Но прошло еще секунд десять, а все оставалось по-прежнему. Колдер продолжал бояться, продолжал сдерживать волка внутри себя. Пот теперь струился градом, резкий запаха страха забивал нос.
А потом Артур снова вскинул голову, посмотрел на меня каким-то потухшим, больным взглядом, разжал губы.
— Я не могу, Марк.
— Можешь, — кивнул спокойно. — Ты же хочешь вырваться отсюда, Арт? Хочешь в лес? К озеру? В стаю? Обернись, и мы сожжем этот дом дотла. Обернись, и мы закатим такую пирушку в доме на утесе, что она станет городской легендой.
Уголок его губ чуть дернулся, а я продолжал все так же спокойно и тихо:
— По тебе девчонки соскучились, чувак. И ты не представляешь, как не хватает тебя мне.
— Это запрещенный прием, Джефферсон, — процедил оборотень. Боль, злость, страх. В его голосе смешалось все.
— Давай же, Арт. Я остановлю тебя, если что-то пойдет не так, я помогу. Просто выпусти его.
Черные глаза друга стали совсем бездонными. Я ощущал его желание отвести от меня взгляд, не показывать мне эмоции, но он не мог. Не мог, потому что я не собирался его отпускать. И Артура это бесило.
— Давай!
— Черт, Марк! — взревел Колдер и дернулся, давя глухое рычание.
— Давай же, не будь соплей! — проорал я, больше не сдерживаясь. Я не мог позволить ему и дальше сковывать волю зверя. Это приносило мучения обоим. Волк царапался и скребся у Колдера внутри, бросался на клетку, в которой запер его друг. И каждый удар отзывался мукой в обоих.
Хватит!
Я обернулся мгновенно, опустился на передние лапы, не сводя взгляда с Артура, и зарычал. Зарычал во всю мощь легких, вместе с рычанием больше не сдерживая и собственную силу.
Хватит. Он и так давил его в себе слишком долго и слишком упорно.
«Давай, Колдер, черти бы тебя побрали!» — прорычал в голове у Артура и отвесил ему мысленного пинка.
Колдер оскалился в ответ, согнулся, упираясь в колени дрожащими руками, кожа вдоль шеи треснула, на загривке проступила шерсть, позвонки натянули майку на спине. Он держал голову под наклоном, странно и неловко изогнувшись, кривил губы и невероятно часто дышал.
«Иди ко мне!»
Артур дернулся вперед, согнулся еще больше, его рычание наконец-то полностью прорвалось наружу, и вместе с этим рычанием начали меняться руки и бедра. С противным тонким звуком лопалась кожа, глухо и отрывисто слышался треск костей. Будто кто-то ломал сухие прутья для костра.
«Выходи, я приказываю!»
Колдер свалился на пол, взвыл. Протяжно, с болью. Взвыл так, что это звук прошелся по мне от морды до кончика хвоста, ввинтился мне в голову и кровь, заставив скрипеть зубами.
И, даже лежа на полу, корчась, воя от боли, упрямый-придурок-Колдер продолжал сопротивляться мне, продолжал злиться на меня, продолжал неотрывно сверлить черными глазами.
Но с каждым его следующим рваным вдохом и выдохом зверь брал внутри верх, пробирался все ближе и ближе, процарапывал и прогрызал себе путь к поверхности.
Его волк ослаб. Ослаб заметно с того первого раза, когда Артур пробовал обернуться, ослаб настолько, что каждое движение Колдера, каждая судорога наваливалась на него бетонной плитой размером с парковку у моего офиса.
«Давай!» — протянул я, подталкивая зверя, давя на человеческую часть Артура, помогая задвинуть, запинать ее и нелепый страх как можно дальше.
Наконец, в какой-то момент Артур все-таки опустил голову, сжался и съежился на бетонном полу. Судороги стали крупнее и мощнее, тело било так, что он почти приподнимался над землей, сучил ногами и руками, как не умеющий плавать щенок по воде. Вой перешел в хрипы. Громкие, драные, сухие хрипы.
«Выйди ко мне!»
Голова оборотня запрокинулась назад, треснула на груди майка, пошли по швам штаны. Он начал полноценное изменение. Сначала спина и руки. Изменился позвоночник, кости предплечий, сами плечи. Потом грудь и ноги. Хрустнули колени, лодыжки, ребра. Двигались внутри органы, менялись сердце и легкие, печень.
От Артура веяло жаром, он почти полыхал. Кровь стала гуще, быстрее начала нестись по венам, кожа покрылась шерстью. Натянулись мышцы лица, шеи, бедер.
Артур катался по полу, хрипел и менялся.
«Еще немного, друг», — я подошел, застыл, нависая над ним, продолжая подталкивать, продолжая сдерживать человека, начал делиться своей энергией.
У зверя почти не осталось сил. Слишком тяжелым, слишком выматывающим получился этот оборот. Он дергался и рвался к поверхности на пределе собственных возможностей. Появившиеся когти мололи в крошку бетон под лапами, волчьи клыки выпирали из все еще человеческой челюсти, дергалось левое изменившееся ухо.
«Давай же!» — надавил сильнее, и наконец-то и голова Колдера начала превращаться в волчью морду. Обрела форму пасть, сместились и сжались кости черепа, черная шерсть покрыла лоб и веки.
«Вот так, — выдохнул удовлетворенно, пятясь назад. Больше не было необходимости стоять так близко к Артуру, больше не было необходимости ему помогать. — Ты справился».
Волк у Колдера был большой, полностью черный, правда такой же тощий, как и сам Арт. Шерсть тусклая, бока впалые. Он пошевелился. Поднял сначала морду, потом поднялся весь. Его шатало, ноги почти не держали, и все-таки волк стоял. Блестели недоверием черные глаза.
«У тебя получилось, — повторил. — Как ты себя чувствуешь?»
«Ненавижу тебя», — выдавил отрывисто он.
«Отлично, а еще?»
«Как будто по мне каток проехался в обе стороны», — пророкотало в моей голове, а оборотень вывалил язык, тяжело дыша.
Сзади облегченно выдохнула Эмили.
На улицу, на задний двор, мы вышли вместе, Колдера шатало метр на метр в разные стороны, но он упрямо карабкался по долбаной лестнице, так же упрямо полз к кухонной двери, нетерпеливо суча ушами и подергивая хвостом.
Передние лапы он опускал на траву по очереди, смотрел вниз, все еще вывалив язык, впалая грудная клетка ходила ходуном, сильно пахло потом и… Артом. У него был странный запах, какой-то горячий, будто перцовый, сильный, острый. Он не был приятным, но и неприятным я не мог его назвать. Но вот заметным он точно был. Не таким, как у обычного волка, не хватало… Мускуса не хватало, животного…
Крис и Рой повернули головы на шум, и морды обоих вытянулись, стоило им увидеть Колдера на четырех лапах.
— Чувак, — протянул, расплываясь в дебильной улыбке, Рой, широкое лицо казалось теперь еще шире, — рад, что все получилось.
Колдер тем временем полностью спустился с крыльца, топтал лапами землю, смотря сразу на всех и все, крутя головой: на парней, на траву, на меня, на деревья, на забор.
Он, словно хотел чего-то, но никак не решался. Хотя… пожалуй, я знал, чего ему хочется.
