телевизор, — поторопил всех Ронни, широким жестом сгребая парней и подпихивая их, как учительница детишек, к входу в переговорную комнату.
— Кстати, мальчики, среди вас есть любители мальчиков? Я тут придумал несколько пикантных сцено… — от резкого слаженного поворота девяти чертовски привлекательных, но моментально приобретших угрожающие позы тел Ронни аж споткнулся. — Да ладно, ладно, я же просто спросил. Уже и спросить нельзя? Вы чего такие буки? Ну а вдруг бы мне повезло? Может, кто-то хотя бы согласен притвориться? Ой, да ладно вам, — замахал он короткими лапками на шагнувших снова в его сторону парней. — Тогда еще один вопросик. Надеюсь, никаких разногласий не возникнет по пункту с отсутствием у вас на время шоу постоянных официально заявленных отношений? — Несмотря на весь легкомысленный тон, Ронни был дельцом до мозга костей, и я внутренне сжалась, готовясь к сбросу бомбы.
— Ваще никаких, — заносчиво фыркнул Саваж. — Где тут надо подписываться?
Почти все парни торопливо расселись за причудливой формы стеклянным столом нашего продюсера, открывая свои варианты контракта на нужных страницах, и только мы с Риком застряли у входа.
— Если совсем уж никак… — тихо начала я, собираясь ему предложить при необходимости умалчивать о нашем браке, но, по уже привычной нашей семейной традиции, муж прикрыл мне рот ладонью, тут же привлекая въедливый взгляд Ронни.
— Алеена, звезда моя, я должен что-то узнать? — насторожился Ронни.
— Семь, восемь, девять, — сосчитал Мангуст, наблюдая за тем, как братья оставляют свои росчерки под документами. — Ну вот теперь пора.
Он громко прочистил горло, привлекая внимание всех присутствующих, и поднял наши сцепленные руки так, чтобы кольцо на моем пальце стало видно всем.
— Ваш этот стандартный контракт нам с Али не особенно-то подходит, — заявил он. — Миссис и мистер Герреро!
И-и-и понеслось! Орали все, ну разве кроме Дизеля, что принялся хохотать, то и дело утирая выступающие слезы и хватаясь за ребра.
Мари и Саваж буквально дублировали друг друга, вскочив перед нами и начав со всей возможной экспрессией доводить объединивший их порыв «как вы могли-какого х*я!!». В итоге они сцепились опять между собой, ибо почти сразу разошлись во мнении, кто же выйдет из нашей «е*нутой авантюры» больше пострадавшим.
За их спиной скакал бешеной цветной блохой Ронни, то причитая, то начиная фонтанировать новыми идеями.
Все братья Мангуста галдели, махали руками, а он же просто обнял меня за плечи и прижался губами к виску, демонстрируя мне свою невозмутимость, что быстро перешла и на меня.
